Две невесты на одно место - Дарья Донцова

– Садись, Вава, – голосом глашатая протрубила Кока и пальцем с кроваво-красным ногтем указала на круглую табуретку у пианино.

Я, пытаясь сохранить душевное равновесие, умостился на неудобном, жестком сиденье.

– А теперь, – все так же мрачно-торжественно заявила Кока, – изволь объясниться!

– Простите, господа, – улыбнулся я, – не совсем понимаю, что я обязан объяснять?

Николетта подняла к глазам кружевной платочек, а Люка закричала:

– Негодяй, ты убиваешь мать!

– Думаешь, ее некому защитить? – воскликнула Мисюсь. – Вовсе нет, она имеет друзей!

– Мы все, как один, встанем грудью за Нико, – запальчиво заявила Мака.

– Девочки, – ожил Пусик, – спокойно! Вава, ты ждешь ребенка?

– Нет, – быстро ответил я, – это невозможно!

Дамы переглянулись.

– Но Нико рассказала нам о безобразной девке, ворвавшейся сюда с сообщением о беременности, – продолжил Пусик, – зачем ты лжешь?

– И не думал врать! Я ребенка не могу ждать по физиологическим причинам, беременна Вера.

Пусик побагровел.

– Он еще издевается!

– Вовсе нет, – попытался отбиться я, – вы спросили: «Вава, ты ждешь ребенка?» Естественно, я отверг сие идиотское предположение. Мужчина не способен забеременеть, во всяком случае, пока, может, в скором времени наука и решит эту задачу, но…

– Замолчи, – резко оборвала меня Кока, – хватит умничать! Слушай! У Нико будет ребенок! Младенец! Мальчик!

От неожиданности я икнул. Впрочем, подобная реакция простительна, да и кто бы из вас не удивился, услыхав животрепещущую новость. На секунду я потерял способность воспринимать чужую речь. Николетта беременна?! Но это, простите, никак невозможно! Конечно, маменька выглядит изумительно и нагло представляется тридцатилетней, но ей уже давно не сорок и не пятьдесят, а, увы, намного больше лет, и потом, кто отец?

Очевидно, последнюю фразу я неожиданно для самого себя произнес вслух, потому что Пусик воскликнул:

– Какая разница? Человек на роль отца найдется!

Я снова онемел. Пусик! Нет, совершенно невероятный поворот событий!

– Теперь понимаешь, что как благородный человек ты обязан помочь Николетте, – ворвался в голову едкий голосок Коки, – потребуется много хлопот. Ей-богу, не время сейчас обзаводиться собственным отпрыском.

– Ты очень молод, – задудела Мака, – и совершенно, на мой взгляд, не готов к роли отца.

– К чему торопиться? – подхватила Зюка. – Погуляй, пока молодой!

Я вцепился руками в край табуретки. Так, ситуация проясняется. Маменька, испугавшись роли бабушки и того, что Вава, став отцом, неизбежно потеряет работу, вернется домой и приведет с собой жену с младенцем, решила перетянуть одеяло на свою сторону. Однако она избрала оригинальный способ запугивания сына! Раньше Николетта рушилась в кровать с сообщением об инфаркте, а теперь, пожалуйте, новая забава!

– Сам понимаешь, – перебила Зюку Кока, – мальчик должен будет получить лучшее воспитание, двоих детей тебе не поднять…

Но я уже знал, что сообщение о беременности является наглым шантажом, и улыбнулся:

– Отчего вы все решили, будто у Николетты появится мальчик? Вдруг на свет родится девочка?

Зюка закашлялась, а маменька всплеснула оперстненными ручками.

– Так она выберет малыша, очень миленького, здорового, Пусик поможет, у него такие связи.

– Постой-ка, – воскликнул я, – что значит выберет?

– Очень просто, – пояснила Николетта, – в детском доме, там много брошенных крошек.

Я испустил глубокий вздох. Час от часу не легче!

– Твоя мать – святая женщина, – торжественно заявил Пусик, – конечно, ей еще очень рано размышлять о смерти, но порой невольно задумываешься о перспективах отдаленной кончины и понимаешь: надо иметь наследника, человека, которому хочется передать память о себе, как материальную, вроде книг, вещей и денег, так и моральную. Увы, около Николетты нет подобной личности, она бездетна, как бесплодная смоковница.

– Минуточку, я являюсь сыном вышеупомянутой дамы, – опешил я.

Пусик скривился.

– Ну и какую радость ты принес матери?

– Да, – квакнули хором дамы на диване.

– Стал президентом? – как ни в чем не бывало продолжил Пусик. – Или великим ученым?

– Нет, – брякнули великосветские львицы.

– Начал, на худой конец, кропать романы, как Павел? – вопрошал Пусик. – Снова мимо! Одно беспокойство от тебя! Еще пятидесятилетие не справил, а о детях уже забеспокоился! Фу! Вот Николетта и приняла решение. Первый блин комом! Но второго сына она воспитает правильно! Святая женщина! Решила осчастливить маленькое, трагически начавшее жизнь существо, кстати, вот, посмотри!

В моих руках оказалось несколько листочков бумаги, и я невольно принялся изучать их содержимое. «Опись имущества. Счет в банке – размер не скажу, но он большой. Квартира в центре Москвы. Мебель антикварная за бешеные деньги. Столовые сервизы – 18 штук, из них два серебряных. Постельное белье…»

– Это что? – выронил я писульку.

– То, чего ты лишишься в случае появления в семье приемного ребенка, – прогремела Кока, – все отойдет мальчику, именно его Нико признает своим наследником, он, а не ты, получит имущество.

Я притих на табуретке, не очень понимая, как следует действовать. Первым порывом было встать и уйти, но путы хорошего воспитания не позволили мне это сделать.

– Однако есть еще возможность изменить положение вещей, – взвыл Пусик. – Нико добра и мягкосердечна, конечно, ты своим желанием размножаться доставил ей массу неприятных ощущений, но сердце Николетты огромно, в нем живет неизмеримая любовь к людям…

– Короче, – перебила его Кока, – берешь свою красотку, ведешь на аборт, и забываем о неприятном происшествии. Ясно?

– А потом тихо, спокойно справим твою свадьбу с Леночкой Лысенко, – влезла, как всегда некстати, Мисюсь.

– Лысенко! – подлетела к потолку маменька. – Нонсенс! У нее отец уголовник!

– Ну и что? – парировала Мисюсь. – Эка невидаль, вчера вор – сегодня губернатор. Зато он богат, Леночка себе ни в чем не отказывает, и ей нравится Вава, она об этом Маке говорила, правда?

– Верно, – кивнула Мака, – только Олег Лысенко не вор, его за изнасилование в свое время посадили, а он вышел и разбогател.

– Вот видите! – торжествующе заявила Кока. – Вообще за ерунду сидел, за любовь, очень даже романтично!

– Никогда Лена не придет сюда женой Вавы, – взвизгнула Николетта.

– Но почему, дорогая? – удивилась Зюка.

– Месяц тому назад, – заорала Николетта, – эта шмакодявка опозорила меня на приеме у Быковых! Подошла и спросила: «А где же ваш внук Ваня? Неужели не взяли его с собой?»

Я постарался не рассмеяться. Да уж, после подобного заявления Леночку Лысенко можно смело вычеркивать из списка невест Ивана Павловича.

– Плохо воспитанная девочка, – хмыкнула Люка, – забудем о ней, вспомним о Сонечке Квашининой. Мила, скромна и…

– Фу, – взлетел Пусик, – ее мать торговка селедкой!

– И что? – выкатила глазки Люка. – Отметим: не обычной, кондовой российской рыбой в бочках с рассолом, а банками с анчоусами, произведенными во Франции, согласитесь, это две большие разницы.

– Разница бывает одна, – едко заявил Пусик, – и селедка тоже, хоть в бадью ее сунь, хоть в стекло запаяй. Вава, тебе нравятся девушки, пахнущие рыбой?

– Нет, – честно ответил я.

– Значит, Сонечка не подходит, – резюмировал Пусик. – Думаем, девочки, ищем, кто?

– Лариса Замятина, – выкрикнула Кока.

– Она уже пятый раз в разводе, – напомнила Мака, – просто Мессалина какая-то!

– Аня Ветловская, – вспомнила Мисюсь.

– Господи, ей шестьдесят два, – взвизгнула Зюка.

– Да ну? – вытаращилась Мисюсь. – А говорит, недавно двадцатипятилетие отметила.

– Сказать можно любую вещь, – ехидно заявила Мака, – кое-кто из нас уверяет, что ей тридцать!

– Ты про меня? – хором воскликнули остальные «девочки».

– Кошечки, не ссорьтесь, – попытался купировать скандал Пусик.

Куда там! Перебивая друг друга, «девочки» начали кричать на Маку.

– Сама-то паспорт три раза меняла.

– Подтяжку делала!

– Силикон везде накачала.

– А ноги-то варикозные не спрячешь, да ты юбку надеть не можешь! – азартно выкрикнула Люка.

Тут Мака не выдержала и отбила мяч:

– А сама-то чего вечно в брюках ходишь?

– Они мне к лицу! – заявила Люка.

Услыхав ее ответ, я постарался скрыть смешок и закашлял. Мака испепелила меня взглядом и ринулась в бой:

– Ой, ой, не ври-ка! Да у тебя на нижних конечностях узлы и звездочки.

Люка прищурилась, потом жестом фокусницы задрала вверх брючины:

– Где?

Присутствующие вперились взглядом в костлявые ножищи.

– Ну и где варикоз? – торжествующе вопрошала Люка.

Честно говоря, я был немало удивлен открывшейся картиной, хотя очень хорошо знал, что милые дамы научились маскировать некие возрастные явления под косметическими средствами. Николетта, например, начинает день с нанесения тонального крема, потом на жирный слой «замазки» кладется еще одна «штукатурка», на этот раз призванная спрятать от чужих глаз пигментные пятна, потом румяна, рассыпчатая пудра, снова корректор, опять облако дисперсной пыли, тушь на ресницы, губная помада, тени для век… В общем, бедным мужчинам не стоит быть в курсе всех подробностей, типа отшелушивающих полосок и лифчиков с силиконовыми прокладками. Проведя два часа у зеркала, маменька выпархивает из спальни юной девушкой. Но есть у дам в возрасте некие проблемные места, которые практически невозможно замаскировать: локти, колени и голени. В принципе, кожу можно подтянуть и получить замечательную шею, бюст вернет девичьи формы после приобретения силиконового протеза, но локти и колени – это беда. А на ногах весь вид портят узлы. Уж не знаю, каким образом справлялись с проблемой женщины в тридцатых годах прошлого века. Им не повезло более всего, длинные платья канули в Лету. Но потом великая Шанель додумалась одеть соплеменниц в брюки, и с тех пор милые дамы после энного возраста предпочитают щеголять в джинсах, слаксах, капри, бриджах, дудочках – в чем угодно, лишь бы прикрыть выдающие возраст вены. Но у Люки оказались почти идеальные ноги. Неужели она и их покрывает толстым слоем тонального крема?