Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

— Что вы ей говорили, сэр?

— Точных слов и не вспомню. Ничего, что бы могло заинтересовать вас, помню, я даже выразился, что у меня рот на замке. Я не должен был говорить это, но… Господи, Господи, стараешься сделать лучше и не предполагаешь, что твои самые невинные намерения могут привести к запутанным осложнениям! Вы думаете, я сентиментальный старый дурак, но я хотел по возможности сгладить острые углы.

— Между мистером Стивеном и покойным?

— Да, — признался Джозеф. — Бесполезно скрывать от вас, мой бедный брат был не в духе, по-моему, я уже говорил вам об этом. Его мучило люмбаго, еще это дело с Мотисфонтом и вдобавок эта несчастная пьеса молодого Ройдона. Я делал все возможное, чтобы притушить пламя. Теперь уже могу признаться, как я мучился: вдруг Стивен перечеркнет все свои шансы, рас… рассердив своего дядю. Поэтому я поговорил с мисс Дин.

— Значит, он не знал, что его дядя написал завещание в его пользу, если только ему не сказала об этом мисс Дин?

— Во всяком случае, если узнал, то не от меня! Не знаю, что мог сказать ему мой брат, но уверяю вас, я ему об этом ничего не говорил!

Прекрасная память и на этот раз не подвела инспектора.

— Но когда после чтения пьесы мистера Ройдона между мистером Хериардом и его племянником вышла размолвка, разве мистер Хериард не говорил, что сделает некоторые изменения?

— Знаете, по-моему, я этого не слышал! В любом случае, это как раз то, что он мог сказать, если был не в духе.

— Но его слова наводят на мысль, будто у него были причины полагать, что мистер Стивен знает о его посмертных распоряжениях?

— Наверное, вы правы, — согласился Джозеф с несчастным видом. — Но вы же не хотите предположить, что Стивен… Нет, нет, нет! Я никогда не поверю, это ужасно!

— Я ничего не предполагаю, сэр. Я только пытаюсь выяснить правду.

Джозеф взволнованно заломил руки.

— Вы думаете, я глупый старик, но я понимаю, что вы подозреваете! Я знаю, для моего племянника все складывается неважно, но лично я убежден, никто под крышей этого дома не совершал этого преступления!

— Как вас понимать, сэр? Почему вы так думаете? — быстро спросил инспектор.

— Иногда, инспектор, — ответил Джозеф, — интуиция гораздо сильнее, чем разум!

— Мне придется поверить вам на слово, сэр, — ответил разочарованный инспектор. — Сам я пока так не думаю. Разумеется, это не значит, что не буду думать.

— Будьте беспристрастным! — взмолился Джозеф.

— Мне за это платят, сэр, — сказал инспектор несколько ядовито, — а сейчас, если не возражаете, я закончу с тем, что мы должны сделать вместе с мистером Блисом.

Намек был слишком откровенным, чтобы не обратить на него внимания. Джозеф вышел, его детский лоб был озабоченно сморщен. Блис, слегка улыбаясь, сказал:

— Он все хочет, чтобы было лучше, инспектор.

— Да, это — добродетель, которая создает гораздо больше неприятностей, чем все остальные, — сказал Хемингей. — Если вы хотите знать мое мнение, убийства вообще не произошло бы, если бы не он со своими бесконечными идеями мира и добрых отношений. Это он собрал этих в высшей степени чуждых друг другу людей под одной крышей в одно и то же время.

— Боюсь, вы циник, инспектор.

— Станешь при моей профессии, — ответил Хемингей.

Просмотр остальных бумаг Натаниеля не занял много времени, потому что они не представляли особого интереса. Вскоре поверенный смог присоединиться к остальным в библиотеке, а Хемингей отправился на поиски сержанта.

Вер встретил его в холле и вопросительно посмотрел на него.

— Немного, — сказал Хемингей. — Наследник — молодой Хериард. Ты что-нибудь обнаружил?

— Не могу сказать, что да, — ответил Вер. — От слуг ничего не добиться, я имею в виду, ничего разумного. Но одна вещь мне показалась странной. Я осматривал обстановку и зашел в бильярдную. Там была пожилая леди, миссис Джозеф Хериард, если не ошибаюсь.

— Не вижу ничего странного.

— Нет, сэр, но она что-то искала и буквально переворачивала комнату вверх дном. Я минуту за ней наблюдал, пока она меня не увидела. В одном конце комнаты что-то вроде уголка для отдыха. Она смотрела за каждую занавеску и водила рукой по креслам, как будто думала, что-то могло завалиться за обивку. Она вздрогнула, когда меня увидела, но это, конечно, ничего не значит.

— За чем-то охотилась? Может быть интересно.

— Да, я тоже подумал, но когда я ее спросил, не потеряла ли она что-нибудь, должен сказать, она совсем не растерялась. Она сказала, что потеряла книгу.

— Может быть, но я хотел бы поговорить с ней, — сказал Хемингей.

— Она еще там, сэр.

Когда Джозеф начал разбирать елку, он распорядился принести небольшой деревянный ящик. Он был наполовину заполнен елочными украшениями и хлопушками. Когда сержант ввел Хемингея в комнату, Мод переворачивала его в поисках "Жизни императрицы Австрии". Она приветствовала инспектора кивком головы и легкой улыбкой. Она, казалось, подумала, что сержант привел его ей в помощь, потому что поблагодарила его за приход и заявила, как поразительно легко теряются вещи.

— Вы ищете книгу, мадам? — спросил Хемингей.

— Да, и это библиотечная книга, поэтому ее необходимо найти, — сказала Мод. — Конечно, я думаю, она объявится, так часто бывает, и в самом неподходящем месте.

— Например, в коробке с елочными украшениями, — озадаченно предположил Хемингей.

— Кто знает, — туманно сказала Мод. — Один раз я три дня искала рожок для обуви, а он в конце концов нашелся в ведре для угля. Я так и не смогла выяснить, как он туда попал. Вы, должно быть, будете обыскивать дом, если вам попадется моя книга, скажите, пожалуйста, мне, я буду очень вам благодарна. Она называется "Жизнь императрицы Австрии Елизаветы". Очень интересный персонаж, кто бы мог подумать! Очень досадно, что я ее потеряла, я еще не дочитала до конца. Должно быть, она была очень хороша собой, но я не могу не жалеть ее мужа. В молодости он был очень красив, но, разумеется, потом появились эти морщины. И такой толстый он стал! Конечно, это может ее извинить. Нет, книги здесь нет. Очень досадно!

Она улыбнулась, снова кивнула и вышла из комнаты, вернувшись через минуту, чтобы просить инспектора не искать книгу специально, потому что у него много других забот.

Удивленный сержант обменялся взглядом со своим начальником, но Хемингей уверил Мод, что будет смотреть.

— Ну! — воскликнул сержант, когда Мод снова вышла. — Что вы на это скажете?

— Скажу, что она действительно искала книгу.

Сержант был разочарован.

— Я подумал, вдруг она искала орудие, которым убили старика. Как-то подозрительно.

— Для этого ей не надо было так долго искать, — сказал инспектор. — Ведь оно в этой комнате. Что у тебя со зрением, парень?

Сержант мигнул и уставился на него. Хемингей показал пальцем на стену над камином. К рогатой голове оленя примыкали два старых кремниевых пистолета, пара ножей с инкрустированными ручками и множество другого оружия, начиная от зулусской дубинки до алебарды семнадцатого века.

— У тебя столько же соображения, сколько у местной полиции! — насмешливо сказал Хемингей. — Забирайся на стул, и посмотрим эти два кинжала! Только не трогай руками!

Проглотив это оскорбление, сержант подвинул стул и заметил, как странно, что иногда не видишь того, что находится у тебя под носом.

— Не знаю, что ты понимаешь под "у тебя"! — ответил Хемингей. — Знаю, что я бы под этим понимал, но это большая разница. И вместо «странно» я использовал бы другое слово. На этих кинжалах есть пыль?

Стоящий на стуле сержант потянулся вверх, опираясь рукой о стену, чтобы удержать равновесие.

— Нет. По крайней мере… Есть на внутренней стороне, — сказал он, изучая кинжалы.

— На обоих снаружи нет пыли?

— Совсем нет. Так что прокол. В этом доме очень усердные слуги. Наверное, они стирают пыль такими вениками из перьев на длинной палке.

— Неважно чем! Дай мне их!

Сержант подчинился, используя носовой платок. Хемингей взял их и тщательно осмотрел. Было ясно, что их давно не снимали, по крайней мере, ножны — изнутри они были забиты пылью, и на их месте на стене были видны куски разорванной паутины. Спустившись со своего насеста и рассмотрев кинжалы, сержант высказал мнение, что ни один из них не использовали.

— Посмотри еще раз, — посоветовал Хемингей. — Ничего не замечаешь на рукоятке?

Сержант быстро взглянул на него и снова наклонился над оружием. Хемингей поднял его, и пыль стала ясно видна. И те и другие ножны по обращенному к стене краю были покрыты тонким слоем пыли, рукоятка одного из кинжалов тоже. На второй рукоятке с обеих сторон не было ни пятнышка пыли.

У сержанта перехватило дыхание.

— Бог мой, шеф, ну вы и соображаете! — сказал он с уважением.