Ради мира на земле - Александр Корзников

— Послушай, дружище, — обратился к нему Ворошилов, — не Худяков будешь?

— Я самый, товарищ Ворошилов!

— Ах, усач ты этакий, как сюда попал?

— Моторы к танкам делаем. С Украины эвакуированы.

Худяков — старый член партии, партизан, долгое время был в отряде Ворошилова. Маршал и мастер вспомнили, как однажды на Украине они отстреливались из грузовика от беляков.

— Так вот, снова времена боевые наступили, нажимать надо, — говорит Ворошилов.

— С полным удовольствием, — отвечает Худяков, — только бы вот туда, на фронт, поближе.

— Я тебе дам на фронт. Отставить такие разговоры. А здесь разве не фронт?

— Оно верно, конечно. Только больно хочется своими руками немца прощупать.

— Ничего, есть помоложе тебя, пусть прощупывают. Поди, у самого есть кто-нибудь там?

— Как же, сын Василий!

— Что делает?

— Танкист на «КВ».

— Так чего же тебе, старый усач, еще надо? Отец танки делает, а сын на них дерется. Ты же молодец, да и только…

Танковый завод в военное время — это не просто производство, это второй воинский эшелон. Он кровно связан с передовыми частями. Мастер Худяков со своим сыном танкистом Василием друг друга не подведут!

Вот пять могучих танков. В их бронированной груди бьются сильные сердца — моторы, которым дают жизнь Худяков и его товарищи. Испытатели садятся в машины. Гусеницы дрогнули, танки легко преодолели подъем и двинулись вперед — белоснежные, тяжелые и грозные. С лязгом и скрежетом они пошли на танкодром.

Это как раз та пятерка «КВ»…

Настала пора познакомить с танкистами. К сожалению, мы не сможем назвать имена всех из пятерки «КВ». Однако сегодня мы знаем командиров экипажей, уходивших в начале сорок второго под Ленинград. Вот их фамилии: Астахов, Чиликин, Ефимов, Гомозов, Калиничев.

Пыхтит парами локомотив. Пятерка «КВ» на платформах. Теплушки. Еще немного времени, и тронется в путь броневой экспресс. Танкистов провожают танкоградцы. Мастер Худяков. Офицеры Шестопалов, Новоторцев и Шевазудский. Дочь Михаила Фрунзе, сотрудница заводской лаборатории Татьяна Фрунзе. Много людей…

— Машину после испытаний в полной боевой готовности сдал! — рапортует старший бригадир орденоносец Борисов.

— Машину в полной боевой готовности принял! — отвечает командир первого танка, командир всей пятерки лейтенант Астахов.

Рапортуют бригадиры Ковш, Соколов, Крюков, Ляшко. Директор завода Герой Социалистического Труда Зальцман крепко обнимает и целует Астахова…

Поляков: Вот уже проносятся мимо нас большие и малые железнодорожные станции. Не везде успеешь прочесть их названия — так быстро идет поезд. Он мчится поистине как стрела. Среднесуточная скорость — 1000 километров. Телеграфные столбы перед глазами сливаются в одну сплошную гребенку. Мощный паровоз останавливается только на водопой.

Заместитель начальника службы движения Южно-Уральской железной дороги С. А. Субботин:

— Тысячу километров в сутки? Сейчас это скорость пассажирского экспресса. А по тем грозным временам 1000 километров в сутки — значит, все остальные, военные и невоенные, поезда стояли на боковых путях, уступая дорогу вашему. Значит, где-то очень ждали эти танки.

Эшелон приближался к линии фронта. Позади — две с лишним тысячи километров, это чуть-чуть побольше двух суток. Спасибо друзьям-железнодорожникам…

Слышна отдаленная артиллерийская канонада. Поезд проходит последний десяток километров. Танки уже заведены. Экипажи на своих местах.

Стоп-кран затормозил колеса. В ночном полумраке видна полевая разгрузочная платформа. Еще несколько минут, и машины, все до одной, на твердой земле…

От места разгрузки нужно было еще совершить бросок до потонувшей в сугробах деревушки. Здесь сосредоточивались перед наступлением силы. Шли осторожно, с «оглядкой». Более легкие машины быстро разбежались среди домов и деревьев, затерялись в сугробах. Короткий остаток ночи отводился на маскировку — утренняя авиаразведка фашистов не должна обнаружить ничего. «Малышам» было проще, а вот «КВ»…

Поляков: Лейтенант Астахов стоял на окраине деревни.

— Это же не машины, а элеваторы какие-то, попробуй с ними найти себе место, — ворчал он, а сам отдавал танкистам приказания.

На спуске к речке, недалеко от деревни, Астахов приметил старую баню. Место очень удобное для боевого охранения деревни. Показывая на баню, он приказал лейтенанту Чиликину:

— Рядом с ней, конечно, нельзя, — она уже, очевидно, засечена с воздуха. Садись прямо на нее.

Днем прочесывали местность самолеты-разведчики противника. В одиночку и парами они прогулялись несколько раз над деревней. Ничего подозрительного, видимо, не обнаружили. Дома, как дома — курятся белым курчавым дымком.

Два наших «КВ», подстроившиеся с края деревни, тоже дымились. Накрывшись белым брезентом, как кровлей, танкисты вывели на самый верх трубы обогревательных печей. Вокруг новых «хат» также виднелись заснеженные деревья и даже надворные постройки, возведенные из разного деревянного хлама.

Баня у речки тоже только как будто раздалась немножко. Танк развернул одну из ее стен, влез носом внутрь, а кругом обложился бревнами.

Экипажи после нескольких суток езды и работы спали добрых полдня. Бдительно охраняли деревню одни часовые да дежурные по обогреву машин…

Они не сразу пошли в атаку. Нужно было привыкнуть к фронтовой обстановке, уяснить расстановку сил, освоить местность, набраться опыта у других. Поэтому в гости к нашей пятерке прибыли боевые парни из соседней части. Тоже «кэвэшники», тоже брали танки в Челябинске. Земляки, значит. От них и узнали, как надо драться. Вот лишь один случай из опыта майора Сегеды.

В одной из танковых атак ранило в руку механика-водителя, и Сегеда сам сел за рычаги. Кончились снаряды. Вышли патроны у пулеметов. Отступать? Нет, давить гусеницами. И когда «КВ» выскочил на бруствер окопа, командир башни крикнул: «Фашист с гранатой!». Заметил его и Сегеда и, еще не зная зачем, дал стоп и нажал на сигнал. «Ду-у-у!» — раздалось в морозном воздухе, и фашист присел от испуга. А когда выскочил снова, произошло невероятное. Глухо бахнула пушка нашего танка, и в неприятеля влепился столб огня!

Это командир орудия, отчаявшись, развернул ствол, открыл замок и… шваркнул через ствол из ракетницы. Остальное довершили гусеницы мощной машины…

Танкисты-фронтовики помогали устанавливать обогревательные приборы, учили быстрому ремонту, мгновенной заправке горючим под огнем противника, тренировали с десантом…

Поляков: Командование решило провести частичный обмен танкистами. Менее опытных отправили временно на боевую стажировку в часть Сегеды, а оттуда взяли настоящих боевиков, они принесут нам свой фронтовой дух и боевой опыт.

К Астахову прибыли на разные должности пять человек. Ефрейтор Большунов, имеющий до 200 часов вождения танка в боях, старший сержант Тендитный, водивший 28 раз свой танк в атаки, младший сержант Гордеев — таранных дел мастер, младший сержант Кононов — командир орудия, меткий артиллерист, боец Мащев — командир орудия, в боях участвовал более 20 раз.

Попала в это время танкистам инструкция фашистского командования по борьбе с нашими танками:

«Тот факт, что противник применяет тяжелые танки, которые не могут быть подавлены немецкими танками, заставляет искать выход из этого положения… Немецкие танки же, предназначенные в нормальных условиях для того, чтобы в наступательном бою уничтожать танки противника, в настоящей войне не в состоянии выполнить эту задачу со своим прежним снаряжением, поэтому уничтожение сверхтяжелых танков является задачей пехотных ударных отрядов…»

Что ж, инструкция пошла на пользу. Изучили тактику «пехотных ударных отрядов», а заодно еще раз убедились в несокрушимости уральских «КВ».

Два одноименных озера есть в нашей стране — Ильмень. На Южном Урале оно горное, окруженное лесистыми хребтами. На новгородской земле куда больше нашего. Вокруг него тоже леса, но и болот видимо-невидимо. Пять рек с одного только южного направления вливаются в озеро. Да у каждой — десятки впадающих речек, притоков, рукавов.

Ильмень с его естественными преградами — отличное прикрытие для войск, находящихся в обороне. Но этот рубеж еще с осени был в руках фашистов. За зимние месяцы они успели нагромоздить немало искусственных укреплений. Доты и дзоты, окопы и минные поля, проволочные путаницы заграждений, минометные и орудийные батареи… Десятки километров к югу тянулся мощный оборонительный район. И взять его можно было, только совершив бросок по льду озера и рек, зайдя в тыл к противнику.