Спецоперация «Зверобой» - Михаил Ефимович Болтунов

– Мы и сами мозговали-думали. Только нет времени отлеживаться на дне, Автоном Григорьевич.

– А что спешишь отлежаться в гестапо? Не горячитесь, Сергей Иванович. Попридержи лошадей. Мы партизаним не первый месяц. Так что послушайся доброго совета.

Баталин и сам понимал: Потиленко прав. Решили взять паузу на три дня. За это время обдумали и проработали план захвата «языка».

… Наступил день выхода на задание. Баталин надел форму немецкого капитана, а Коскинен стал ефрейтором вермахта. Григорьев и Гречин остались в своей родной советской форме.

Накануне вечером к Баталину пришел старший радист Никеров. К пущему удивлению Сергея, стал проситься в рейд. Вот уж чего не ожидал Баталин, так это подобных просьб.

– Ты что, Саша, с глузду съехал. Вот уж от кого не ждал… Горячего дела захотел. У тебя свое дело и важнее его нет, – стал вразумлять его Баталин. – Ты думаешь немцы только дороги перекрыли да патрулей добавили. Они очень внимательно шукают тебя в эфире. Надеешься, что фашисты поверили в снайпера-одиночку? А если и поверили, наш «языковой» выход окончательно убедит их в том, что в районе действует разведгруппа. И деятельность ее направлена на разведку ставки. Тут же получим пару пеленгаторов в награду.

Сергей рассерженно покачал головой.

– Думай о том, как поменьше висеть в эфире. Тебя Центр насколько слышит?

– Да более-менее. На пятерку. Правда, оператора на приемном центре дали то ли глухого, то ли бестолкового. Только и слышишь: повторите с пятнадцатой группы до тридцать второй, с сорок восьмой до семидесятой…

– Никеров, на кого жалуешься. Там сидит какой-нибудь твой ученик, – рассмеялся Сергей.

– Вернусь и убью, как Тарас Бульба. Я тебя породил, я тебя и… Вот что подумал, командир. Про пеленг, о котором ты сказал. Давай-ка мы с Аней, чтобы отработать сеанс, будем уходить подальше от места нашей дислокации.

– Это мысль. Приду из рейда, обмозгуем.

…Вышли ночью, чтобы к рассвету успеть занять позиции у дороги. Выбрали удобный поворот, вперед послали Сараскина. Он должен был подать сигнал, если увидит машину или пеших военных.

Баталин и Коскинен засели в кустах у дороги. Григорьев замаскировался на пригорке, прикрывая товарищей. В лесу было тихо. Дорога пустынна. После ночного перехода клонило в сон. Сергей видел, как Пааво время от времени потряхивает головой, отгоняя дрему.

Крякание утки, то есть сигнал старшины, был долгожданным, и… неожиданным. Сердце пустилось в нервный пляс. Чтобы успокоиться, Баталин глубоко вздохнул, задержал дыхание. Вроде помогло.

Из-за поворота показалась машина. Это был «Хорьх-901», средняя командирская машина, достаточно распространенная в войсках вермахта. Несмотря на теплую погоду брезентовый верх автомобиля был опущен, понять, кто находиться на заднем сиденье, не представлялось возможным.

«Хорьх», судя по всему, ехал издалека. Бампер, радиатор машины были забрызганы грязью.

Баталин и Коскинен стояли на обочине дороги. Водитель автомобиля, увидев, как ефрейтор, с автоматом на груди вскинул руку, приказывая остановиться, затормозил. Первое, что увидел Сергей, – водитель был одет в темно-оливковую форму. «Значит, наш клиент», – подумал он.

Из-за плеча шофера показалась удивленная, заспанная физиономия. Китель и рубашка пассажира были такого же цвета. На рукаве Баталин заметил три белые нашивки и погон коричневого цвета без знаков различия. «Старший мастер, – отметил Сергей. – Это уже кое-что».

– Что случилось, господин капитан? – спросил старший мастер.

– Дорога впереди заминирована партизанами. Прошу выйти из машины, – приказал Баталин.

Водитель заглушил автомобиль, открыл дверь и ступил на дорогу, тревожно поглядывая вперед, куда показал капитан. В это время перед ним вырос огромный ефрейтор, который одним ударом в челюсть, отправил шофера в нокаут.

Баталин схватил пассажира за китель, вышвырнул из машины. В бок старшего мастера уперся ствол вальтера.

– Тихо, ни звука! Пристрелю, как собаку, – сказал Сергей. – Кто такой?

– Ладвиг Грубер. Старший мастер объекта «Беренхалле».

– Какого объекта? – не расслышал Баталин.

– «Медвежья берлога», – ответил за немца Коскинен.

Баталин хмыкнул.

– Любят фашисты громкие названия. «Вервольф», «Беренхалле»!

Услышав знакомое слово среди непонятной русской речи, Грубер согласно замахал головой: «Вервольф», «Вервольф»…

– Ты о чем? – спросил его по-немецки Сергей.

– Я знаю «Вервольф». Строил «Вервольф».

– О, какой нам спец попался, – сказал Коскинен.

Он поднял с земли, так и не пришедшего в себя шофера и бросил его на заднее сиденье. Развернул и толкнул в спину старшего мастера. Тот быстро залез в машину. Сам Коскинен сел за руль, Баталин занял место рядом с водителем. Пааво крякнул раз-другой, подавая сигнал к отходу Сараскину и Григорьеву.

«Хорьх» рванул с места и, проехав вперед сотню метров, свернул на лесную дорогу. Еще полкилометра – и машина уткнулась в кучу бурелома, преодолеть который не было никакой возможности.

– Прибыли. Конечная, – сказал Пааво.

Разведчики вместе с немцами забросали машину ветками, сушняком и отправились на точку встречи. Туда вскоре подошли Сараскин и Григорьев.

Старшина, увидев немцев, внимательно оглядев их, заключил.

– Добрый улов!..

Григорьев только искоса, мельком взглянул на фашистов.

Разведчики выстроились в колонну, в середину поставили фашистов и двинулись домой. Через несколько часов их встречали оставшиеся на хозяйстве бойцы – Грибной, Гречин, радисты Никеров и Пивоварова.

– Вот они, орлы рейхминистра Фрица Тодта, – сказал Иван Грибной. – Зарываются, сволочи в нашу землею.

Сказал он это с такой ненавистью, что немцы испуганно попятились. Баталин кивнул Сараскину:

– Отведи их, старшина, и закрой. Они нам очень пригодятся.

Глава 4

На допрос собрались все. Только радисты остались заниматься своими делами. Сараскин первым привел Грубера. Ему предложили сесть. Немец испуганно переводил взгляд с одного бойца на другого.

– Вы Ладвиг Грубер, старший мастер объекта «Беренхалле», – начал допрос Баталин. – Сотрудник военно-строительной компании Тодта.

Немец энергично закивал.

– Кстати, хотел спросить, откуда у вас такая странная форма, непохожая на немецкую?

Грубер изобразил нечто похожее на улыбку.

– Наша организация не имела единой формы. Мы не военные, мы – строители. Ходили в гражданском платье. Но началась война и работать в районе боевых действий в штатском просто невозможно. Тогда наш рейхсминистр реквизировал со складов форму чехословацкой армии. Она, конечно, отличается от серо-зеленого цвета вермахта. Ее не знают даже некоторые немецкие солдаты. Были случаи, когда нас обстреливали, брали в плен свои же.

– Понятно. Теперь перейдем к конкретным вопросам. Что входит в твои обязанности?

– Являюсь одним из мастеров сектора «А».

– Давно работаешь здесь?

– С декабря 1941 года. До этого трудился на строительстве ставки «Вервольф» под Винницей.

– Кто руководит стройкой объекта «Беренхалле»?

– Начальником строительства является инженер Ренхольд Вальявец.

– Когда начались работы под Смоленском?

– Насколько мне известно, в октябре сорок первого.

– Когда заканчивается строительство?

– Оно практически закончено. Работы шли на протяжении одиннадцати месяцев. Остались небольшие недоделки. Еще две, от