Вкус любви - Френсис Дэвис

— Тут внизу курьер с пакетом, — прохрипел швейцар.

— Ко мне? В субботу?

— Он так говорит. Послать к вам?

— Да, пожалуйста. — Она уже разделалась со всеми своими обязательствами свободного художника. Возможно, это какой-нибудь рассеянный наборщик со срочным заказом, забывший, что она передала все свои прежние работы другим.

— Простите, что я принес это так рано, — сказал курьер, передавая ей небольшую коробочку, — но заказчик просил ее передать не позднее семи. Распишитесь здесь.

— От кого это?

— Я не знаю.

Кэйт закрыла дверь и стала изучать посылочку. Это не от наборщика, решила она. Форма была бы другой. Белая картонная коробка, не более двадцати сантиметров шириной, заклеенная скотчем. Ее имя и адрес написаны огромными черными печатными буквами. Обратного адреса не было. Кэйт потрясла ее у уха, внутри забухало что-то тяжелое. Может быть, кто-то просто пошутил, подумала она, поддевая скотч ногтем. Внутри была еще одна коробочка светло-голубого цвета со словами «Тиффани и K°» на крышке.

— Нет, — пробормотала она, — это не шутка. — Она глубоко вздохнула и села на диван.

На дне коробочки среди шуршащей упаковочной бумаги лежал черный замшевый мешочек, стянутый шнурком. Она попыталась развязать шнурок, но руки ее так дрожали, что она не смогла сделать этого. Она стала искать визитную карточку, вытащила всю оберточную бумагу, но карточки не было. Наконец ей удалось ослабить узелок, и в руке ее оказалось серебряное изображение рыцаря в сверкающих доспехах.

— О, Джулио, — сказала она вслух, и сердце ее заныло от любви и нежности. Несмотря на все то, что она наговорила ему, она чувствовала себя Гиневрой.

Ровно в четверть восьмого зазвенел телефон. Кэйт вытерла слезы и заговорила первой.

— Он такой красивый, Джулио. Я просто не знаю, что сказать.

— Я хочу начать все сначала, Кэйт. — Голос его звучал хрипловато, казалось, ему трудно говорить. — Как ты думаешь, мы могли бы вернуться к нашей первой встрече?

— Нет, не к началу. Давай лучше с сегодняшнего дня… С тобой все в порядке? Голос у тебя звучит ужасно — как будто горло забито битым льдом.

— С того самого дня, как ты ушла от меня во вторник я не спал.

— Так это целых три ночи!

— Я знаю, — произнес печально он.

— Ты бы хотел поехать сегодня со мной в Вудсток? Я как раз собираюсь туда?

— Остановишься у своих друзей? — В его голосе явно не слышалось восторга.

Кэйт засмеялась, почувствовав, как ему не хочется, чтобы их уединение нарушали посторонние.

— Нет, мы будем одни. Я наконец-то решила купить эту развалюху.

— Прекрасно. А как мы туда доберемся?

— Я возьму напрокат машину.

— Это просто идеально. Заезжай за мной через полтора часа.

Когда Кэйт подъехала, Джулио ждал ее у дверей. Его окружали корзинки и сумки.

— Это еще что такое? — спросила она с недоумением, открывая багажник.

— Продукты. Чем ты собираешься питаться там?

— Мы бы заехали в магазин по дороге и купили бы антрекотов или готовых котлет.

— Так я и думал, — сказал он, укладывая корзины в багажник. — А эту надо поставить на заднее сиденье. Хочешь, чтобы я сел за руль?

Она с радостью отдала ему ключи. За ними на узенькой улочке выстроились уже четыре машины, нетерпеливо сигналя.

— Ты не против, если мы поедем не через туннель? — спросила она. Ненавижу туннели.

Теперь, когда они были вдвоем, Кэйт почему-то чувствовала себя страшно скованно. Джулио был невероятно вежлив и предупредителен. Они выехали из города по мосту Джорджа Вашингтона, затем свернули на север и поехали по Пэлисейдз Паркуей.

— Я тебя даже как следует не поблагодарила за прекрасного серебряного рыцаря.

— Я хотел, чтобы он символизировал что-то вроде обещания.

— Я поняла. — Кэйт ужасно хотелось дотронуться до него, нарушить эту скованность. Но он так крепко держал руль, что даже пальцы его побелели. Кэйт проковыряла пальцем небольшую дырочку на своих белых джинсах.

— Может быть, открыть окно? — спросил он, глядя прямо перед собой.

— Да, это было бы неплохо.

Он опустил стекло.

— Не сильно дует?

— Нет, хорошо. Ты не будешь возражать, если я включу радио?

— Нет, нет, Она повернула ручку, и та осталась у нее в руке.

— Ну, вечно так с этими автомобилями, — сказала она. — Надо купить себе машину — пусть подержанную, не слишком шикарную, лишь бы была достаточно надежна и могла бы возить меня в Вудсток и обратно. Только я ничего не понимаю в машинах.

— Если хочешь, я помогу тебе? Я тоже, конечно, не специалист, однако воздушный фильтр от насоса отличу. И какую машину ты бы хотела?

— Красную.

Он засмеялся, и напряженность, существовавшая между ними, чуть-чуть ослабла.

Дырка на ее джинсах была уже размером с десятицентовую монету.

— Джулио, я больше так не могу! Мы ведем себя, как пара дикобразов.

— Дикобразов?

— Ну да, дикобразов. Ты разве не знаешь, как они занимаются любовью?

— Нет, — сказал он, уже улыбаясь. — Так как дикобразы занимаются любовью?

— Очень-очень-очень осторожно. Он так и фыркнул и сразу же свернул на обочину, где и остановил машину.

— Кэйт, родная моя, — сказал он, обнимая ее. — Ну, как тебе удается всегда сказать то, что нужно, когда я веду себя, как последний дурак?

— Наверное, женская интуиция… а, может быть, любовь.

— Я люблю тебя, — прошептал он, нежно прижимая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. Они прильнули друг к другу, как люди, благодарные судьбе за спасение после ужасной катастрофы, уже в безопасности, в объятиях друг друга.

Постепенно она почувствовала, как их идиллию нарушает какой-то резкий прерывистый звук. Где-то в глубине сознания возникло предположение: дятел? Нет, это был не дятел, скорее, кто-то стучал по стеклу машины. Она отодвинулась от Джулио и посмотрела через его плечо.

В открытое окно машины просунул голову полицейский. Его широченные плечи закрывали свет. Кэйт увидела в его зеркальных очках свое с Джулио отражение.

— Эй, приятель, здесь не аллея влюбленных. — Голос полицейского был похож на шуршание гравия под колесами.

— Да я знаю, командир… — начал было Джулио.

— Сейчас вы у меня заплатите штраф за то, что остановились в неположенном месте.

— Это я виновата, сержант… Фринци, — сказала Кэйт, взглянув на его бляху, приколотую над карманом. — Я… м-м-м… только что сказала моему мужу, мистеру Бонду, что у нас будет ребенок, и он… немного отвлекся, — Она почувствовала, что, говоря эти слова, начинает краснеть до корней волос. Стараясь сохранить серьезность, она бросила взгляд на Джулио. У него был такой вид, как будто его оглушили дубиной.