Повелители камней - Патриция Маллен

Тим и Руф Наб уже были в конюшне. Хромота гнома усилилась. Хотя он приветствовал Ньяла усмешкой и глубоким поклоном, его щеки лихорадочно горели, и он с радостью остался сидеть на грубом табурете, вытянув перед собой больную ногу, пока Тим седлал лошадей.

— Доброе утро, сэр, — сказал Тим, хмурясь. — Какой-то волосатый верзила, весь утыканный прутьями, только что поднял меня с постели и сказал, что я должен быть вашей правой рукой. Не могли бы вы найти кого-нибудь другого, сэр? Не по мне это — говорить речи, да еще когда народу тьма. — От него попахивало бренди.

— Тим, дело серьезное, — предостерег его Ньял. — Ты должен заменить лорда Ландеса. Больше некому.

— Хорошо, сэр. — Волнение Тима стало еще более очевидно, когда он попытался принять вид трезвого достоинства. Разноперстные, невесть где добытые доспехи Тима блестели от утренней мороси. Старые, потертые, они все же были вполне приличными.

Ньял в последний раз выглянул во двор. Лордов не было. Мимо проходил Фаллон.

— Ты готов, Ньял? Помнишь слова?

— Надеюсь, Мастер. Тим будет моей правой рукой. Можно?

— Раз ты так решил, пусть так и будет. Судьба завязалась в узлы, чтобы привести тебя сегодня сюда, Ньял. Доверься ей.

Сев на лошадь, Ньял почувствовал себя лучше. Он понял вдруг, что стал спокойнее, оставшись в собственных доспехах. Доспехи Телерхайда были ему слишком велики, и Ньял боялся, что втайне каждый стал бы непременно сравнивать его с отцом. Авелаэр грыз удила и вскидывал голову, пугая местных конюхов. В конце концов они попрятались кто куда. Руф Наб, шагая с трудом, подсадил Тима на саврасого.

— Да поможет нам Старушка Дракониха! — горячо прошептал Ньял. Руф бросил ему копье.

Разнаряженная толпа — люди, пикси, великаны, эльфы и гномы, стар и мал — подалась назад, когда двери конюшни распахнулись и Авелаэр вылетел во двор. Не сумев стразу взять в галоп, жеребец нетерпеливо затанцевал, но, повинуясь руке Ньяла, повернул к открытым воротам.

По другую сторону крепостной стены толпа была еще больше. Народ перегородил дорогу и взорвался приветственными криками, когда Ньял появился на мосту. Краем глаза Ньял заметил ярко раскрашенный шатер, около которого предприимчивые эльфы продавали медовые пироги. Около ворот гном торговал крошечными копиями Доносчика — Телерхайдова меча.

Фаллон возник на пути Ньяла. Одетый в великолепный, расшитый золотом плащ цвета ночного неба, чародей сидел верхом на молочно-белой эльфийской кобыле. При виде кобылы Авелаэр негромко фыркнул и загарцевал. Церемония началась.

— Кто ты такой? — крикнул голос из толпы.

В мгновенно наступившей тишине прогремел в ответ голос Фаллона, не по-стариковски могучий:

— Я — Огонь.

— Кто ты такой? — закричало сразу несколько голосов, и все выжидательно повернулись к Ньялу.

— Я — Молот, выкованный Огнем, — крикнул Ньял. За спиной он услышал стук копыт саврасого по мосту.

— Кто ты такой?

Тим молчал.

«Маленькие боги, он не знает церемонии!» — подумал Ньял.

— Кто это? — спросила оборванная пикси — мать семейства.

— Кто ты такой? — хором проскандировала толпа.

— Я — Наковальня, — ответил Тим неуверенно дрожащим голосом.

— Ты — Наковальня, высеченная Молотом, выкованным Огнем! — поправил гном от ворот.

— Да, — робко подтвердил Тим. — Она самая.

Ворота закрылись. Толпа снова восторженно закричала, давая всадникам дорогу. Крепко держа поводья, Ньял выехал вперед. Фаллон ехал слева от него, а Тим — справа. Они поехали вокруг замка. Толпа постепенно редела, пока три всадника не остались одни на узкой тропе с задней стороны замка эйкона — там, где он выходил к морю. Слева древняя крепостная стена вздымалась над ними на две пики высотой. Сверху глазели любопытные, большей частью — люди. Неслись приветственные крики. Справа от Ньяла саврасый Тима осторожно ставил ноги в нескольких дюймах от обрыва, и бурые комья земли летели из-под его копыт в грохочущий прибой.

Когда всадники отвернули от моря, узкая тропа стала шире Там их ждали эльфы, возглавляемые мейгой Далло. Она полулежала на носилках, с головы до ног в драгоценных каменьях, одетая в платье из тончайшей ткани. Мужья мейги гордо держали носилки на плечах.

— Кто ты такая? — закричала толпа, когда Ньял со своими спутниками приблизился к эльфам.

Мейга лениво встала на носилки, сравнявшись ростом с людьми из толпы.

— Я — Далло, мейга народа эльфов. Я пришла, чтобы смешать свои силы с силами Огня, Молота и Наковальни.

— Я рад, — крикнул Ньял, но его голос потонул в криках толпы.

— Что ты сказал? — пронзительным голосом выкрикнул около его стремени взволнованный гном.

— Я рад! — проревел Ньял.

Мейга сделала поклон и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, когда ее мужья осторожно тронулись следом за всадниками. Затем и остальные сановные эльфы присоединились к процессии. Они играли на серебряных флейтах и танцевали.

Дорога пошла под уклон вдоль стены, плавно поворачивающей к главным воротам. На середине склона ждал Мэрдок со своим отрядом. Гномы били в черные дубовые барабаны. Толпа охотно помогла повторить церемониальное приветствие.

Перед воротами стояли Ур Логга и его диковинно разряженная Почетная Стража. Великаны благоговейно исполнили обряд и присоединились к маршу, а за ними и Финн Дарга со своим отрядом лучников-пикси. Толпа покончила с официальной ролью Вопрошающих, и многие влились в процессию. Ньял красивым голосом затянул Песнь Победы, его поддержали высокие чистые голоса эльфов и пикси и грохочущие басы великанов и гномов. Они обошли по кругу еще дважды. Песни звучали все громче, крики — все более взволнованно.

В третий раз подошли они к мосту и огромным воротам и остановились.

— Кто вы такие? — проревела толпа, и сам воздух загудел.

Ньял набрал в легкие побольше воздуха и крикнул, перекрывая шум толпы:

— Мы — Защитники Древней Веры, Воины Драконихи, Те-Кто-Движет-Камни. Мы едины, и мы приказываем открыть эти ворота и дать место внутри Жизни и Природе! — Он ударил копьем по мосту и был вознагражден глухим эхом.

— Кто ты такой?

Стало почти совсем тихо.

— Говори громче, эйкон! — недовольно крикнул кто-то из задних рядов.

— Я — Защитник Новой Веры, — прозвучал негромкий ответ эйкона с другой стороны ворот. Заскрипели блоки, ворота начали подниматься.

Фаллон на белой кобыле выехал вперед.

— Я призываю тебя быть свидетелем могущества Магии и признать Закон!

Эйкон выехал на муле, уши которого были украшены разноцветными кисточками. За эйконом в несколько рядов стояли угрюмые гвардейцы. Ньялу вдруг пришло в голову, что они с Тимом сейчас единственные здесь вооруженные из приверженцев Древней Веры. Мурашки пробежали у него по спине, рука сама собой потянулась к рукояти Огненного Удара.