Тихая гавань - Андрей Бармин

к дому, и он уже собрался в несколько прыжков добраться до двери, но Шмультке резко дернул его за ногу, и он больно ударился подбородком об землю. В тот же момент прозвучали три длинных очереди из «МП», враг ответил.

- Спасибо, - прошипел он водителю, хотя еще секунду назад был готов пристрелить его. - Будем ждать, пока наши обойдут дом.

- Угу.

Барт потер ушибленную челюсть и подумал, что все-таки странно в таком месте нарваться на партизан или бандитов.

- Герр немец, - он увидел, что к ним подполз мальчишка, которого Шмультке оставил возле грузовика.

- Исчезни! - Шмультке навел на пацана пистолет.

- Там, - ребенок махнул в сторону леса, - там мои сестрички. Я их от плохих людей спрятал. Они уже почти взрослые, а они до баб охочи.

- То есть, там не мужики с оружием? В лесу? - Барт начал по-немецки, но потом перешел на польский, отчего получилось так коряво.

- Нет. Мужики с автоматами здесь.

- Сколько этих мужиков?

- Пятеро, три дня назад пришли. Дом заняли, хозяев порешили, и всем остальным настрого приказали молчать. Четверо нормальных, а один совсем хворый был.

- Значит, пятеро, - уже по-немецки сказал Барт Генриху, но тот тоже уже вполне понимал, так что даже улыбнулся:

- Уже легче.

- Да. Спасибо, мальчик. А почему ты сразу не сказал?

- Дядька ваш, - пацан показал на Шмультке, - и слова вставить не дал. Да я не в обиде.

- Он потом тебе подарок сделает, - сказал Барт и насмешливо посмотрел на стушевавшегося водителя.Лучше проявить бдительность, чем преступную халатность.

- Конечно сделаю.

Лейтенант посмотрел на часы: за прошедшее время дом можно было окружить раза два, так что пора начинать.

- Двое со мной, остальные по окнам.

- Есть.

- На счет — три. Раз, два, три...

Он вскочил на ноги, одновременно с ним поднялись еще два пехотинца, остальные открыли огонь по окнам в надежде не дать обороняющимся возможности выстрелить. Барт и сам не понял, каким чудом успел добраться до двери, но ответных выстрелов еще не было. Он вложил в удар всю силу и вышиб дверь плечом, свалившись на пол. Тут же началась стрельба: мужик в какой-то непонятной униформе стоял напротив входа с «МП» и давил на спусковой крючок — один пехотинец тут же рухнул рядом с лейтенантом, скошенный пулями, второй оказался сообразительнее и спрятался за стену у двери. Барт прицелился в противника, но выстрелить не успел. В дом влетела ручная граната. Он прикрыл голову руками, и тут же раздался разрыв. В ушах зазвенело, а из носа брызнула кровь. Хорошо, что он успел открыть рот.

Кто- то наступил ему на ногу, слава Господу, что на здоровую, несколько выстрелов из карабина и грязная ругань на немецком.

- Лейтенант, вы целы?

- Вроде да, - Барт оперся на локти и чуть не упал обратно: плечо, которым он вышиб дверь болело не хуже, чем его нога в самые печальные времена.

- Здесь больше никого, - сказал ефрейтор.

- В смысле? - у Барта моментально прошел звон в ушах.

- Один парень с автоматом был, мы его гранатой уложили. Больше в доме никого.

- Погреб, - лейтенант поднялся на ноги и увидел перемолотое тело бандита.

- Да, сейчас. Только осторожно.

Заскрипела крышка, и ефрейтор выстрелил в темноту. Кто-то из полицаев нашел керосиновую лампу и зажег ее. Ефрейтор спустился вниз. Потом позвал Барта:

- Еще один. Вам надо это видеть.

Лейтенант ненавидел лестницы, но, пошатываясь, спустился в низ: погреб был вполне жилым: никакой сырости, побеленные стены, труба вентиляции, уходившая наверх. На деревянной кровати лежал мужчина, возраст которого он определить не смог с первого взгляда. Глаза у него были закрыты, и Барт сперва подумал, что он мертв, но потом заметил, как слабо поднимается и опускается грудная клетка, да и из носа вырывалось какое-то шипение. Лицо было худым, желтым, и от человека неприятно пахло: какая-то смесь лекарств и разложения.

Ефрейтор показал на прикроватный столик, на котором лежал «Вальтер» и стоял графин с водой. А больше всего Барта заинтересовали несколько пачек с лекарствами и пузырьки с микстурами. На них была немецкая маркировка. Он взял один флакон и посмотрел на дату выпуска: март 1943, то есть всего несколько месяцев назад. Откуда у бандитов или партизан свежие лекарства?

- Генрих, соберите всех местных в каком-нибудь одном месте Абсолютно всех. Как наш раненый боец?

- Держится, пуля навылет, но крови потерял прилично.

- Грузите этого, - лейтенант показал на больного бандита, - в мой «Опель», нашего тоже. Я скажу, чтобы Шмультке отвез их в госпиталь и доложил Зайберту.

- Слушаюсь, - ефрейтор позвал двух солдат, а лейтенант выбрался из погреба. Подошел к трупу врага и начал внимательно его рассматривать: возраст в районе двадцати лет, худощавый, но не истощенный, питался, видимо, нормально. Форму он определить никак не мог, но точно не немецкая и не русская. Эту загадку разрешил Стефан, пришедший с заднего двора:

- Хохол.

- Не понял?

- Украинец. ОУН или еще какая-то херня...Простите. Вырвалось.

- Но они вроде наши союзники? И, потом, это же очень далеко от нас.

- Ну, они никому не союзники. Звери дикие. Всех ненавидят. Дикари.

- Вы до конца осмотрели другие дома?

- Да. Нигде больше никого нет.

- Мальчик сказал, что их пятеро было: один убит, один без сознания. Где еще трое?

- Ушли, стало быть.Оружия нигде не нашли?

- Нет. Так что вряд ли они вернутся.

Однако Барт не был в этом уверен, поэтому решил запросить у Зайберта подмогу и смену. Операция прошла совсем не гладко: двое убитых и раненый, с пленным под вопросом — выживет или нет. Часть банды ушла. Не самый лучший материал для доклада.

- Стефан, пойдем поговорим с местными. У меня к ним масса вопросов.

Они вышли на улицу: Шмультке подогнал «Опель» к калитке, и на заднее сидение бережно посадили подстреленного рядового. Парень был бледен как смерть, но в сознании. Барт пожал ему руку:

- Ты выжил, ты молодец. Все