Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский

Я не знал, как сказать человеку, что он мертв. Что ее тело уже сожгли. Что ее друзья уже справили поминки. Невозможно рассказать человеку о собственной смерти.

– Почему ты молчишь?! – насторожилась Дочь ледяных объятий. – Если ты что-то знаешь – скажи. Чтобы ни случилось, я не обижусь.

Слова умершей не соответствовали ее чувствам. Ей овладевал гнев. Раньше она прятала эмоции внутри, а теперь их можно было рассмотреть вживую: сквозь ледяное тело пробивались ярко-алые языки огня, сжигавшие девушку изнутри. Казалось, еще немного, и она вспыхнет ярким пламенем, которое сожжет и меня, и всю квартиру. Если я сейчас скажу ей о смерти, то отправляюсь в Ад вслед за ней. Нужно было что-то придумать, что-то, во что она поверит и что даст мне время. Я произнес первое, что пришло мне в голову:

– Твое тело у Димы.

– У Димы? – переспросила гостья.

Я утвердительно кивнул. Ответ успокоил призрака. Огонь исчез за ледяной коркой замерзшего тела, и я смог облегченно выдохнуть. Я не соврал: тело Кристины, вернее урна с ее пеплом, находилось в квартире моего друга, ожидая пересылки в Америку.

– Сходишь со мной к нему? – попросила гостья.

– Тебе лучше сходить одной. Я очень устал сегодня на работе, – ответил я.

Судя по слабому сиянию пламени внутри ледяного тела, ответ собеседнице не понравился, но настаивать на своем она не стала.

– Уже поздно – конечно, отдыхай. Просто мне очень плохо, и если ты можешь пойти со мной, то я бы была рада. Мое тело все промерзло. Меня как будто живой закопали в снегу. А душа горит, жжет изнутри. И пустота, как будто ничего нет – ни внутренностей, ни эмоций… Я знаю: ты обиделся. Обними меня, как раньше.

– Как я тебя обниму, если у тебя нет тела? – произнес я.

Отговорка. Даже не имея тела, призрак мог облечь меня в свои замерзшие объятия. Гостья об этом не знала. Ей было больно. Очень больно. Она сжимала руки в кулаки, а ее веки буквально вдавливали глаза в череп. Она нуждалась в сострадании. Немного, самую малость сострадания. Но сострадание требует жертвы, а я на нее не был готов. Я так и остался сидеть в своем компьютерном кресле.

Гостья еще некоторое время постояла в коридоре, ожидая от меня согревающих шагов навстречу. Когда стало понятно, что я не сдвинусь с места, Дочь ледяных объятий опустила голову, сказала «спасибо» и плавными шагами погрузилась во мрак коридора, растворившись в темноте. Через несколько секунд из колонок заиграла музыка. Я еще некоторое время неподвижно сидел на месте, желая удостовериться, что гостья действительно ушла. Затем вышел в коридор, снова включил во всех комнатах свет и, убедившись, что остался в квартире один, кинулся к телефону.

Я только что отправил к своему другу вырвавшегося из Ада призрака, и его нужно было предупредить об этом. Мои пальцы судорожно искали контакт в электронной записной книжке. Первый гудок… Второй… Третий…

Был уже час ночи, и я боялся, что Дима не возьмет трубку. Первый раз он ее и не взял, но я набрал еще раз. Только тогда друг ответил на вызов:

– Алло, – услышал я заспанный голос.

– Дима, тебе нужно немедленно уходить из дома!

– По правде говоря, мы уже давно спим…

– Послушай меня, это очень важно. Собирайся и вместе с семьей немедленно уезжай из дома!

– Куда?

– Куда угодно. Например, к своему отцу. Да! Это лучше всего – езжай к отцу, немедленно!

– Если честно, то я бы хотел, чтобы ты объяснил, что случилось.

– Призрак Кристины отправился к тебе домой. И она будет очень расстроена, когда узнает, что умерла.

– Понятно.

На какой-то момент в трубке повисла тишина. Я понимал, что мои слова звучали нелепо, но я был обязан убедить друга в истинности абсурдных фраз. Я стал перебирать в голове варианты, но в это время Дима сам прервал молчание:

– Не обижайся, но мне кажется, что тебе стоит сходить к врачу.

– Психиатру? – со злостью спросил я.

– Если ты сам это понимаешь, то я могу только порадоваться за тебя!

Даже через телефонную трубку я видел довольную улыбку Димы. Все знающий, все понимающий, всегда терпеливый и тактичный – как он меня сейчас бесил! Даже если бы он меня послал куда подальше, я бы воспринял это спокойнее, чем его бесхребетную вежливость.

– Послушай меня, – сказал я. – Если ты не послушаешь меня и не заберешь свою семью из квартиры, то будешь жалеть об этом всю жизнь. Сделай, что я тебя говорю, а дальше можешь отправлять меня к любым врачам.

– Кто там? – услышал я голос Маши в телефоне. Дима, по всей видимости, ответил ей жестом.

– Если честно, я хочу спать. Мы с тобой уже ездили в Лабораторию, искали Бесконечную Лестницу и ничего не нашли, помнишь? – спросил Дима, над душой которого уже стояла недовольная жена, с нетерпением ожидающая конца разговора.

– Если ты не веришь мне, то позвони своему отцу. Передай ему то, что я сказал тебе. Он сможет принять правильное решение. Ты позвонишь? – потребовал я.

Сделав паузу, Дима ответил:

– Хорошо, я позвоню ему. Завтра утром.

– У тебя нет времени! – закричал я. – Обещай, что ты позвонишь Льву Эдуардовичу сразу, как мы закончим этот разговор!

– Обещаю. Спокойной ночи! – с этими словами Дима сбросил звонок.

Я не смог понять: хватит ли Диме смелости позвонить собственному отцу в час ночи, или он вновь испугается грозного хозяина своей жизни. Я отправил другу сообщение, чтобы он решился на звонок, но это был жест отчаянья: если мои слова не возымели действия, то сообщения не достигнут цели и подавно. Будь у меня телефон Льва Эдуардовича, я бы позвонил ему сам, но я не знал его номера. Мне оставалось только верить, что друг услышал меня.

Мне и самому надо было спешить. Когда Дочь ледяных объятий узнает, что мертва, она вернется. Обязательно вернется духом отмщения в мою квартиру, с обидой на то, что я ничего не сказал ей. Мне нужно было немедленно уезжать: на съемную квартиру, в отель, хостел – куда угодно, главное, подальше отсюда. Я позвонил в такси, оделся, взял деньги и документы и выбежал на улицу, ожидая машину на морозе и в полной темноте. Через десять минут автомобиль подъехал, и мы отправились в мотель, который посоветовал таксист, обещая, что там наверняка будут свободные номера и такие же свободные девочки. Судя