Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

Невероятные подробности, выявляющие русское «Авось!» в этой фантасмагорической картине, Симон Эльевич сообщил в беседе со мной, когда я обратился к нему с просьбой прояснить детали его участия в Советском атомном проекте:

«Пикантность была в том, что у меня не было допуска. А документы и груз были совершенно секретные. Это только в Советском Союзе бывает… Более того, они всё про меня знали, но была деликатность – на бумагах по приёмке грузов должна была стоять гербовая печать. Она была в секретном отделе института, который работал до трёх часов дня, как и во всех учреждениях. А я работал круглые сутки. И в начале нашей работы я, расписавшись, нёс подписанные мною документы в секретный отдел какой-то тёте, которая ставила печать. Но потом они поняли, что это неудобно – а ну-ка нету тёти в момент их приезда?! Приезжали же они в любой час дня, а то и ночью – у них свои были правила. И поэтому они постановили – дать мне личную гербовую печать.»[331]

Вдумаемся: 1952–1953 годы. Еврей, ЧСИР, регулярно получал секретные материалы – опасные радиоактивные вещества! – от капитанов МГБ! И ещё раз вдумаемся: человек, не имеющий допуска к секретным документам, имеет гербовую печать, удостоверяющую подлинность таких документов!

Рассказанное С. Э. Шнолем кажется мне проявлением каких-то особых симметрий альтерверсов – зеркальное отражение «дыр» в системах контрразведывательного обеспечения Американского и Советского атомных проектов.

Но Лаврентию Берии при этом повезло дважды – через подобные «дыры» агент Дельмар проник в Ок-Ридж и Дейтон и принёс важнейшую информацию, а Лесли Гровс дважды проиграл – он не смог обеспечить сохранность своих секретов и не смог получить атомных секретов Москвы и Азамаса-16.

И причина этого тоже проявление «зеркальной антисимметрии» – у Берии был агент Дельмар, а у Гровса разведчика такого класса не было.

…Не следует думать, что архитектура «Дела врачей» была примитивно антисемитской. В рассматриваемой нити альтерверса вместе с «еврейским вопросом» решался и не менее важный вопрос о «покорности интеллигенции» безотносительно к национальности. Вместе с евреями были арестованы и русские врачи – профессора П. И. Егоров, В. Н. Виноградов, а также украинец профессор В. Х. Василенко.

«15 ноября 1952 г. Игнатьев доложил Сталину, что к Егорову, Виноградову и Василенко применены меры физического воздействия, для чего подобраны… два работника, могущие выполнять специальные задания (применять физические наказания) в отношении особо важных и опасных преступников. Чтобы в дальнейшем не тратить время на транспортировку узников в Лефортово, в декабре 1952 г. начальник Внутренней тюрьмы А. Н. Миронов оборудовал пыточную в своём кабинете».[332]

Но, конечно, волокно альтерверса «дела врачей» 1952–1953 годов включает и множество других нитей.

Сталинский цугсванг «соратникам»

Очень интересной, на мой взгляд, является нить («реконструкция событий»), которую ярко озвучивает воронежский историк Н. С. Сапелкин.[333]

Интересна она, прежде всего, тем, что автор неосознанно, «на интуитивном уровне», воспринимает исторический процесс эвереттически, не настаивая догматически на «единственной истинности» любой «исторической реконструкции»:

«Отдельные исследователи говорят, что Сталина убили. И вот эти книги, как убивали Сталина… которых только по этой теме набирается почти три десятка, часто перебирают одни и те же известные факты, пытаясь выстроить реконструкцию этих событий. По большому счёту наш рассказ о последних днях жизни Сталина это тоже реконструкция, которую можно подвергнуть критике – может быть, где-то мы слишком выпячиваем незначительный факт, может быть – упускаем крупный факт…»[334]

Её суть состоит в следующем:

«10 ноября <1952 года – Ю. Л.> был определён новый формат власти[335]… Маленкову, Булганину и Хрущёву было предложено сосредоточиться на работе в партийных органах. Маленков и Булганин потеряли свои должности в советском правительстве… Также было принято решение, что Берия, Первухин и Сабуров сосредотачиваются на работе в Совете Министров СССР… «Коллективный Сталин» <Маленков, Булганин, Берия, Хрущёв – Ю.Л.> растворился в октябре 1952 года, а с 10 ноября потерял реальные рычаги власти…После этого события, после 10 ноября 1952 года, когда контуры власти были определены и должности расписаны, люди Маленкова, видимо, с подачи самого Маленкова, при поддержке Булганина и при поддержке Хрущёва, затеяли большую, грязную, авантюрную игру. И в основе этой игры – «дело врачей», когда в ноябре 1952 года был арестован лечащий врач <Сталина> Виноградов. И Сталин-то особо вмешаться не мог, потому что его <Виноградова> обвинили в умерщвлении Жданова… А вслед за Виноградовым был ещё арестован некоторое время спустя доктор Преображенский – те люди, которые дважды в год наблюдали Сталина. Начальник лечебно-санитарного управления Кремля был скомпрометирован и заменен, был заменён министр здравоохранения, более того, даже домашний лечащий врач Сталина Александр Кулинич был заменён новым врачом Ивановым-Незнамовым. В окружении Сталина не стало ни одного человека, кто знал о его болезнях и мог оказать ему помощь. Я думаю, что Сталин не относился к числу тех людей, которые просто спокойно наблюдают, как против него интригуют… Как мне представляется, он имел намерения «дело врачей», которое он дополнительно чуть-чуть раскрутил, дал ему импульс, потом направить против зачинщиков этого дела – министра госбезопасности Игнатьева, его покровителя Маленкова, и включившегося в это дело со всей своей залихватской активностью Хрущёва… Исследователи, которые работали с документами архива по «делу врачей», и Костырченко, и тот же самый Жуков, говорят, что уже 27 февраля, видимо, по инициативе Сталина, активность по этому делу стала сворачиваться, и из газеты «Правда», и вообще из центральных газет, на понедельник 2 марта были исключены все материалы об этом деле. Я думаю, что и Маленков, как опытный политикан, прожжённый человек, много лет интриговавший во власти, понимал, что это их конец. Их обвинят в том, что они раскрутили это дело, запугали наш народ, а это дело и выеденного яйца не стоит. И нужно было действовать достаточно активно, тем более, что до 3 марта, до начала работы Пленума, когда появляется новый руководитель в стране, оставалось совсем мало времени».[336]

Прежде, чем обсуждать эту альтерверсальную нить по существу, нужно пояснить, что имел в виду Н. С. Сапелкин, говоря о «новом руководителе в стране». Он придерживается мнения, что в 1952 году Сталин решил официально «уйти от дел», которые фактически он оставил в 1951 году. (С августа 1951 по февраль 1952