Скифская история - Андрей Иванович Лызлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вбéгши на жáрких кóнех в Дунáйския вóды,
Плáвают тýи инде без всякия шкóты,
Нóсят смéртныя рáзы со желéзом óстрым,
Пустошáщи со всéх своих смыслом непрóстым.
Народ вéсь от их злáго стрáха отбегáет,
А псóм ненасыщéнным корысть оставляет.
Гдé éмлет погáнец всé чтóв домý остáся,
Стадáскóт мнóгих, ничтóже о них трудися.
Чáсть плéнников связанных пред собóю гóнит
В плéн, яко позрéв на сé óко слéзы рóнит.
Посечéнных стáрых и младéнец невинных
Свéжая крóвь течéт по потóках долинных.
Дóмы от погáн пожжéнны дымом кýрятся,
А тии зло мнóжащи никогó боятся.
Тáм бедный житель в своих отéческих местех
Слышащи о тéх страшливых погáнских вéстех
И вó врéмя смирéния войны боится,
И в час орáния орýжия держится.
Вó стрáнах тéх áще и не видят погáных
Блиско себé во орýжия убрáных,
Обáче стрáхи от лютости прибывáют
Бéдным орачéм, яко внé себé бывáют.
Кони татарския невелики суть и нужны, хребтами худы и тонки, токмо долговаты, но суть силныи и терпеливы тако, яко со всадники своими трудность и глад елико наивеличайший терпеть могут, токмо листвием лесным, и хврастием, и корением, их же копытами выбивают, питающеся. Сих татарове употребляют, егда кошом идут.
Есть у них иныя кони кладеныя, великия и рослыя, иже в бежании голову высоко держат. Сих во время потребное, то есть на войне в час брани с супостаты употребляют, иже велми к тому извычны и много додают им смельства в битвах.
И егда куды идут на войну, кийждо от них коней дву, а ин и трех в поводу водит, да егда один утрудится, тогда на другаго сядет, онаго же утружденнаго в повод пустит. И тако со единаго на другаго пресадящися в малом времяни велми далеко могут убежати. Иныя же от них тако суть извычни, яко простый пущен будучи, ни мало господина своего отстанет, аще и во время битвы или в самом тесном месте. Аще ли же охрамеет, или инако како заскорбеет, или ино что иное ему прилучится, то его зарежут и кожу снемши съедают.
Реки же вплавь сице преходят. Навязав два снопа великие тростей, и свяжут дву коней уздами, от единаго на другаго узду положивши, також и хвосты их свяжут крепко. И тако на един сноп полагают оружие свое и седло, на другой же сам сядет. И держащися единою рукою за хвосты конския, а другою коней погоняющи, переезжают на другую страну реки. Сице же творят не малыя реки преезжающи, но великия, то есть Волгу, Дон, Днепр, Бог, Днестр, паче же и Дунай великий.
Во время битвы на кони садятся без острог, с плетию токмо, на легком, но крепком седле. Узды простыя имеют. В войне недолго бывают, но скоро от неприятеля бежати будут; но в то время наиболши стрещися их потребно, егда бежати начнут, ибо назад обращающися извычно из лука стреляют и стрелы за собою оставляющи бегают. А потом вси купно остаявшися, обратяся паки на разно гонящаго супостата ударяют и стрелы пущающе битву обновляют.
В поле ровном смелее битву составляют. Полки своя строят около, поставивши строем закривленным [еже обще людие воинстии марсовым танцом называют], дабы стрелба их лучная кроме всякой помешки до неприятеля приходила. И в первом стражении яко частый град стрелы пущают, яко бы и свет затмити им, и потом преставают.
Во устроении бранном дивный некий порядок содержат. Воевод или началников всего воинства знаменито искусных и в делех воинских разумных имеют, и на помование руки его вси купно поступают; их же аще в битве потеряют или сами где от воинства отлучатся, тогда великое бывает во всем воинстве замещение, яко ни поправится, ниже битву обновити, ниже стройно битися с неприятелем могут.
Егда же брань в месте тесном прилучится, то сего вышеписаннаго строю не употребляют, но скорее в бегство обращаются, ибо мало у них брони обретается, ею же бы могли воздержати неприятеля. В сидении на конех сей извычай содержат: сидят в седлах, ноги в стремянах зело кратко имеющи, того ради, дабы скорее и лутче на обе страны обращаяся из лука могли стреляти.
Аще же им что с прилучая упадет на землю, то в тот час кроме всякой помешки опершись ногою в стремяни и наклонящися к земли подъемлют упадшее, в чесом толико суть извычны, яко и в зело скором бежании конском творят тако. Такожде от копия или рогатины могут зело скоро на страну ухилитися, токмо единою рукою или ногою коня держащися, и тако часто от злых случаев спасаются.
Пеши никогда на войнах бывают, ниже пехоты между собою имеют. Мужественны обаче и смелы, един за другаго умирающи, биются с неприятелем даже до последния кончины. Ибо его аще неприятель с коня свержет, скаредно обсечет, и каликою учинит, и оружие отъимет, и от всего обнажа едва жива оставит – он обачем и руками, и ногами, и зубами, и всеми составы, каким ни есть способом, даже до последняго издыхания обыче боронитися. И в то время наипаче достоит его опасатися, егда затаится яко бы умирая, ибо видящи смерть пред собою, яко уже не избыти ему от нея, всеми образы о том мыслит, яко бы мог за собою неприятеля взяти.
К приступом градов не суть способни. Ибо пушек и пищалей не имеют, боящися оныя своея прйповести: «Алтур пок, душа йок», яко бы души нет. Аще случится им город взяти, то его сожгут и во ничтоже обратят. Плен и стада вземлющи, во орды своя отгоняют.
В диких полях путь свой по звездам правят, паче же знаменем, его же словенским языком называют железным колом. Одежды долговатыя носят. В шапках яко мужи, так и жены единако ходят и не снемлющи их кланяются. И сие у них творят честь воздающи, ибо яко мы честь воздаем снемши шапки кланяющися, тако у них в шапке; и противно аще бы нам в шапке кланятися, то безчестие тому, ему же кланяемся, тако у них без шапки кланятися безчестно.
Во одеждах верхних мужи и жены мало между собою разны, токмо жены платом белым главы себе увивают. Ризу исподнюю льняную носят, сие же сии, иже во градех и селех житие свое имеют. Иныя же, иже в полях под катасарми кочуют, шубу на себе возложа тако долго не слагающи носят, донеле