Америkа (Reload Game) - Кирилл Еськов

Кстати, человек, поджидающий его сейчас в штаб-квартире Географического общества в Демидовом переулке, ошую от Невского, и был как раз таким «москвичом» из коренных питерцев. Оттого-то, видать, он и принимаем повсеместно всеми как свой — хоть столичными сановниками из сфер, хоть военными из «Топографической службы», хоть университетской публикой; равно как экспедиционными казаками, кержаками по таежным заимкам, золотоискателями из беглых и золотопромышленниками с темным прошлым — чему он сам неоднократно бывал свидетелем.

— Здравствуйте, Гриша! Душевно рад вас видеть. Живым.

— А уж я-то как рад, Максим Максимович — и не пересказать!

Обнялись, не слишком даже церемонно.

— Что, прямо с поезда?

— Почти. Не удержался вот — заглянул по дороге в Зоомузей. Был принят на высшем уровне, самим Федор Федорычем!

— А-а, это насчет той вашей подземной мыши?

— Полёвка, Максим Максимович, не мышь, а именно полёвка — это всё ж таки совсем другое семейство!.. А так да: чисто подземная зверушка — на поверхность практически не выходит, с хорошими адаптациями под рытье. Живет на альпийских лугах, ниже субальпики, похоже, не спускается вовсе. А уж чего стоило ее добыть…

— Ну и — новый для науки вид?

— Подымай выше: новый род! Новый монотипический род млекопитающего, в Европе!.. ну, почти в Европе — как вам такое?

— И зоомузейские, стало быть, подтверждают?..

— Так точно. Всё таки одно дело предположения скромного полевого натуралиста Гриши Ветлугина, и совсем другое — заключение ведущего нашего териолога Федора Федоровича Брандта. Как говорится, «почувствуйте разницу»!

— Описание сами будете готовить?

— Зачем? Все материалы передал Зоомузею, Брандт и опишет, без лишней суеты, когда закончит обработку сибирских сборов Миддендорфа. Он, кстати, и название для рода уже придумал — «прометеева полевка», Prometheomys: ну, Кавказ ведь, эндемик тамошних высокогорий…

— А вид, надо полагать, назовут Prometheomys vetlugini,в соответствии с доброй традицией? — рассмеялся Максим Максимович.

— Я вас умоляю!.. По нашим гербариям и энтомологическим сборам с Алтая столько всего понаописали, что имя мое и так уже черта с два соскребешь с зоологических и ботанических скрижалей. Довольно дешевый способ снискать себе бессмертие, согласитесь — зато гарантированно безотказный: это ведь теорéи и гипофéзы приходят и уходят, а вот названия-патронимы в честь коллектора или авторство в полном видовом названии — это навсегда, не вырубишь топором… ну, по крайней мере, покуда существует линнеевская бинарная номенклатура как основа биологии в ее современном виде. …Слушайте, я ведь всё жду, чтоб вы наконец взмолились: «Ну хватит уже, хватит!» — ведь признайтесь: вам всё это представляется, со стороны, дурацкой детской игрой, да?

— Игрой — да, дурацкой — вовсе нет, — медленно покачал головою тот. — Я, со стороны, как раз нахожу всё это в высшей степени серьезным. Знаете, Гриша, один очень умный англичанин, сделавший много как никто для построения Британской империи, как-то заметил: «Нет в мире вещи более серьезной, чем игра». Так вот, есть куча причин, по которым они — по факту — строят свою Империю успешнее нас, но эта, как мне сдается, основная… А есть ли на свете более утонченная игра, чем отстроить такую иерархию ценностей, где новый род полевки реально котировался бы выше не нанесенного на карты высокогорного озера (у вас ведь, помнится, и такое бывало?..), не говоря уж о такой приземленной прозе жизни, как сведенья о новых рудных залежах и о проходимости перевалов для горных пушек… Нечто сродни элитарному искусству, верно?

— Да уж, — хмыкнул Ветлугин. — Эксперименты Берлиоза с «La damnation de Faust» предсказуемо прошли мимо сердца широкой публики; публике той подавай «Фауста» Гуно с балетным дивертисментом — чтоб «Да-да, нет-нет, а что сверх того, то от лукавого»… Кстати, у нас в России и в Германии Берлиоз оказался принят куда лучше, чем дома — с чего бы это? Ну, в рамках этих ваших построений об Играх и Империях?..

Посмеялись.

О деле, по которому его с такой срочностью пригласили из Москвы, не дав даже толком закончить отчет об экспедиции, пока не было сказано ни слова; странно. Похоже, смекнул он тогда, получил продолжение тот авантюрный квест с англичанами и немирными горцами — чистый Фенимор Купер ведь, только вот, к сожалению, с вполне реальными покойниками; история та нехороша была — с какой стороны ни глянь, да и осложнила к тому же, на ровном месте, и без того непростые отношения Императорского Географического общества с Топографической службой Генштаба… И — не угадал.

— Послушайте, Гриша… Григорий Алексеевич… Я понимаю, что вы только-только отерли с чела пот после ваших кавказских приключений, но… Географическое Общество, в моем лице, вполне официально просит вас возглавить новую экспедицию. Это очень срочно. Очень.

— А что вдруг за пожар?

— Как это ни печально, но — действительно, пожар: возглавить ту экспедицию должен был Вильневич… Собственно, вся рутинная работа по подготовке была им уже завершена.

— Понятно… — пробормотал Ветлугин.

— Вы, кажется, были дружны?

— Да.

Помолчали, перекрестившись.

— А что за экспедиция? Я ни о чем таком от Сергея не слыхал…

— Неудивительно. Ее готовили — ну, не то, чтоб в обстановке секретности, но стараясь не привлекать лишнего внимания. Как, собственно, и всё у нас, что затрагивает Русскую Америку…

— Русская Америка? — Ветлугинская бровь шевельнулась в недоумении. — Насколько мне известно, они там вообще чужих не любят, а уж по части закрытости именно от россиян Калифорния даст сто очков вперед Японии…

— Истинно так: калифорнийские Негоцианты по этой части будут покруче Сёгунов. Но тут подвернулся уникальный расклад: у Калифорнии возникли проблемы по части демаркации границы с Соединенными Штатами и Техасской Конфедерацией, и все стороны согласились на посредничество Русского географического общества. Если вы помните, в свое время Никита Панин при заключении договора с Гудзоновой компанией предложил сделать попросту: естественная граница владений — по Скалистым горам, по основному водоразделу, пацифический бассейн наш, а атлантический и арктический — ваши. Сами понимаете, в середине восемнадцатого века те линии на карте являли собою чистую абстракцию, да и нынче ситуация по этой части поменялась не сильно — но, как говорится, «порядок быть должон». Итак, восточная граница Калифорнии привязана к основному водоразделу континента… Вы улавливаете мысль, Григорий Алексеевич?

— Большой Бассейн? — выдохнул Ветлугин, глядя на собеседника умильными глазами спаниеля, услыхавшего слова «сахарная косточка».

— И-мен-но! — давайте зачетку. Циклопическая система бессточных межгорных котловин на западе Американского континента, о существовании которой во времена Панина никто из географов и не подозревал; четверть миллиона (по предварительным прикидкам) квадратных миль, чья принадлежность никак теми договорами не регламентирована — это ведь и не Пацифика, и не Атлантика! Карты территории по сию пору отсутствуют — да и откуда бы, постоянного белого населения в тех полупустынях с солеными озерами — строгий ноль, а вот золота с серебром — напротив, в избытке. Так что — топографическая съемка, этнографические исследования (изделие компаньеро Калашникова тут вам в помощь…), ну а для души — тушканчики, в ассортименте. Как вам такое предложение?

— Нету в Новом Свете тушканчиков — вместо них там кенгуровые прыгуны, диподомисы, — но не суть… О черт, Максим Максимович! В Калифорнии это, кажется, называют «предложение, от которого невозможно отказаться»?

— Взаимно рад, что оно пришлось вам по вкусу, Гриша. Сдается мне, что такой случай выпадает единожды в жизни…

— Да уж… Выдвигаться, как я понял, надо будет — «вчера»?

— Правильно поняли. Кирпичников введет вас в курс дела — по финансам, и вообще. С ним работать вам, кажется, не доводилось?

— Нет, но Сергей его, помнится, очень хвалил — как отличного коллектора. Так теперь его, стало быть, унаследовал я — вместе с сережиной экспедицией?

— Да, вроде как крепостную душу вместе с имением… Ну, а в Новом Гамбурге к вам присоединятся тамошние участники: калифорниец, техасец и американец — в паритете. Действуйте, Григорий Алексеевич. Да, и есть одна просьба, со стороны: включите, пожалуйста, в состав экспедиции этого вашего кавказского знакомца — он ведь, кажется, топограф? Похоже, ему срочно потребовалось сменить климат…