В открытое небо - Антонио Итурбе

беседует с коллегами-летчиками. Ничто не является твердым. Мозг его как влажная губка. Он энергично жестикулирует и внезапно хохочет, сам не зная почему. Люди, завидев его, переходят на другую сторону улицы. Потом внезапно наваливается вязкий сон, и веки, словно каменные, опускаются. Он падает на подвернувшуюся в парке скамью и под дождем засыпает.

С течением времени к морщинам на его пальто добавляются следы от птичьего дерьма, которое он, как умеет, отмывает возле фонтана. Находит работу на несколько часов в день в одной компании по уборке, и она посылает его на всяческие зловонные фабрики и мастерские вручную выгребать нечистоты.

Несколько раз в неделю он заглядывает в «Реомюр». Голова Карильона с приоткрытым ртом и торчащими оттуда длинными зубами качается из стороны в сторону: нет. Ничего нет.

Наведывается он и к Максу Делти: на молчаливых встречах они делят между собой одиночество и эфир. Во рту теперь постоянный привкус хлороформа. Он понимает, что с каждым днем погружается в сомнамбулическую невесомость, пока ничего не зная о глубине этой пропасти.

Узнает несколько недель спустя, когда утром будет помешивать в чашке кофе с молоком из горячего котла, над которым поднимается пар, наполняя собой помещение социальной столовой при церкви Святого Августина. Благотворительность пахнет кипяченым молоком.

Отвечающая за завтрак женщина проходит мимо, разнося хлеб, который крошится в чашки, и на мгновенье останавливается возле его стола.

– Добрый день, Жан. Что, на этой неделе опять без новостей?

– Чуть больше, чем ничего, мадам Лагардер.

– Не отчаивайтесь.

– Да я и не отчаиваюсь.

Директор этого благотворительного предприятия, месье Аньель, уже беседовал с ним. Они заметили, что он молодой человек воспитанный, презентабельный, так что они готовы взять его на работу для реализации транспортных перевозок, доставлять грузы в их филиалы. Мермоз знает, что отказаться не может, но и ответить согласием не способен. Месье Аньель взирал на него с блаженным высокомерием, характерным для благотворителей: он ждал со стороны облагодетельствованного благодарности и безоговорочного и безусловного согласия на столь щедро предложенное ему рабочее место. Но у него есть интуиция, может, даже навязчивая мания, обостренная воздействием на мозг эфира, и она предупреждает, что если он согласится на эту работу, то заработка на скромную жизнь ему будет хватать и он смирится с этой подвернувшейся ему долей и прекратит искать свою судьбу.

Вот об этом он и размышляет, шагая в направлении гостиницы «Реомюр». Уже, наверное, пришел момент принять решение, как распорядиться своей жизнью. Заглядывает в узкий вестибюль. Карильон распластался на стуле, ноги задраны на стойку, выставив на всеобщее обозрение тощие щиколотки над расползающимися носками. Поскольку парень не просыпается, Мермоз оглушительно свистит, и тот чуть не скатывается со стула.

Карильон злобно глядит на него.

– Да чтоб тебя черт подрал! Мне блондиночка снилась с парой огромных сисек, она будто приглашала меня к себе в комнату! И вот как раз когда я переступаю порог, тут ты меня и будишь!

– Мне очень жаль, приятель. Не везет нам с тобой с нашими снами.

Парень грустно кивает, словно только что упустил любовь всей своей жизни.

– Не переживай, Карильон, ее ты еще встретишь. Она ведь у тебя в голове живет, а там некуда особо прятаться. Спи дальше, я уже ухожу.

– Вот именно! Проваливай!

Карильон снова кладет ноги на стойку.

– Погоди-ка!

– В чем дело? У блондинки есть подруга?

– Нет, чертово письмо на твое имя.

И протягивает ему конверт, отправитель на котором обозначен как «Авиалинии Латекоэра». Он нетерпеливо рвет конверт. Содержимое – приглашение явиться через неделю на аэродром в Монтодране для пробного полета.

Он набирает в легкие воздуха и расправляет грудь, как парус. Нужны деньги на поезд, на парикмахерскую, а еще пальто в чистку отдать. Задыхаясь, он прибегает в компанию по уборке и просит начальника отдать ему все заказы, которые есть, все вонючие места, куда никто не хочет идти, самые глухие углы. В банях при Лионском вокзале публика в те дни с удивлением взирала на уборщика, что погружает руку в унитазы, насвистывая тарантеллу.

Глава 21. Аэродром в Монтодране (Тулуза), 1924 год

С железнодорожного вокзала Тулузы до строений «Авиалиний Латекоэра», расположенных за городом, Мермоз идет пешком. Аэродром – огромное летное поле с размеченными мелом полосами в различных направлениях, чтобы приземляться всегда носом к ветру. Дойдя до аэродрома, он на секунду останавливается и видит, как в небо взмывает «Бреге 14», а потом начинает лавировать. И считает это добрым для себя предзнаменованием.

Служащий компании провожает его в кабинет директора по эксплуатации, Дидье Дора. Он входит в кабинет директора решительным шагом. С дальнего конца стола, сидя под картой Испании и половины Африки с нанесенными на ней маршрутами, на него с невозмутимым безразличием смотрит мужчина. С угловатым лицом, темными усиками и маленькими черными глазками.

– Месье Дора, я летал в Сирии, пересекал пустыню из конца в конец десятки раз… У меня шестьсот часов налета!

Директор все так же невозмутимо глядит на него.

– Это ничего не значит.

Он произносит это нейтральным тоном, но сказанные слова громом отзываются в голове Мермоза.

– Ничего?

– Отправляйтесь к заведующему ремонтными мастерскими, он выдаст вам рабочую одежду механика. К работе приступите завтра.

– Механика? Но, господин директор, я хочу пилотировать самолет!

– Там видно будет.