В объятиях злого рока (СИ) - "Julia Candore"

— Фу, противный, — брезгливо поморщился Фараон и потряс руками, словно только что их вымыл, а полотенца, чтобы вытереть, не нашлось. — Давай поспешим, пока малый в отключке.

Второй грузоподъемник прятался за потайной дверью в стене, прямиком за гобеленом, который в убогой комнатушке охранника смотрелся довольно чужеродно. Стены подъемной клети дребезжали, а какой-то механизм под шаткой железной платформой стервозно скрипел всякий раз, как кто-нибудь из нас отваживался шевельнуться. Так что мы благоговейно приросли к платформе и дождались, пока ее на стальных тросах спустят в самый низ — в подземную часть корабля.

По слабо освещенным коридорам подземелья бесцельно шастали сгустки материи. Надо же, и сюда пробрались!

Я отшатнулась, врезалась в Фараона и принялась озираться: да нет, не может быть! Неужели оболочка Арсения восстала из мёртвых, затосковала и вернулась за мной?

— Эй, ты чего? — испугался Фараон, обхватив меня за плечи.

— Ты же в прошлый раз его надежно запер? — прошептала я. — Хорошо приложил по башке?

Сама поражаюсь своей кровожадности. Но меньше всего на свете мне хотелось встретиться с Арсением снова.

Фараон развернул меня к себе и вгляделся в лицо.

— Ты побледнела, крошка. Успокойся. Возьми себя в руки. Здесь никого. Только ты, я и безобразные кляксы. Но сейчас ими никто не управляет, они не агрессивны, понятно?

Вот умеет он приводить в чувство. Верно, Арсения здесь нет. Был бы он — нас бы не встретили столь холодно и равнодушно. Кляксам нужен кто-то вроде командира, чтобы натравливать их на жертву, как обученных собак. Без начальства они безобидны.

Но их присутствие все равно напрягало. У меня — уже спокойной и уравновешенной — возникла настоятельная потребность прибраться. Привет, ментальная лаборатория! Привет, кисть (она же тривиальная щётка).

Фараон не видел, что щётка вытворяет на экране у меня перед глазами. Он видел лишь тускло освещенный коридор из красного, на отвяжись сцементированного кирпича. Коридор с комками пыли, дохлыми ночными бабочками и парящими призраками, который ни с того ни с сего взял и очистился. Хоть босиком теперь ходи. Хоть прямо на пол ложись.

— Севрюга мне в глотку! — подобострастно воскликнул мой напарник. — Нет, я, конечно, тоже светоч прогресса и всё такое, но объясни мне, хроническому тугодуму, как ты это сделала? Куда кляксы подевала?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — отшутилась я и убежала вперед. Фараон, знамо дело, помчался за мной.

В первом ответвлении, куда мы заглянули, обнаружился склад с провизией и чулан с боеприпасами. Гранаты, артиллерийские снаряды, дымовые шашки.

— Совсем очумели! — высказался Фараон. Он был травмирован до глубины души.

Далее шло ответвление с погребами, забитыми бутылками прогорклого масла, бочонками порченого пива и ёмкостями с прочей никому не нужной дрянью.

Зато прямо по курсу…

— Эй, подсвети-ка! — взволнованно велел Фараон.

Я с содроганием навела пятно фонарика на стену впереди нас. Высоченную чешуйчатую стену. Она дышала. Натурально надувалась и сдувалась, как при вдохе и выдохе.

Ректор что, совсем из ума выжил? Держать под академией живого дракона!

"Приглядись, — посоветовал мне голос Тай Фуна. — Эта тварь живая лишь наполовину".

Я поспешно включила анализатор и просканировала бок дышащего чудовища. Искусственные шарниры, суставы из прочного сплава, диски, маховики, шестеренки. И переливающаяся чешуя из природных компонентов. Гигантский ящер-автоматон.

— Фью! — присвистнул Фараон. Похоже, в своей ментальной лаборатории он тоже провел доскональное исследование. — Вот так пироги! Интересно, зачем сюда засунули эту тварь?

— Чтобы она прикончила каких-нибудь лазутчиков вроде нас? — предположила я.

— Ну нет, — самонадеянно заявил тот. — Я не дам тебе пострадать. Только не в мою смену. — И, закатав рукава, принялся вприпрыжку перемещаться по коридору, как по боксерскому рингу. — Подлый змей, давай сразимся! Выходи на смертный бой!

— Сдурел? — зашипела я.

— Да шучу, шучу, — расплылся в улыбке Фараон и вновь посерьезнел. — Нам надо как-то повернуть этого монстра. Чтоб к лесу задом, а к нам, значит, передом. Чует сердце, где-то в его пасти скрывается моё детище.

Ага, сердце у него чует. Небось, удалось визуализировать участок, до которого не добрался мой анализатор.

— В зубах застряло? — спросила я.

— В них, родимых, — совсем уж убито отозвался напарник.

Меня начинало потряхивать. Я понимала: если мы хотим сдвинуться с мертвой точки и убраться отсюда, прежде чем очухается могучий поедатель пицц, надо как-то расшевелить этого ящера. Но как?

— Все равно что код к замку подобрать, — легкомысленно бросил Фараон. — Дерзай, мой ненаглядный светоч-бивалент! — И, съехав вниз по обычной стеночке, в предвкушении уставился на меня.

Любуется он, зараза. Глазками телячьими хлопает. А мне что прикажете, на голом энтузиазме выезжать? Ни одной путной идеи, хоть плачь.

Да и в конце концов, мы чье изобретение собрались из пасти вытаскивать? Почему главный манипулятор уселся, как инвалид беспомощный, и палец о палец не ударит?

— А я к оракулу ходил, — весело отмахнулся "инвалид". — Он сказал, от меня толку не будет.

Вот вам и пожалуйста. Новая, неизученная грань баловня фортуны: не нужно почем зря напрягаться. Достаточно найти сговорчивого умельца и перетянуть его на свою сторону. Удобно устроился, умник.

Я постаралась придать своему лицу наиболее зверское выражение. Оракул? Это кто, интересно? Собственная копия в зеркале? Ну мужчины пошли! Взяли моду забираться на хрупкие женские плечи и свешивать оттуда ножки!

Выражение моего лица проняло. Фараон резко прекратил паясничать, вскочил с корточек и принял боевую стойку.

Хук слева. Хук справа. Хм, интересно. Механическое воздействие?

Он избрал дракона в качестве спортивной груши и давай отрабатывать на нем боксерские приёмчики. Бац-бац-бац по корпусу автоматона. Результата, как и предвиделось, ноль. Тут и к гадалке не ходи: полуживому-полумертвому чудищу габаритами с межпланетный экспресс нужно воздействие помощнее.

Фараон отличился догадливостью и в дополнение к кулакам пустил в ход оскорбительные словечки:

— Слюнтяй! "Бац!" Рохля! "Ты-дыщ!" Змеюка подколодная!

Вот так накал страстей! Я бы обиделась. Дракону — ни жарко ни холодно.

Чем же его пронять?

Я рассеянно провела рукой по переливающейся чешуе — "против шерсти", памятуя о том, как ненавидит такие поглаживания У-Ворюга. И — о чудо! — доисторический ящер содрогнулся всей своей массивной тушей. Точно рябь по воде прошла.

— Обалдеть! — изумился Фараон. — Я бы не додумался.

— Ты недогадлив, мой друг, потому что у тебя енота нет, — блеснула остроумием я. — Енот, знаешь ли, способствует развитию полушарий головного мозга.

Больше позубоскалить не удалось. Дракон заворочался, поморгал квадратными злыми глазищами и выставил на всеобщее обозрение бездонную пасть, снабженную острыми, как кинжалы, зубами. Мы, понятное дело, в испуге шарахнулись назад.

И лишь спустя пару исполненных ужаса мгновений до меня дошло: что-то не так.

Рядом со мной, сложившись пополам, истерически хихикал Фараон. Мда, своеобразное проявление паники.

— Ты только глянь, ты глянь… — со слезами на глазах промолвил он. Выдал эмоциональное: "Провалиться мне на месте!" — И простер указующий перст в сторону драконьей пасти.

Захлопываться она почему-то не спешила. Ну а что, чудищам, даже наполовину искусственным, тоже полагается зевать. Особенно если дрыхли они долго и упорно.

Благодаря заминке мне удалось разглядеть некоторые весьма примечательные экспонаты. К верхним клыкам монстра, точно гирлянду какую, кто-то подвесил бельевую веревку, где сушились (хотя, по большей части, всё же намокали) женские панталоны в винтажную морскую полоску и красный горошек. Еще я заметила застрявшую между зубами новогоднюю ёлку. Она висела вверх тормашками, желтела, осыпалась, но нанизанные на ветки декоративные мишки по-прежнему держались за нее мертвой хваткой. Это вверху. Снизу картина выглядела печальней. Разбитый, искромсанный резцами патефон являл собой поистине удручающее зрелище. Там же встретила свою погибель уродливая кукла-чревовещатель.