Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

У сержанта перехватило дыхание.

— Бог мой, шеф, ну вы и соображаете! — сказал он с уважением.

— Вот этот ты можешь повесить обратно, — сказал Хемингей, не тронутый похвалой, и протянул ему нож с пыльной рукояткой. — Его не трогали. Но этого мальца вынимали из ножен совсем недавно, это точно! — Он поднял кинжал к свету, отыскивая на рукоятке отпечатки пальцев. На его полированной поверхности невооруженный глаз не мог рассмотреть ни пятнышка, и он с негодованием добавил: — Больше того, эксперты обнаружат, что его тщательно вытерли. Однако не будем играть с судьбой. Одолжи мне свой носовой платок.

Сержант дал ему платок. Осторожно через складки материи прихватив указательным и большим пальцами кончик рукоятки, Хемингей вытащил нож из ножен. Тонкий клинок вышел легко, обнажив небольшое пятно рядом с рукояткой. Сержант показал на него пальцем, и Хемингей кивнул.

— Этого он не учел, правда? Думаю, это оружие, которым убили Натаниеля Хериарда. — Почувствовав воодушевление своего подчиненного, он поспешил охладить его пыл: — Это вряд ли нам поможет, но знать не вредно.

— Не понимаю, почему это нам не поможет, — возразил Вер. — Во всяком случае, это доказывает, что убийство совершил кто-то из своих.

— Ну, если ты так понимаешь помощь, то я нет, — сказал Хемингей. — Разумеется, кто-то из своих! И как хорошо исполнил, по высшему классу! На кинжале не найдут отпечатков пальцев. Можешь положиться на нашего неизвестного друга. Все продумал. Он выбрал то оружие, на которое девять человек из десяти будут смотреть всю жизнь и не придадут никакого значения. Он выбрал то время, когда в доме полно гостей и у всех есть причины убрать с дороги старого Хериарда. Он воспользовался моментом, когда все переодевались к ужину, убил хозяина и не торопясь положил нож на место. Очень поучительно столкнуться с такой птицей.

Сержант задумчиво смотрел на стену над камином.

— Да, и больше того, он мог взять нож в любое время, — сказал он. — Никаких признаков, что он снимал и ножны.

— Все признаки, что он не делал этого.

— Это я и хочу сказать. Наверное, никто не заметил бы, если бы нож вытащили из ножен незадолго до убийства. Он не попадается сразу на глаза, нужно посмотреть вверх.

— Гораздо более важна возможность в любой момент вернуть его на свое место, — сказал Хемингей. — Например, когда все пойдут спать. В общем, ты, наверное, уже начал понимать, этот угрожающий кинжал представляет чисто академический интерес.

Глава 12

Инспектор едва успел убрать в чемодан кинжал с ножнами, как в комнату вошел Старри и встал на пороге с выражением надменного достоинства на лице. Хемингей, не будучи поклонником этой личности, спросил:

— Что вы хотите?

Старри бросил на него подавляющий взгляд и ответил с подчеркнутой вежливостью:

— Инспектор, мистер Джозеф хочет, чтобы я спросил вас и второго полицейского, будете ли вы обедать. Если да, то холодную закуску подадут в кабинет.

— Нет, спасибо, — сказал Хемингей, который был не высокого мнения о холодных закусках в середине зимы.

Старри слегка поклонился. Его холодный взгляд заметил положение стула, который сержант использовал для того, чтобы достать до кинжала, и он поднял глаза выше. Он зафиксировал исчезновение одного из кинжалов выразительным подъемом бровей и подошел, чтобы вернуть стул на свое место возле стены. Потом он поднял шторы, с презрением посмотрел на разобранную елку и наконец удалился.

— Не нравится мне этот парень, — сказал сержант, наблюдавший за ним с заметной неприязнью.

— Просто комплекс неполноценности, — сказал Хемингей. — Тебе не понравилось, что он назвал тебя "второй полицейский".

— Все вынюхивает, — мрачно сказал сержант. — Заметил, что кинжала нет. Он разнесет это по всему дому.

— Тогда мы можем понаблюдать за реакцией, — ответил Хемингей. — Пойдем! Мы отвезем кинжал в штаб и заодно поужинаем. Мне надо подумать.

Во время горячей и обильной трапезы в гостинице "Голубая собака" он был необычно молчалив, и сержант, уважая его сосредоточенность, не делал попыток заговорить с ним. Только когда перед ними поставили сыр, он осмелился заметить:

— Я думал об этом кинжале.

— Я — нет, — сказал Хемингей. — Я думал о закрытой двери.

— Я не знаю, что тут предположить, — признался сержант. — Чем больше я размышляю, тем более бессмысленным мне это кажется.

— Должна была быть причина, — сказал Хемингей. — И очень веская. Кто бы ни убил Натаниеля Хериарда, закрыв потом за собой дверь, он шел на чертовский риск, что его за этим застукают. Он делал это не ради смеха.

— Нет, — согласился сержант. — Похоже, в этом вы правы. Но какая может быть причина?

Хемингей не ответил. Спустя некоторое время сержант медленно проговорил:

— А если предположить, что убитый с самого начала не запер дверь? В конце-то концов, у нас нет никаких доказательств, что он это сделал. Я подумал… А если убийца вошел в комнату и закрыл за собой дверь…

— Старый Хериард устроил бы скандал.

— Нет, если это был его племянник, то нет. Он мог подумать, что Стивен зашел откровенно поговорить с ним и не хочет, чтобы лакей помешал им.

— И что? — спросил слегка заинтересованный Хемингей.

— Ну, Стивен или кто другой убил его. Вы помните, лакей сказал, что он подходил к двери и пытался войти, а она была закрыта? Вдруг в тот момент убийца был в комнате?

— Хорошо, вдруг. И что?

Сержант потер подбородок.

— Я еще не разработал это до конца, но мне показалось, может быть, он подумал, что должен запереть за собой комнату.

— Почему?

— Может, из-за фактора времени. Может, он подумал, что если пару минут спустя кто-нибудь пройдет по коридору, потрогает дверь и увидит, что она не заперта, то вычислит время убийства. Не скажу, что я полностью понимаю…

— Нет, и никто другой тоже, — перебил его Хемингей.

— Но это же может быть причиной, — уперся сержант.

— Причин можно найти сколько угодно, но не забывай, не так-то легко повернуть ключ с другой стороны двери. Если дверь была закрыта с другой стороны, убийца должен был запастись необходимым инструментом. Это не могло быть импровизацией.

— Могло, если он продел в ушко ключа карандаш с веревкой.

— Может быть, но у нас нет никаких свидетельств, что он это сделал. Наоборот, у нас масса свидетельств, что он не делал этого.

— На ключе были чьи-нибудь отпечатки пальцев? — спросил сержант.

— Старого Хериарда и лакея, они почти стерты. Как и можно было ожидать.

Сержант вздохнул.

— Да, концов не найти, правда, сэр? Будь я проклят, если знаю, как браться за это дело.

— Сейчас мы снова поедем в участок, — решил Хемингей. — Я хочу еще раз взглянуть на ключ.

Однако ключ ничем им не помог. Это был большой ключ, который недавно смазывали.

— Поэтому еще менее вероятно, что его могли повернуть с другой стороны, — сказал Хемингей. — Во-первых, не думаю, чтобы отмычка могла ухватить такую скользкую поверхность, и потом, на масле остались бы следы нарезки. Все это удручает. — Он изучил ключ под лупой и покачал головой. — Ничего не поделаешь. Я бы сказал, что его вообще не трогали.

— А это значит, — веско сказал сержант, — что если дверь заперли, то ее заперли изнутри.

— И дематериализовались, как привидения в книжках. Опомнись!

— А если он спрятался в комнате, а потом незаметно выскользнул оттуда, сэр?

— Интересно. Это было бы стоящей мыслью, если бы не одно обстоятельство. Никто из присутствующих в доме не исчезал в этот момент. Придумай что-нибудь другое!

— Не могу, — честно признался сержант. — Похоже, мы должны вернуться к вентилятору.

— Чем больше я думаю об этом вентиляторе, тем больше он представляется мне обманом и западней, — сказал Хемингей. — Начнем с того, что он в семи футах над полом и слишком мал, чтобы через него мог проникнуть человек среднего роста.

— Лакей, — сказал сержант.

— Да, я думал о нем, но я этого не могу представить. Даже если он пролез через него, как он спустился на пол?

— А если он все время был там, а потом убежал через вентилятор?

— Еще хуже! — воскликнул Хемингей. — Он спускался по лестнице головой вниз?

— Я не так это себе представляю, — сказал сержант, не обращая внимания на насмешку. — Я считаю, он и молодой Хериард были в сговоре. Думаю, если он подставил стул, то он мог, если он достаточно умел для этого, пролезть через вентилятор. Как только его плечи прошли, он перевернулся, ухватился за трубу или за глицинию над окном, как за точку опоры, и вытащил ноги. Как только его нога на лестнице, дело сделано.

— Просто акробат, — сказал инспектор. — А как быть со стулом под вентилятором?

— Он мог поставить его на место, когда открыли дверь. Кто бы заметил? Старик был занят телом своего брата, а Стивен не считается, если он был в этом замешан.