Повелители камней - Патриция Маллен

— Сина, ты не могла ничем помочь.

— Да, ничем. Фаллон объяснил мне, что даже самый великий Целитель не в силах вылечить всех. Но я все равно продолжала думать о том, что случилось.

Ньял поправил примочку и прислонился к стене, внимательно слушая.

— А несколько недель назад я повторяла то, что знаю о травах и их лечебных свойствах, с женой Ур Логги. Мало кто из людей действительно хорошо в этом разбирается. Великаны прекрасно знают травы, но они охраняют свои знания. У людей этими знаниями ведают только Целители и держат их под большим секретом.

Сина села на кровать и поставила свой сундучок между собой и Ньялом. Открыв крышку, она показала Ньялу на полотняные мешочки с драгоценными травами.

— В больших дозах некоторые из этих трав могут убить. Фаллон очень строг насчет этого, и Целителей обучают осторожности. Хотя несчастный случай возможен всегда, я не очень верю в него. Но если бы кто-то захотел убить умышленно, есть много трав, которые могут стать опасными, будучи употреблены неправильно. Жена Ур Логги рассказала мне об аконите, его еще называют борцом.

— Лиловые цветы?

— Да. Если сварить корни, получишь сильнодействующий яд. Он вызывает острую боль и может убить за несколько часов. Она сказала, что этот яд вызывает онемение тела и дает жертве ощущение, что она летает. Помнишь, что сказал мне Брэндон?

Ньял выпрямился.

— Он думал, что всплывает с постели. Он и мне это сказал, раньше, когда Гвен меня позвала.

— Ньял, я думаю, его отравили. Кто-то убил его. — Она понизила голос: — Мне не следовало говорить тебе об этом. Знание трав — искусство Магии, и непосвященные…

— Сина, я должен знать! — Широко раскрытые глаза юноши стали серьезными, цепкими. — Ты рассказала Фаллону?

— Да. Он выслушал, но сказал, что доказательств нет. В последнее время он озабочен великанским пророчеством… — Грудь Сины сдавило. — Обещай, что никому не скажешь, что я выдала тебе тайну, — прошептала она.

— Обещаю.

— Поклянись, Ньял. Фаллон будет в ярости, если узнает.

— Клянусь. Я никому не скажу, что ты выдала мне тайну. Но это правда, не так ли? Во время охоты на единорога кто-то отравил Брэндона. — Он стукнул кулаком по постели. — Я знал это! Сина, я клянусь Драконихой, что найду убийцу! Кто бы он ни был, я найду его!

Сина вздрогнула:

— Но теперь напали на тебя!

— Странные дела творятся…

Сина посмотрела на Ньяла изучающе.

— Более странные, чем ты думаешь, — осторожно сказала она. — Я не знаю наверняка, но я убеждена, что смерть твоего отца и непогода — части чего-то большего. На Движении Камня… — Холод сковал ее дыхание. — Ньял, я не могу сказать тебе. Хочу, но не могу. Я под заклятием. Фаллон наложил Оковы Молчания на мои губы.

— Что ты знаешь? — настаивал он.

Давление на ее грудь стало невыносимым, ей с огромным трудом удавалось дышать.

— Пожалуйста, Ньял, мне запрещено говорить об этом.

— Ладно, но мне-то не запрещено. Ты ответишь, если сможешь?

Девушка кивнула.

— Твой отец ведь очень часто видится с эйконом?

Давление упало.

— Что за странный вопрос! Отец всегда был Телерхайдовым посланником к эйкону Глису для разрешения споров; чтобы заставить исповедников Новой Веры соблюдать правила, когда они их нарушали… Ньял! О чем это ты думаешь?

— Просто думаю, вот и все. — Он снял примочку со лба. — Она остыла.

Сина забрала у него примочку.

— Сиди спокойно, пока я не наложу бальзам.

Пока Сина нежно втирала мазь в синяк, Ньял продолжал:

— Я говорил с эйконом нынче утром. Он учился Магии, и он, вероятно, знает травы.

— Но как он мог дать аконит Брэндону? Его же не было в Кровелле. Говорят, он вообще редко когда выбирается из Обители.

— Кто-то помогает ему. Поэтому я и спросил о твоем отце…

Сина сильнее надавила на синяк. Ньял взвизгнул и отдернулся.

— Хватит, уже все прошло. — Он встал. — У Брэндона были какие-то догадки, я уверен. Он велел мне не доверять никому…

— Он не мог иметь в виду друзей вашей семьи…

— Никому, — повторил Ньял.

— Значит, Брэндон ошибался! — взорвалась Сина. — Мой отец служит Морбихану дольше, чем ты существуешь на свете! Он любит Древнюю Веру, и он любил Телерхайда! Когда мы с Недом росли, он проводил больше времени с твоей семьей, чем с нами! Чтобы ты обвинял его в убийстве Телерхайда — да это самое подлое, что я когда-либо слышала!

— Подожди, Сина, я не обвиняю его! Но я должен думать обо всех.

— Не о моем отце! С тем же успехом ты мог бы обвинить Фаллона. Или меня.

— Я никого не обвиняю! Но среди лордов есть предатель! Я проверю каждого, пока не найду убийцу!

— Предатель… — начала Сина, но Оковы сдавили ее грудь с такой силой, что она не смогла продолжать. Девушка отвернулась к окну.

Неверно истолковав ее молчание, Ньял сказал:

— Я понимаю, почему ты не хочешь говорить об этом, но я не могу позволить даже нашей с тобой любви помешать мне в поисках этого человека. На Прощании с Телерхайдом я дал обет найти его убийцу и тебе поклялся Драконихой, что найду убийцу Брэндона. Это не только ради безопасности Кровелла и Тела-младшего, Сина, но и ради нас с тобой… возможно, и ради всего Морбихана.

Сина так ничего и не ответила, и Ньял пошел к двери. Взявшись за ручку, обернулся:

— Чуть не забыл. Лорд Ландес предлагает нам поклясться в нашей любви перед Камнем по окончании церемоний.

Через минуту Сина услышала, как дверь тихо закрылась. Куда больше времени потребовалось ей, чтобы восстановить дыхание. Дрожа, она села на кровать под усмехающейся мордой Ворсай, злобно смотревшей на нее с обтянутой гобеленами стены.

Как всегда, когда бывал расстроен, Ньял пошел в конюшню. За ним увязался бродячий кот, влез на балку и оттуда следил за Ньялом диковинными голубыми глазами. В конюшне было тихо, и Ньял решил вывести и почистить Авелаэра. Он поднял голову — посмотреть на кота, опасаясь, как бы тот не напугал жеребца, но кот исчез.

— Не очень-то Сина рассудительная, — прошептал Ньял сам себе.

— Очень, очень рассудительная! — возразил чей-то голос прямо у него над ухом. Ньял даже подскочил от испуга.

— Мастер Фаллон!

— Как поживаешь, мой мальчик? Сина всегда рассудительная. И это ее самый большой недостаток, мешающий ей обрести мудрость. Впрочем, я по-прежнему надеюсь, что с возрастом это пройдет. Как ваше путешествие. Наше — ужасно. Погода — хуже не бывает. Сыро, грязно. Все опаздывают. Ты, я, великаны — здесь, а больше что-то никого пока нет.

— Много крестьян приехало, сэр. И кое-кто из пикси.

— Ну, простой народ всегда приезжает — дождь ли, солнце ли. Они любят доброе волшебное представление. Но я надеюсь, лорды скоро прибудут. Мне не по душе находиться рядом с Глисом без вооруженного отряда.