Электронная совесть (сборник) - Илья Варшавский

– Ариадна Самойловна! Вы же знаете, что я тут ни при чем. – Воздвиженский отвел взгляд в сторону. – Вопрос о распределении усилителя решался Большим Анализатором.

– Вот как? Вы, вероятно, забыли, что преимущество Шендерова, по данным анализа, не превышало погрешности расчета, и вопрос был передан на окончательное решение в сектор Нестандартного мышления, руководителем которого, по крайней мере, на сегодняшний день, является всеми уважаемый Илларион Петрович.

Как это было сказано!

– Но дело в том…

– Все дело в том, что руководство сектора, как это ни странно, до сих пор недооценивает коллективные методы творчества. В последнем номере «Психологии конструирования»… Воздвиженский сделал отчаянную попытку овладеть инициативой боя:

– Ладно, – грубо сказал он, – хватит трехканального усилителя, чтобы девчонки из группы Хранения информации могли делиться любовными переживаниями.

– Илларион Петрович! Вы же знаете, что кроме ведущих конструкторов… Спина Левиной угрожающе выгнулась, глаза горели зеленым светом, черный пушок под носом странно топорщился. «Кошка, честное слово, черная кошка, свят, свят, свят», – подумал Воздвиженский.

– Хорошо, – пробормотал он, махнув рукой, – я пересмотрю решение.

В отделе Уборочных и Приборочных машин был большой день. Сегодня заканчивался открытый конкурс на лучший проект автомата для выявления и сбора потерянных пуговиц. Из десяти представленных вариантов в финал прошли два проекта: «Триумф» – ведущего конструктора Мышкина, и «Победа» – конструктора 1-й категории Пышкина. Оба автора заметно волновались.

Два листа чертежей с общими видами автоматов в половину натуральной величины были вплотную придвинуты к иконоскопу Большого Анализатора.

– Ну, что? – спросил сдавленным голосом Мышкин.

– Готов! – Пышкин махнул рукой, и в напряженной тишине начальник отдела подчеркнуто небрежным движением нажал пусковую кнопку. Болельщики, затаив дыхание, пялили глаза на черную панель, украшенную разноцветными лампочками.

– Пятнадцать миллионов анализов в минуту, – с уважением сказал прыщавый юноша в очках.

– Неужели так много? – задыхающимся шепотом спросила черноглазая девушка. – Как вы думаете, какие шансы у «Триумфа»?

– Шансы примерно равные, – пояснил юноша. – Оба проекта делались на машинах одинакового класса. Так что выбор, в общем, ограничен канонизированной задачей Буридана.

– Я думаю… – сказала девушка.

Однако, что она думает, осталось неизвестным. Раздался резкий звонок и сгрудившаяся у машины толпа взволнованно загудела. В руках начальника отдела была бумажная лента.

– Результаты анализа, – начал он, явно играя на нетерпении присутствующих, – свидетельствуют в пользу проекта, представленного под девизом… – Небольшая пауза. – …«Победа» с преимуществом. – Многозначительная пауза. – …в одну стомиллионную процента.

– Дельта плешь, – сказал юноша в очках.

– Таким образом, – продолжал начальник, – учитывая, что точность анализа соизмерима с результатом, выбор наилучшего варианта в канонической форме невозможен. Проекты возвращаются авторам для доработки.

– Подумать только, что делается! – вздохнула черноглазая девушка.

– Послушай, Юра! – Голос Мышкина звучал вкрадчиво и нежно. – Так у нас с тобой ни черта не получится. Ну, хорошо, эти восемь подонков отпали потому, что работали на устаревших машинах. Но ведь твоя «Тьмутаракань» того же класса, что я моя «Малаховка». Тридцать две конфигурации в калейдоскопе, три тысячи конструктивных вариантов в час, запоминающее устройство на криогенных элементах.

– Что же ты предлагаешь? – настороженно спросил Пышкин.

– Нужно загрубить одну из машин. Понимаешь, случайные ошибки дают возможность…

– Отличная мысль! – перебил Мышкин. – Загрубляйся.

– Почему же я?

– А что же, по-твоему?

– Ну, хотя бы ты.

– А почему я?

– Не понимаю, что ты заладил «почему» да «почему»! – вспылил Мышкин. – Давай решим, кому загрубляться, при помощи анализатора.

– Невозможно, – грустно ответил Пышкин. – Опять попадем в граничные условия задачи Буридана. Постой! Может быть, есть смысл снизить точности обеих машин на один класс?

– И что же? – ехидно спросил Мышкин. – Снова попасть на равноценные варианты в другом классе?

– Товарищ Мышкин! Товарищ Пышкин! – Рядом с конструкторами возник зловещий образ Левиной. В ее протянутой длани был зажат том «Психологии конструирования».

– Одну минуточку, Ариадна Самойловна, мы вернемся через несколько минут, – сказал Мышкин, пытаясь прикрыть отступление коллеги, – честное слово, мы сейчас придем!

Маневр не удался. Узкий проход между проектными машинами был надежно заперт грузным телом жрицы телепатии. В глазах Пышкина появилось выражение затравленного зверя, готового дорого продать свою жизнь.

– Мальчики! – пророкотала Левина. – Я слышала о вашей неудаче. Советую объединить свои усилия в коллективном телепатическом акте творчества. Создать объединенный вариант, свободный от индивидуальных заблуждений. Суммировать только гениальные прозрения. Телепатическая к вашим услугам с девяти утра до пяти вечера. Если нужно будет задержаться…

– Не нужно будет задержаться, – уныло сказал Мышкин. – Ничего из этой затеи не выйдет. Автоматы построены по принципиально различным схемам. Чего уж тут суммировать?

– Отлично, отлично! При всем разнообразии телепатических методов коллективного творчества каждый из вас может внести немало улучшений в конструкцию другого. Наш трехканальный усилитель…

– Видите ли, – деликатно сказал Пышкин, – у нас конкурс, и вряд ли то, что вы предлагаете, может способствовать…

– Хорошо! – В голосе Левиной появились повелительные нотки. – Я знаю, что вам нужно. Телепатическая критика работы конкурента. В спорах, и только в спорах рождается истина. Идите за мной!

– Ну, ладно, – вздохнул Мышкин, – идем рожать истину.

В телепатеке пахло плесенью и потом. Левина метнула гневный взгляд на трех юных дев из группы Хранения информации, и тех как ветром сдуло с телепатических кресел. Судя по раскрасневшимся лицам и блестящим глазкам, их телепатическое общение отнюдь не было связано с проблемами хранения информации, скорее – наоборот.

– Старайтесь представить себе проект конкурента таким, каким бы вы хотели его видеть, – сказала Левина, подавая конструкторам шлемы с диполями.

Друзья устроились поудобнее в креслах. Вскоре на левом экране появился чертеж «Триумфа», украшенный женским профилем со вздернутым носиком. Мышкин не остался в долгу: снабженная четырьмя лапами и хвостом «Победа» очень походила на таксу.