Ноль-Ноль - Юлий Арутюнян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Узнаю старого сыскаря! Отто, сколько лет сколько зим!
При всей этой противоречивости его гротескных черт выигрывал всё же позитив.
- Расскажи-ка нам Саид, как ты впутался в эту историю. Или тебя теперь зовут Ахад? А то что-то не совсем мне ясна твоя роль…
- А вам лучше всего об этом расскажет Энелиль, — сказал Саид и пригласил их жестом садиться за столик.
Когда они сели, официант подкатил кофе и соки. А через минуту дверь отворилась, и на пороге возник знакомый чёрный силуэт. Рената вскочила, но тут же села. Энелиль медленно подошёл к столу, и присел на край предложенного Саидом стула.
- Рената, видимо, уже рассказала вам об этом отряде. Хищники… — произнёс он, почему-то задумчиво глядя на детектива. — Так вот. Я пришёл, чтобы поставить три вопроса. Хороший вопрос всё же лучше ответа, не так ли? Итак, первый вопрос: вы думаете, что только у вас есть, так сказать, необычности? Второй вопрос: почему они всё время у вас на хвосте? И третий вопрос: почему они вас никак не достигнут?
Он внимательно обвёл чёрными, как уголь, глазами присутствующих. Детектив зашевелился первым после паузы:
- Я так понимаю, на это мы не должны отвечать прямо сейчас. У меня есть встречные пара вопросов. Может кто-нибудь удосужится объяснить мне что здесь к чему? Такое ощущение, что каждый знает свой кусочек информации, и не хочет поучаствовать в создании общей картины. Почему? — спросил Отто Макс.
Энелиль установил свой взгляд на детективе.
Рената обратила внимание, что сейчас эти двое напоминали двух опытных кинозвёзд, продюсерской волей оказавшихся в одном фильме. Они как будто изучали друг друга перед решающей сценой.
Наконец, после длинной паузы, Энелиль произнёс:
- Нет. Это ответ на первый вопрос. Вернее — не сейчас. А теперь насчёт ваших ощущений. Вы действительно встретились, как недостающие кусочки одного целого, — он неожиданно умолк.
- А какова ваша роль во всём этом?
- Вы это точно узнаете, господин детектив, — он улыбнулся. — Но в следующий раз.
- Доктор Энелиль, я хотела спросить про лодки, там похожие надписи, как на вашем кольце… — начала говорить Рената, но её перебил Фем:
- Там, на лодках написаны ужасные вещи… Если это правда…
- Да, правда. Но вы не бойтесь. Передайте мне, пожалуйста, вашу камеру, — вновь повернулся Энелиль к сыщику.
- Так, так, так. Я потерял нить. Не могли бы вы, господа мудрецы, прояснить моему затуманенному разуму, в какую сторону теперь думать? Я заблудился в собственной голове… — Детектив выглядел обиженным, но «Кэнон» передал.
- Ничего… Ничего не обычного. Банальная борьба добра со злом. Как в сказках, — Энелиль опять улыбнулся, возвращая камеру, так и не просмотрев снимки. — Вы сказки читали?
- При чём здесь сказки? — Отто начал сердиться. — Я не ребёнок, и хотел бы более конкретной информации. Что, например, такого написано на лодках? Нам, в конце концов, угрожают!
- Есть сказки, а есть мифы. И есть неискажённая правда. В каком виде вы хотите её получить? Всё зависит о того, к чему вы готовы. Лично я не думаю, что вы готовы к неискажённой правде. Именно поэтому, когда мы перестаём быть детьми, с нами начинают говорить притчами.
- И какая притча у вас? О чём?
Доктор Энелиль не ответил. Он внимательно смотрел на Ренату, как будто опять гипнотизировал её. Было такое ощущение, что они общаются посредством взглядов. Наконец он произнёс:
- У меня есть талантливая ученица. Она знает мою притчу. Со временем, она вам её расскажет. А сейчас, вам надо следовать за Ахадом.
Он медленно встал, приложил указательный палец к виску, вместо прощания, и направился к выходу.
Недовольный Отто Макс смотрел вслед уходящему Энелилю. Когда тот скрылся, он повернулся к Ренате произнёс:
- Напустили страхов… Мой бедный организм истощён мистикой… Может, вы, дорогая леди, проясните старику, что тут происходит?
- Во-первых, вы не старик.
- Ага… точно, не старик. Вернее, уже не старик, но ещё не покойник… После всех этих сказок, я чувствую, что безнадёжно отстал от жизни.
Рената улыбнулась:
- Я обещаю всё рассказать. Но для этого мне тоже надо свести концы с концами, хорошо? Дайте мне время.
- Ну да ладно… — проворчал Отто, и повернулся к Фему:
- Ты, вроде как, выглядишь самым разумным… Не подскажешь чего?
Фем сделал такое задумчивое лицо, что Отто разочарованно отвернулся.
- Надо идти, — сказал Ахад, подталкивая ушедшего в себя Фема к выходу.
***
Во дворе стоял Лендровер со ржавыми дырами, через которые разве что не проглядывали цилиндры мотора. Усевшись в этот еле живой экипаж предвоенных времён, они поехали задними дворами прочь от кафе. Детектив всё время оглядывался в поисках слежки, но сзади было всё чисто. Или следили очень хорошо, или им действительно удалось оторваться.
- А откуда ты знаешь этого Энелиля? — спросил он Ахада.
- Он сам на меня вышел. Всё что я знаю, так это то, что он хранитель знаний. Звучит как в сказке, но оно так и есть. И не спрашивай, каких знаний. У них там каста жрецов, передающих из поколения в поколение какое-то «нечто». И часть хранимого ими вовсе не безопасно. Вот и всё, что я знаю.
- Что у них там, тайна кухонной сборки атомной бомбы?
- Хуже. В сто раз хуже, поверь.
Машина глохла почти на каждом повороте, пока наконец, задумчивый Фем не вмешался. Под восхищённый взгляд Ренаты, он что-то там поправил взмахом рук, и Лендровер понёсся как шёлковый. Через какое-то время Отто нарушил молчание:
- Твой приятель стёр снимки лодок и текстов с моей камеры!
- Как? — на лице Ренаты было больше удовлетворения, чем удивления.
- Как, как… Откуда я знаю. — он пожал плечами. — Но стёрты только те снимки. Остальные на месте…
- Он же вроде даже не включал фотоаппарат, так ведь? Получается это покруче, чем у меня… — теперь и Фем выглядел озадаченным.
- Куда мы теперь? — поменял тему разговора сыщик, обращаясь к Саиду.
- К Василию. Этот русский лучше всех делает паспорта. Причём, у него очень узкая специализация. Он подделывает только итальянские документы. Говорит, его мама очень любила оперу…
***
Василий оказался очень высоким блондином с голубыми глазами, почти великаном. Все на него смотрели снизу вверх, кроме Фема, отлучившемуся куда-то за деньгами. Василий презирал времена в английском языке и, кроме того, предпочитал произносить слова точно так, как они пишутся. Причём, для забавы, слова он подставлял из разных языков, так что винегрет был живописный.
- Я Василий делать пассопорте. Вы не стеснятся платить динэра. Бале?
- Бале это Окей по-испански, — пояснил Ахад.
- Проходить в этот вентана, садится стул, — он пригласил их жестом в маленькую комнатушку.
Снаружи раздался стук и Василий напрягся.
- Это Фем, — сказала Рената. — он принёс динэра. Мани-мани.
- Мани — есть хорошо, — ответствовал обрадованный Василий.
Несмотря на необычный способ общения, Василий оказался виртуозом своего дела. Спустя час фотосессии и три часа корпения на компьютере, он приступил к колдовству ручной печати и прочим алхимическим манипуляциям.
К вечеру этого длинного дня всё было готово. Их новенькие итальянские «пассопорты» выглядели как настоящие.
Когда Отто его похвалил за это, Василий даже немного обиделся:
- Как настоящий? Посмеиваться над меня? Этто документо лучше! У них там в Италия не получаться такой печать.
- Хорошо-хорошо, — успокоил его Фем, расплачиваясь.
- Грация, грация, достаточно. Василий не брать слишком много. Василий имеет хороший цена, но не больше. Бале? — он вдруг стал серьёзным. — Эти пассопортес надо использовать один раз, пер фаворе. Потом менять. Новый электронные чипс — плохо, очень плохо, капиш?
- Капиш-капиш, — Рената начала получать удовольствие от такого общения. — Я выпишу им всем новые документы, когда вернёмся домой. Не поддельные.
Отто Макс очень выразительно на неё посмотрел и произнёс:
- Я, конечно, всего этого не одобряю, так как…
- …Это юридически неправомерно, — подхватил Фем. — Но как ты это собираешься осуществить?
Ренате пришлось подробно рассказать историю рождения Фелисии Энелиль, чем она сорвала бурные овации аудитории.
- Маму жалко… — вдруг расчувствовался Василий.
- Так она же виртуальная мама. Такую можно и… — Ахад провёл указательным пальцем поперёк горла.
В этом жесте он был особенно выразителен.
Переночевав у Ахада, наутро они вылетели из Каира в Рим, где их ждала пересадка на лондонский рейс.
***
На закате солнца, вдали от медленно растворяющейся толпы, на вершине Великой Пирамиды находились два силуэта. Один был маленький, и он как бы сидел повыше. Другой был большой и неподвижный. Снизу их никто не видел, а и увидел — не обратил бы внимания.