Пламя в джунглях - Николай Сучков

И Алекс увидел это. Окровавленные куски человеческого мяса.

Ноги его вросли в землю. И это — Гаро? Гаро с его прекрасным телом. Эти бесформенные куски — Гаро?!

Взгляд Алекса отяжелел, упал вниз, туда, где на темно-коричневой коре дерева белела пригвожденная штыком тряпка. Кровью криво написано:

«Годдамнед Алис! Ты еще позавидуешь этой собаке. Тебе приготовлено похуже. Сатэ».

Алекс сорвал отвратительную тряпку. Сунув ее в карман, прошептал в ярости: «Посмотрим, бандит! Сберегу на память».

Вот, значит, какой смертью умер Гаро. Его привязали за ноги к пригнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив верхушки, разорвали тело пополам.

— Йы-ыхм! — заскрежетал Нгамба зубами, сверкнул потемневшими от гнева глазами. — Попадись мне теперь, джап!

О преследовании врага нечего было думать — наступала ночь, а кругом лежал незнакомый враждебный край. Молча, сдерживая кипящую в сердце ненависть, спустились воины в деревню.

В доме бежавшего старосты Маэлите, еще не веря себе, подползла к носилкам. Трясущейся рукой откинула угол одеяла. Увидев изуродованные дорогие черты, она онемела от горя. И вдруг закричала жалобно, застонала, забилась в истерике. Ведь она его любила…

Алекс отвернулся, судорожно глотая застрявший в горле комок.

— Кадонги, — тронул его за плечо Джонни, — ребята нашли колдуна. Может, он что-нибудь знает.

Джонни привел Алекса к темной косматой хижине на окраине деревни. Распахнулась дверь, и Алекс шагнул в полумрак. У тлеющего очага сидел человек, сбоку от него стояли две большие корзины. Лицо человека было бесстрастно. Он даже не шевельнулся. Потом неожиданно открыл глаза. На узком лице они казались большими и глубокими. Эти глаза пристально смотрели на Алекса, обволакивали, подчиняли. Колдун, не отрывая взгляда от кадонги, взял свирель и засвистал. Из корзины поднялась треугольная голова с мелькающим раздвоенным язычком, а за ней все длинное толстое туловище. Огромный удав скоро весь выполз, устроившись у ног хозяина. Свернувшись кольцами, он поблескивал льдинками-глазами. Человек и змея не отрываясь смотрели на Алекса и Джонни, гипнотизируя их.

Вдруг за тонкой стенкой раздался душераздирающий крик. Алекс, тряхнув головой, перепрыгнул через удава и ринулся к дверце, видневшейся за спиной колдуна.

— Стой! Берегись! — закричал Джонни, устремляясь за ним.

Алекс толкнул дверь и остановился на пороге. Там чернела тьма. Засветил карманный фонарик. Узкий луч скользнул по стенам комнатушки, упал на землю и выхватил круглую дыру, в беспорядке прикрытую ветками. Осторожно приблизились они к отверстию. Луч фонарика ощупал каменистые стенки колодца и уперся в шевелящийся клубок на дне. Джонни встал на колени, напрягая зрение.

— Кадонги, — прошептал он в ужасе, — там много змей и человек.

— Да, да, я тоже вижу, — откликнулся Алекс. — Кто там в яме? — обернулся Алекс к колдуну.

Тот, высокий, в ниспадающем до пят балахоне, стоял в дверях. По обе стороны его замерли воины. Колдун молчал.

— Ну? — подступил к нему Алекс. — Говори!

— Там предатель. Он нашел достойную смерть, — процедил, наконец, колдун.

— Вытащи его наверх Мы хотим посмотреть.

Колдун молча вышел и сразу же вернулся с длинным бамбуковым шестом, на конце которого была прикреплена петля. Видно, не впервые приходилось ему пользоваться этим приспособлением. Скоро труп был поднят наверх.

У костра удалось рассмотреть его. Он был очень молод. На почерневшем лице застыла маска ужаса: глаза вылезли из орбит, рот перекошен.

— Жалкий трус, — буркнул колдун, — он умер от страха прежде, чем змеи коснулись его. Этот тилое прибежал ко мне, как только вы вступили в деревню. Он искал здесь убежище…

— И ты толкнул его в яму, чтобы он замолк навсегда? — спросил Алекс.

— Я — главный жрец племени ласи, слуга их змеиного бога, — колдун указал на удава. — Тилое искал защиту у него, не у меня.

— Хорошо, завтра мы разберемся.

Утром труп туземца был выставлен на площади. Только несколько воинов Гаро узнали в нем своего бывшего товарища. Протолкавшись вперед, подошла, прихрамывая, Маэлите. Пристально всмотрелась в перекосившееся лицо. Глаз ее зажегся яростью, она плюнула и закричала, обернувшись к воинам:

— Я узнала его! Это тилое. Он был воином Гаро. А потом перешел к солдатам «Дьявола», они давали ему вино. Это он. Я не ошиблась.

Алекс послал Джонни за колдуном. Тот появился в сопровождении целой свиты низкорослых полуголых воинов с тонкими копьями и большими продолговатыми щитами в руках. От группы отделился пожилой, закутанный в полосатую синюю ткань, мужчина с грязно-серой от проседи головой. Он приложил руки к широкой татуированной груди и заговорил скороговоркой. Джонни перевел:

— Вождь племени ласи просит не трогать верховного жреца их змеиного бога, иначе всему племени грозит уничтожение. Ласи будут помнить великодушие сиеми и их вождя и отплатят добром за добро.

— Мы не тронем вашего жреца. Но мы хотим знать, как предали наших людей, и кто еще повинен в этом.

— Клянусь нашим богом Гао, — заговорил жрец, устремив на Алекса свои огромные глаза, — ни я, ни вождь ласи не можем помочь вам в беде. Накануне прихода ваших людей к нам в деревню нагрянуло много японцев. Под страхом смерти нам было приказано не покидать своих хижин. Вечером в деревне поднялась стрельба. Ваши люди попали в ловушку. Им удалось прорваться на утес. Там они держались два дня, и все погибли, сражаясь. Наши жители, узнав о вашем приближении, скрылись в горах — они боялись вашей мести. Но, клянусь богом Гао, мы не виноваты. Мы ничего не знали о ловушке.

— А откуда вы узнали, что этот тилое предал наших воинов?

— Он привел сюда японцев и заходил вместе с их командиром ко мне. Когда японцы покинули деревню, тилое тоже хотел уйти. Тут пришли вы, и он в страхе прибежал ко мне.

Рассказ казался правдоподобным. Тем не менее Алекс с подозрением присматривался к колдуну, который больше походил на индийских факиров, чем на местных горцев. Делать было нечего: не ссориться же с горным свирепым племенем ласи. Напротив, Алексу хотелось заручиться их поддержкой. Поэтому, ловя вождя на слове, он сказал:

— На вашей земле свершилось предательство. Ваша деревня стала западней для наших воинов. В страшных мучениях погиб здесь наш лучший командир, мой первый помощник и брат. Мы не все еще узнали, но хотим верить, что в этом нет вашей вины. Мы уходим отсюда с миром и принимаем ваше обещание, что вы добром отплатите за страшное зло, случившееся на вашей земле. Но если что-либо подобное повторится, я не ручаюсь за своих воинов.

— Благодарю за доверие, — признательно произнес темнолицый крепкоскулый вождь, — ласи выполнят свое обещание. Мы не забудем вашего предупреждения и еще посчитаемся с тилое. Прощайте!

Вождь ласи с достоинством поклонился и удалился со своей свитой. Жрец оглядел Алекса, словно пытаясь навсегда запомнить его лицо, потом посмотрел на Тима Бичера, и что-то неуловимое мелькнуло в его загадочных глазах. Он резко отвернулся и прямой, как палка, зашагал за своим вождем.

Когда пришли за телом Гаро, в ногах его лежал еще один труп. Алекс с удивлением посмотрел на Маэлите, сидевшую рядом с покойным.

— Жертва за Гаро, — объяснила она. — Они сознались, что навели джапов на Гаро. Но ловушку устроили белые. Так говорит и второй, этот трусливый вождь тилое. Я оставила в живых этого гада. Пусть расскажет на совете всем нага о предательстве.

Гаро похоронили на вершине утеса. В ноги ему бросили трупы предателей. Яму засыпали и наложили тяжелый валун, чтобы хищники не разрыли могилу. Сухо прозвучал залп — прощальный салют.

Алекс поддерживал совсем ослабевшую Маэлите.

— К дому Ялу все находят дорогу, — пытался утешить Нгамба женщину. — Пойдем, бедная.

— Оставьте меня! Я хочу посидеть с ним еще. Идите! Я приду.

— Не убивайся так, Маэл, дорогая! — тихо сказал Алекс. — Здесь опасно задерживаться. Солнце село. Тяжело, ох как тяжело терять таких, как Гаро! Но у войны нет глаз. Многим замечательным ребятам укорачивает она путь к дому Ялу.

— Дорогу к Ялу ему укоротили предатели, — мрачно сверкнула глазами Маэлите, с трудом поднимаясь с земли. — Прощай, мой Гаро, моя любовь! Твоя душа скоро успокоится: предатели поплатятся за твою смерть.

Тим Бичер плелся, спотыкаясь, позади всех. От белых блестящих звезд веяло холодом. Тоненький молодой месяц отвернулся от него. Чужой враждебный мир. Он один, как затравленный волк. Ами? Они продадут его, чтобы спасти свои шкуры. И шеф обманул. Где же обещанные помощники? Вся надежда только на самого себя. Нужно выпутаться как-то, с нага шутки плохи.

— Тараканы затараканились, — шепнули вдруг сбоку.

Тим Бичер дернулся. Что это? Не ослышался ли он? На всякий случай отозвался: