В ожидании чуда - Дебора Диксон

Разочарование захлестнуло ее, вытеснив все остальные чувства. Оставшись одна в прихожей, она поняла, что он добивался именно этого. Хотел дать ей понять, что у них еще много неоконченных дел, помимо неразберихи с исчезновением Фила и проникновением в дом посторонних.

Хотел дать ей понять, что парадом командует он.

"Поверь мне, у меня все под контролем". Джессика ясно помнила, как сказала это Айрис. Какая ирония, и как правы оказались карты Айрис. Салли все контролировал. У него был опыт и терпение, и он мог сильно отравить ей существование. И она ничего не могла с этим поделать, черт побери.

Джессика медленно пошла следом за ним к машине. Все шло уже знакомым порядком. Айрис посредине, Джессика у окна, Салли за рулем — и всеобщее молчание. Она нарушила его, заметив, что они направляются не в город.

— Куда мы едем?

Салли хотел было солгать, но не стал. Между ними и так было много лжи.

— Ко мне. Это не "Риц", но сойдет.

— Почему туда?

Он ожидал споров, ярости, даже бурной сцены. А не простого вопроса. Но Джесси никогда не делала того, что он ожидал. Не отрывая глаз от дороги, Салли ответил:

— Потому что хочу, чтобы вы были там.

— Уверен?

В ее голосе звучали тихое отчаяние и слабая надежда, и Салли спросил себя, слышит ли сама Джесси свой голос. На этот раз он повернулся к ней и ответил:

— Кажется, я уверен всего в двух вещах. "Я глупец и хочу тебя". Да, именно в этих двух вещах он был уверен.

Начался мелкий дождь, и Салли включил "дворники", сожалея, что нельзя так же легко стереть то, что привлекает его к Джесси. Но это невозможно. Стало невозможным с той минуты, как он к ней прикоснулся. А теперь он собирается еще усугубить дело, привезя ее в свой дом.

Раскат грома ворвался в его мысли. Когда они добрались до пляжа, молнии одна за другой распарывали темные небеса. Ночь обещала быть длинной.

Они вымокли, пока добрались до крыльца от машины. Салли отнес их вещи в свободную комнату. Джесси и Айрис медленно шли за ним по темному дому. Он поставил сумки в комнате у двери и сказал Джесси:

— Сварю кофе.

Что она должна была понимать следующим образом: переоденься, уложи Айрис, а потом увидишь.

Салли отправился на кухню и приготовил кофе, потом сел в темной гостиной с бутылкой пива и стал ждать. Его глаза привыкли к темноте. Он предпочитал темноту. Единственный свет давали время от времени вспышки молний. Шторы были задернуты, но дверь оставалась открытой.

Джесси легко было разглядеть, когда она, наконец, вышла из комнаты для гостей. На ней была длинная белая футболка и темные леггинсы. Опустив взгляд, он заметил, что она снова босая. Он тоже. Кроме сапог, он ничего не удосужился снять, предпочитая сидеть и ждать Джесси.

Она неуверенно, маленькими шажками, двинулась вперед, вытянув вперед руку.

— Ты не мог бы зажечь свет?

— Кушетка прямо возле тебя. Просто сядь.

— Я не очень-то люблю темноту, — наконец призналась она, опускаясь на кушетку, как можно дальше от него.

Салли щелкнул выключателем настольной лампы. Джессика замигала, затем взгляд ее остановился на бутылке пива у него в руке.

— Я думала, ты пошел варить кофе.

— Уже сварил. Хочешь?

Она покачала головой и перешла к следующему вопросу.

— В комнате для гостей кровать слишком узкая для двоих.

— Знаю. Можешь занять мою комнату. Я посплю здесь.

— Кушетка слишком короткая.

— Это я тоже знаю. Но это кресло вполне сойдет. Оно хорошо знает своего хозяина. Черт побери, оно и относится ко мне лучше большинства людей.

Он хотел, чтобы до нее дошло это оскорбление. Хотел проколоть эту ее скорлупу. Она так ловко принимала невинный облик нуждающейся в заботе девушки, что ему приходилось напоминать себе о той полной самообладания женщине, которая недавно смотрела на него с лестничной площадки. Та женщина не была ранимой. Она хладнокровно убила человека.

Поставив бутылку с пивом, Салли встал и подошел к входной двери. Ему необходима была дистанция. Его разгоряченную кожу обдало свежестью, когда порыв ветра брызнул в него дождем. Морской воздух и дождь смешались в чистый аромат, от которого у него прояснилось в голове. Пока до него не донесся тихий голос Джесси.

— Спасибо.

Будто это слово могло все объяснить. Терпение Салли лопнуло, в нем вспыхнула ярость.

11

Джессика осталась совершенно неподвижной, когда Салли резко обернулся. На мгновение молния очертила его силуэт на фоне дверного проема. Когда вслед за этим раздался удар грома, сила духа покинула ее, оставив в темноте наедине с мужчиной, который знал слишком много ее тайн.

Наступил момент, который подразумевают, когда говорят "разверзлась бездна ада". А Салли запросто мог сыграть роль дьявола.

— Спасибо? — повторил он очень тихо, приближаясь к ней. Его ледяной голос пробрал ее до костей. — Спасибо? Ты имеешь представление, чего мне это стоило — стоять там, пока Изон, развесив уши, выслушивал твою ложь? Пожимать плечами, когда он сказал, что не стоит возиться с баллистической экспертизой? Ты убила человека, Джесси, и какими бы вескими ни были твои основания, мы оба знаем, что я позволил тебе выйти сухой из воды. И ты ничего мне не хочешь сказать, кроме "спасибо"?

Он пинком оттолкнул с дороги кофейный столик и рывком поднял ее с кушетки.

— Ты скажешь мне больше. Скажешь правду. Хватит увиливать. Как ты думаешь, сможешь это сделать, Джесси?

— Нет.

Это был самый неудачный из всех ответов. Но это было правдой. Его пальцы крепче сжали ее плечи. Она решила, что он будет ее трясти, но Салли этого не сделал. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела на его лице отражение внутренней борьбы. Это была та же борьба, которую она замечала на его лице всякий раз, когда он к ней прикасался.

Все вопросы внезапно исчезли. Гнев растворился в предвкушении. Осталось только желание, которое питали воспоминания о том последнем разе, когда Салли к ней прикасался.

Он предупреждал ее в Хьюстоне, что произойдет, когда его гнев исчезнет. На этот раз она не убегала. Она нуждалась в нем, в его силе, в том, за что можно ухватиться в этой темноте.

Ей больше не хотелось быть одной. Хотя бы на время, пока хочется что-то значить для другого человека. Пока не наступит завтра. Пока не попадет в ловушку, которую сама себе расставила.

Джессика медленно подняла руки, положила ладони к нему на грудь и подалась вперед. Она видела, как двигаются мышцы у него на лице, как он цепляется за остатки своего гнева.

— Это ничего не изменит, — сказал он ей, еще сильнее сжимая плечи, удерживая на расстоянии.