Лицензия для Робин Гуда - Лариса Соболева

Она искала ключи в сумочке, стоя на пороге дома. Вечно они куда-то деваются, будто у сумки есть двойное дно. Нашла. Вставила в замок... а ключ не поворачивается. Хорошо было, когда в доме дежурила охрана, Марьяна без ключей ходила. Убирать, готовить и гладить приходила какая-то тетка. На это муж тратился, потому что престижно иметь охрану и домработницу. Не жизнь была, а малина, стерпишь любого Фисуна. Сейчас положение Марьяны скромное, дожить бы до наследства.

– Я что, дверь не заперла? – удивленно вымолвила она, когда дверь без усилий открылась, стоило подергать ручку. – Ничего себе, так и нищей недолго остаться, обворуют ведь. Пора мне голову брать в руки...

Темный коридор она прошла на ощупь – забыла, уходя, свет оставить. Последнее время Марьяна приобщалась к жизни заново, ведь теперь некому свет включить, еду приготовить, убрать домище. Быстро человек забывает старые привычки.

Нащупав выключатель, ударила по нему ладонью... а света нет. Пришлось двигаться в прихожую. Дом старый, папа Фисун хоть и перекроил его на свой лад, а избежать некоторых архитектурных неудобств не смог, вот и получилось: сначала бесполезный и вечно холодный коридор, потом прихожая, потом уже начинаются комнаты. В прихожей Марьяну обдало уютным теплом. Как ни говори, а повезло, что папу пришили. Сейчас Марьяна заляжет на диване перед телевизором, журнальчики полистает, а завтра валяться в постели будет, и никто не толкнет в бок: вставай, корова.

Она расстегнула шубку и осторожно шла к выключателю, ощупывая стену. Ей показалось, в прихожей кто-то дышит. Наверное, псина Фисуна, но почему-то не воняет.

– Цент? Цент, ко мне...

Марьяна услышала, как Цент заскулил в гостиной, царапая лапой дверь. Испортит! Эта псина только вред приносит... А больше – ни звука, ни шороха. Но ощущение, что кто-то притаился в прихожей, не прошло. Неприятно стало. Ладонь никак не нащупывала выключатель... Марьяна лихорадочно трогала стену...

Споткнувшись о шкафчик для обуви, она едва не упала, а рукой дотронулась до одежды. Только одежда какая-то наполненная, будто бы надета на человека. Сообразив, что, возможно, это и есть человек, Марьяна ойкнула и отдернула руку:

– Кто здесь?

Как будто очень важно, кто притаился в прихожей! Да тут хватай не голову в руки, а ноги и беги, что есть мочи... Но Марьяна замерла, тараща в темноту глаза, теперь уже порами кожи ощущая рядом некое существо. Ей не пришло на ум, что, открыв единственный в двери замок, в дом забрался вор, она подумала: дом старый, наверное, это домовой!

Внезапно домовой ударил ее, ударил сильно, попал в плечо.

«Раз дерется, это не домовой», – очень быстро сообразила Марьяна.

Но мысль хоть и быстрее ветра, а существо ее опередило, прыгнуло на Марьяну, повалило на пол. Сначала она, разумеется, сопротивляясь, решила, что ее насилуют. Делов-то, лишь бы не больной был... Но в следующий миг до нее дошло: он не насилует, он душит ее! Руки негодяя – а это был, вне всякого сомнения, мужчина – сжимали горло, прихватив воротник шубки. Возможно, это и спасало Марьяну. Она, не в состоянии уже закричать, напрягала шею, не давая проклятым рукам полностью обхватить горло. Теперь одна мысль стегала ее: сопротивляйся... ты сможешь... бей его... А за дверью в гостиной лаял пес.

Услышав тяжелое сопение и почувствовав на лице дыхание убийцы, Марьяна поняла, что он наклонился к ней очень близко. Сначала она попала пальцами в лицо, но тут же нащупала его горло и вцепилась в него. А Марьяна не слабенькая... В какой-то момент нападавший чуточку ослабил тиски рук. Марьяна вдохнула воздуха и, собрав силу с волей, издав дикий вопль, воспользовавшись руками и ногами, которые за время борьбы ей удалось подтянуть к груди так, что незнакомец оказался между ними, уперлась ступнями в него и оттолкнула негодяя. Тот отлетел, брякнулся на пол, выругался. За эту паузу Марьяна вскочила и понеслась из дома вон. Он настиг ее в коридоре, но она крепко стояла на ногах, одной лягнула его, снова попала, выскочила на улицу и побежала. Сзади кто-то крикнул:

– Марьяна, что случилось?

В ажиотаже она не стала разбираться, кто ее окликнул и зачем, развернулась и со всего маху, врезала кулаком. Попала точно в рожу. Некий щуплый мужчина взмахнул руками и упал. Не теряя времени, Марьяна понеслась по улице, свернула в темный переулок, бежала во весь опор, не оглядываясь. Утрамбованный снег поскрипывал, каблуки слегка погружались в него, поэтому она не поскользнулась и не упала. А может, ноги не касались дороги? Они несли ее все дальше от дома.

Распаренная Марьяна выбежала на оживленную улицу, оглянулась по сторонам, но погони не заметила, перешла на скорый шаг.

– Господи, куда ж мне деться? – пробормотала она.

Очень скоро холод охватил взмокшую голову. Марьяна подняла воротник шубки и вдруг заметила, что на согнутом локте болтается сумочка. Она-то откуда взялась? Надо же, даже во время схватки она не бросила ее. Ну, это хорошо, в сумке деньги. А как боролась, с сумкой-то? Подробностей Марьяна не помнила. Ныла рука в правом запястье. Растирая ее, Марьяна приостановилась, думая, где безопасно провести ночь. Черт, паспорт остался дома, без паспорта в гостиницу не пустят. Вот: всегда надо носить документы с собой! Ну и куда податься? Туда, где круглосуточно есть люди, значит, на железнодорожный вокзал.

Глава 22

В семь утра Дар, Вий и Герасим прибыли на место. Было темно, но в восемь рассветет. Обойдя с фонариком бывшую стройку, выбрали пост наблюдения для Вия. А место для встречи определили снаружи, у стены неизвестного бетонного строения с уходящими в землю амбразурами пустых проемов, куда в случае опасности можно нырнуть. Джип оставили на противоположной стороне, втиснув его между нагроможденными друг на друга бетонными плитами. Вообще-то с той стороны подъезда нет, там довольно крутые сопки из щебня, земли, которую выбросили из котлованов, и прочих строительных материалов. Но смелость города берет – на отремонтированном джипе Вия проехали. Джип так и остался покореженным, его не жалко бросить в случае нужды, зато мотор у него мощный, выдержит погоню.

– Держи. – Дар протянул Герасиму пистолет. Тот взял, сунул в карман. – Ты хоть стрелять умеешь?

– Надеюсь, не понадобится, – проворчал Гера.

– А ты не надейся. Доставай. Покажи, как снять предохранитель, – скомандовал Осокин. Гера не слишком ловко, но управился. – Неплохо. Когда приедут, у тебя времени подготовить ствол не будет, поэтому держи его в кармане наготове. И осторожно, а то себя прострелишь.

– Не переживай, как-нибудь управлюсь, – буркнул тот.

Герасим волнуется, Дар это чувствовал. Уговаривать, мол, меры принимаем вынужденные, повезет – стрельбы не будет, не стал. Вчера уже обо всем переговорили, и Гера должен понимать: их могут убить, защищаться необходимо. Осокин надеялся, что он не подведет. Вий, прихватив снайперскую винтовку «галил» и пожелав друзьям удачи, взобрался на второй этаж. Осокин и Гера спрятались в одном из проемов, откуда открывался хороший обзор на пустырь.

Без пяти восемь на пустырь выехал автомобиль – та самая серая иномарка. Сделав полукруг, он резко стал, аж тормоза взвизгнули. Дар и Гера не выходили, наблюдали. Никто не вышел из серой иномарки тоже. Взглянув на часы, Дар сказал Гере:

– Пора. Я иду первым, ты за мной, отставая на пару шагов. Начнут стрелять, сразу прячься за мою спину и беги к проему, стреляй оттуда, когда укроешься.

– Ты меня за дерьмо держишь?

– Нет. Просто тебя легче... ну, ты понял. Идем.

Осокин опустил края шапочки на лицо и шагнул из проема. Дверца серой иномарки распахнулась, оттуда вышел амбал, но дальше не двигался. Осокин сделал несколько шагов навстречу, из машины выполз второй человек. Осокин остановился, показал знаками: второй стоит на месте, амбал идет к нему – и первым начал движение. Он шел неторопливо, чуть отставая, как и договорились, за ним следовал Гера. Странно, но амбал дал отмашку своему человеку остаться. Не доходя друг до друга шагов семь, они остановились.

– Ты Калюжник? – спросил Дар.

– Я. Что надо?

– Ты приехал не один, поэтому хочу предупредить: малейшее с вашей стороны движение – и вы взлетите на воздух. Поверь, мне не хочется, чтоб так вышло.

– Ты тоже не один, – заметил Калюжник, криво усмехаясь.

– А я и не обещал, что приеду сюда один.

– Будь спок. Мои раньше вас не начнут.

– Отлично. Теперь о деле. Людмила Летова у вас?

Удивление слишком ясно обозначилось на лице Калюжника. За узким лбом крутились шарики, что-то там складывая, поэтому зависла пауза. Осокин не торопил его, он изучал Калюжника, хотя изучать было нечего, тип известный. Калюжника Дар не чувствовал, как вести диалог – с позиции силы, то есть запугивая, или по-дружески, будто свой в доску, – не понял. Есть еще один прием – полное спокойствие, интонации без окраски. По идее, в таком случае противник осторожничает и, как ни странно, на контакт идет легче, потому что за спокойствием чувствует силу. Эту тактику Дар и взял за основу.