Запрещённая планета - В. Стюарт

Когда мы рассказали уже почти все — вообще-то больше говорил я, а Адамс только изредка вставлял важные замечания — и дошли до упоминания Морбиусом слова «космическая», в отношении которого мы не были уверены, понимать ли его только как сравнение или Морбиус подразумевал буквально, я решил, что Лонни готов подпрыгнуть на стуле. На мгновение он онемел, но затем последовала новая скорострельная очередь вопросов, настолько торопливых, что мы не могли понять в его речи больше одного слова из трех. Но тут вмешался Адамс. Он сказал:

— Прекрати, Лонни, прекрати. Можешь быть уверен, что при первой возможности мы добьемся всех этих «удовольствий» для тебя.

На этом ужин закончился. Квинн заперся в мастерской в глубине корабля. Фарман отправился к себе в каюту урвать перед ночным дежурством несколько часов сна.

Адамс с Бозаном начали обход корабля. Я поспешил в свой кабинет. Там я заперся на ключ, надел халат, уставил операционный стол, приспособил лампы… Потом подошел к запасному вакуумному шкафу, открыл его и вынул тело уистити….

Наверное, в течение целого получаса, бледный и словно опьяневший, я разглядывал вскрытое тело на своем столе, когда начало действовать «ЕМ» ограждение. Как потом мне рассказывал Адамс, сам он в этот момент находился между трапом и силовой установкой, разговаривая с Бозаном, когда это произошло. Сектор ограждения, расположенный как раз против них, начал сильно вспыхивать, выбрасывая соединяющиеся между собой электрические струи. Это должно было означать, что кто-то или что-то приблизилось к кораблю за пределами ограждения. Но черный в лунном свете песок хорошо просматривался на мили. И на нем ничего не было. Ничего движущегося или хотя бы неподвижного.

— В чем дело? — спросил Адамс.

Бозан позвал Невского, самого доверенного помощника Квинна, которому было поручено следить за исправностью ограждения. Скоро Невский пришел, и все это время ограждение продолжало вспыхивать. Только теперь струи соединялись между собой и становились все короче и короче. Остальная часть ограждения, которая тоже должна была начать действовать, была совершенно мертва. Это не понравилось Адамсу и Бозану. Бозан позвал было еще нескольких дежурных, но отменил свой приказ, когда Невский, этот флегматик, спокойно потирая подбородок, сказал:.

— Этому чертову распределителю опять, должно быть, чего-то не хватает… — И не спеша направился к контрольным аппаратам на другой стороне ограждения. Адамс и Бозан последовали за ним, видимо, как мы решили потом, спасая этим свою жизнь. Они смотрели, как Невский, бормоча себе под нос, залез в приборное отделение и начал что-то чинить. Через несколько минут Адамс спросил его, не кажется ли ему, что следует послать за мистером Квинном, но Невский с упрямством, присущим способным помощникам, спокойно сплюнул на песок и ответил:

— Неужели то, что может он, не могу я?

Это произошло тогда, когда молодой курсант Грэй подбежал к Адамсу. Он часто и тяжело дышал и чуть не выронил свою «Д-Р» винтовку, приветствуя командора.

— Докладывает пост, сэр. — Но на этом всякая военная формулировка кончилась. — Я снова слышал это, сэр, — торопливо заговорил он. — Дыхание! Оно двигалось как раз мимо меня! Но там ничего не было! Там ничего не было! — Голос его все повышался.

— Где ваш пост? — рявкнул Адамс. — На место! Быстро!

Но юноша не мог даже ответить, потому что не успел Адамс закончить, как раздался крик…

Он шел со стороны корабля, и каждый, кто находился снаружи, — часовые механики, Адамс и Бозан, — все слышали его. Это был страшный крик человека в ужасе и агонии. На какое-то невыносимое для всех мгновение он повис в тишине и затем замер… И после него тишина, казалось, сгустилась еще больше, чем раньше. Кричал Лонни Квинн, и сам Адамс обнаружил то, что от него осталось…

Я увидел это лишь несколько минут спустя, когда ко мне прибежал Грэй и громко застучал в дверь кабинета. Юноша был в таком состоянии, что едва мог говорить, и как только я узнал, что Квинн мертв, я ринулся вниз к небольшому отделению его рабочей мастерской. Над головой тревожно выла сирена, сопровождаемая голосом, выкрикивающим приказания. На полную мощность заработал прожектор, и его луч начал шарить в пустыне. Никого не было у останков Алонзо Квинна, когда я подошел к ним. И каким бы хладнокровным хирургом я ни был, мне с трудом удалось сдержать непреодолимое желание рвоты.

Он был разорван на куски. Даже хуже. Сначала его протащили через отверстие, которое было слишком мало, чтобы сквозь него могло пройти тело иначе как под воздействием какой-то почти немыслимой силы. На краях слухового отверстия мастерской были видны ужаснейшие доказательства этого, а все остальное, в еще более страшном виде, было разбросано по песку. На туловище не осталось ни одной конечности, и даже они были разорваны на части. А голова… Слава богу, что она лежала лицом вниз…

В уме моем зазвучали слова Морбиуса: «…Словно тряпичная кукла, растерзанная на куски злым, капризным ребенком…»

Уже после полуночи Адамс вызвал меня и Фармана в кают-компанию на совещание. Охрана в полном составе окружила корабль, лучевое ограждение снова действовало, прожектор работал неустанно, но никого и ничего не обнаружил, кроме… новых огромных бесформенных отпечатков ног. Они появлялись как раз там, где стоял Адамс и Бозан, когда начало действовать ограждение. Следы вели прямо к кораблю и потом вокруг него ко входу в мастерскую Квинна. Там они обрывались. Что заставило их пройти в шести футах от Адамса, направило между двумя постоянными патрулирующими караулами и помогло совершенно незаметно пересечь открытую площадку перед пулеметной установкой, было абсолютно неясно. Следы появлялись ниоткуда и исчезали никуда.

Итак, три оставшихся в живых офицера межзвездного крейсера «С-57-Д» смотрели друг на друга через пустой столовый стол.

— Я принял решение, — заговорил Адамс. — Мы иссякаем. Ясно, что я должен вернуть Морбиусу его права. На рассвете мы начнем работу по погрузке на корабль сердечника главного двигателя. С уходом Лонни это займет… — он помедлил, — возможно, около 12 часов. Но пока мы будем работать, на нас снова могут напасть. — Он перевел взгляд с меня на Фармана. — Какие будут предложения?

Последовал нетерпеливый стук в дверь, и вошел Бозан. Он явно был вестником более чем плохих новостей. Но все-таки Бозан обратился по форме и был очень корректен. Он отдал Адамсу честь и сказал:

— Докладываю об исчезновении человека, сэр. Номер 024863, специалист первого класса Джейс Дирокко.