Невысказанное - Сара Бреннан

— Ты все воспринимаешь неправильно, — сказала она ему, ее голос эхом разнесся вниз по лестнице.

— Тебе интересно, на что было бы похоже личное пространство. Тебе бы хотелось, чтобы меня не существовало, — сказал Джаред. — Как я, по-твоему, должен это воспринимать?

— Так во что же я, по-твоему, должна верить? — усмехнулась Кэми. — Что мы — родственные души?

На этот раз злость Джареда столкнулась с Кэминой: возникло такое чувство, будто между ними полыхал лесной пожар, подпитывающий их в этом разрушительном, горячем, замкнутом круге. Кэми понимала, что происходит, и все еще не могла остановить это, не могла контролировать и ненавидела это.

— О нет, это не было бы логично, — сказал Джаред. — Тебе же всегда хочется, чтобы у всего было объяснение.

— Именно, — огрызнулась Кэми. — Хочется. И что в этом плохого? И что плохого в том, чтобы хотеть немного личного пространства? Теперь все по-другому, когда я знаю, что ты настоящий. Мне трудно с этим примириться.

— Ну, уж прости, что я такой трудный, чтобы тебе с этим примириться, — прорычал Джаред.

Кэми спустилась к нему на три ступеньки вниз, а Джаред отступил, добравшись уже до первого этажа. Кэми вихрем помчалась вслед за ним, бушуя настолько, чтобы думать о таких вещах, которые бы никогда не произнесла вслух: «Мне жаль, что ты воспринимаешь это как должное, не задаваясь вопросами, потому что находишься в растерянности и отчаянии».

Джаред повернулся и зашагал по коридору, Кэми бросилась в погоню.

— Куда ты? — спросила она. Она подбежала к главному выходу, когда Джаред уже пинком заставил двери открыться и вышел на улицу. Она стояла на верхней ступеньке, в то время как он подошел к своему потрепанному мотоциклу и, взвизгнув на прощанье байком, поехал прочь. Кэми же в ответ крикнула:

— Ой, ну конечно, быть прогульщиком — это же так конструктивно!

Она захлопнула за собой дверь и посмотрела на учеников, которые стояли в коридоре и пялились на нее с широко распахнутыми глазами.

— Вот именно, — громко сказала она. — Всем оставаться в школе. Или я рассержусь не по-детски.

Она вернулась в штаб, но теперь в нем было совсем неуютно. Но она все равно включила компьютер, мысленно продолжая кричать на Джареда.

— Эээ, — сказал Эш, выглянув из-за двери. — Ты … в порядке?

— Не то слово! — ответила Кэми и напечатала, сильно барабаня по клавишам: «С появлением банка спермы, женщины осознали бесполезность мужчин, и к 2100 году те стали находиться на грани вымирания». — Все путем, лучше некуда! Почему ты спрашиваешь?

— Ээ, потому что я слышал, как вы с Джаредом ссорились. Кроме того, ты стучишь по клавишам, как обезумевшая куница, привязанная к клавиатуре.

Кэми перестала печатать.

— Может, ты и прав.

— Я просто хотел заглянуть и удостовериться, что ты в порядке, — сказал Эш. — Я подумал, может, тебе нужно взбодриться.

Кэми расслабленно откинулась на спинку стула. Эш продолжал стоять на пороге, не прислоняясь к косяку, чтобы послушать незримый голос. Просто стоял, голубые глаза смотрели заинтересовано, а голос был спокоен.

— И как же ты собираешься меня взбодрить?

— О, ну что ж, — сказал Эш и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. — Как насчет того, чтобы вечером заценить какой-нибудь фильм?

«Он такой приятный», — не могла не подумать Кэми. Она ни с кем не встречается. Значит, она никого не предает. Кэми прикусила губу, а затем улыбнулась в ответ, чувствуя, как уголки ее губ напряглись, создавая улыбку. — С удовольствием.

В глубине темных вод блестело золото. Нечем дышать и вода убийственно холодная, словно цепью утаскивает его все дальше вниз. Здесь нет ничего кроме тьмы и недоступного золотого свечения, которое исходит откуда-то из глубины. Если он не выберется на поверхность, то погибнет, и еще он был твердо уверен, что если не доберется до свечения, все равно погибнет. А потом он увидел что-то еще, подводное сияние, исходящие от металла: женское лицо на дне бассейна.

Джаред вынырнул на поверхность сна и, задыхаясь, проснулся. Он перекатился на живот и поморщился: он ездил по округе в течение добрых восьми часов, и несколько раз упал. Ничего особенного. И он сбавил обороты только потому, что знал, что Кэми бы обязательно пришла к нему.

Таким образом, он не врезался на своем байке в дерево, и Кэми смогла спокойно пойти на свидание с Эшем. Так было лучше всего. И вместо того, чтобы разбивать свой байк, вечером Джаред ворвался домой, вырубился и во сне увидел покойницу.

Джаред осознал, что от его куртки воняет, будто он катался на мотоцикле восемь часов кряду. Он скинул ее и направился в душ. Его ванная в Ауример Хаузе выглядела нелепой и странной. Каждая из четырех ножек, выполненная в виде когтистой лапы, сжимала крошечный кристаллик, а душевая лейка была выполнена в виде медного кулака. По крайней мере, краны исправно работали, а это было даже сверх того, к чему он привык. Это было лучше, чем то, что у него было в квартирах, в которых он жил со своими родителями в Сан-Франциско, и уж чертовски лучше, чем умывальники в фаст-фудах, в которых он пытался мыться все прошлое лето.

Горячая вода, обжигая его свежие царапины и синяки, побежала между лопаток. Джаред щелкнул шейными позвонками, вышел из душа и пошел, чтобы найти чистую футболку и джинсы. Он покинул помещение, убирая волосы назад со своего лица, поднялся по лестнице и прошел мимо гобеленов, через гостиные и длинный коридор, зовя дядю Роба. Дядя Роб был всегда к нему добр, хлопал по плечу и называл «сынок». Джаред не очень понимал, почему ему это нравилось, или почему именно сейчас он хотел его видеть, но продолжил его искать.

Джаред решительно направился в кабинет. Свет включен не был, но в камине горел огонь, отбрасывая оранжевые и черные полосы на окна, как будто за шторами притаился тигр. Из тени раздался голос:

— Чем могу помочь?

Джаред окликнул:

— Тетя Лиллиана? — и включил свет.

Его тетя сидела в желтом кресле с высокой спинкой. Волосы у нее были распущены, но убраны назад черным ободком, что делало ее похожей на постаревшую, озлобленную Алису из Страны Чудес.

— Книжицу захотел почитать? — спросила тетя Лиллиана. — Не могла не заметить, что половина библиотеки переехала в твою комнату.

Джаред почувствовал смутное беспокойство, что она заметила. Он не привык, чтобы взрослые внимательно изучали его поведение. Он не собирался брать много книг, но все они оказались ему по душе, о добрых старых временах, когда мир имел смысл, а смерть, любовь и честь, не были просто словами.

— Я искал дядю Роба, — сказал он, отступая. — Он в саду?