Увидеть море - Павел Зайцев

- Хмм…Света, — наконец понял я намеки врача. — А ведь ты говорила, что у тебя после удара боли в спине и шее.

- Да? — жена посмотрела на меня круглыми глазами.

- Не тормози, — пробубнил я по-русски, зачем-то понизив голос.

- Ах, да, доктор, ведь спина то и шея сильно болели, сейчас просто уже как-то утихла боль, — включилась Светка в нашу игру.

- Ну, это ничего не значит, — обрадовался врач. — Вы до сих пор в шоке. А ведь при таком ударе у вас и сотрясение есть. А возможно и внутренние повреждения.

Доктор диагностировал Светке кучу ушибов, смещений позвоночных дисков, вывихов и сотрясений и подписал её на серию самых дорогих массажей в своей клинике. Кроме того на лекарства и в качестве компенсации за возможные осложнения в будущем, страховая выписала жене чек на три тысячи долларов.

За Ниссан, стоивший нам пять тысяч долларов вместе с переплатой за рассрочку, мы получили восемь тысяч от страховщика. Вишенкой на этом торте был новенький белый кабриолет Крайслер Сибринг, предоставленный нам в безвозмездное пользование на месяц, пока мы вынужденно пребываем без колес.

В общем, мы сорвали джек-пот.

Врач выписал Светке больничный на две недели, а мы с Димой и так были безработные. Всё это привело к тому, что мы поехали по бичу (beach — пляж. англ.) в нарядных рубашках, заглядывая в боулинги и ресторанчики. Купили Диме ковбойскую шляпу, после чего он сделался похожим, на актёра из ретро-вестерна. Поддавшись радостному настроению, он попивал виски прямо на заднем сиденье кабриолета и корчил уморительные рожи дамам в соседних машинах. Светка и я хихикали над Диминой клоунадой — короче говоря, неожиданный денежный дождь смыл между нами все барьеры и разногласия.

Приятный вечер мы закончили в родном аппартменте, где закатили вечеринку в честь хорошего окончания плохого события. Первые лучи восходящего солнца застали нас с братом за столом в гостиной.

- А ты аллигаторов видел? — спросил я у Димы.

- Нет, — сказал он.

- Поехали покажу! — предложил я.

- Текилу брать? — спросил брат.

- И виски, — одобрил я.

Брат напялил шляпу «Крокодила Данди», и, звеня бутылками, мы вышли в рассвет.

- А ничего, что мы выпили? — засомневался брат, когда мы вырулили на пустынный хайвей и понеслись в сторону Пасадены — местного парка дикой природы.

- Здесь не Россия. Пока не нарушишь что-нибудь, не остановят, — успокоил я его. — В Пасадене нам не копов надо опасаться, а кое-чего другого.

Дима основательно хлебнул из бутылки и сурово закаменел лицом. Он был готов к опасностям.

Через пятнадцать минут трасса достигла местных печально известных высохших болот. Я повернул руль вправо, съезжая с дороги, и кусты бросились на нас, как стая рассвирепевших крыс.

Мы неслись по глинистому грунту, рискуя завязнуть, и застрять в этом страшном месте, набитом голодными рептилиями под завязку. То и дело фары выхватывали из темноты плохо скрытые туши притаившихся хищников, заставляя меня резко дергать руль и давить на газ. От опасности захватывало дух.

- Не останавливайся, Паша, чёрт тебя дери! Дави газульку! — орал мой брат, выпучив глаза и размахивая в воздухе бутылкой текилы. — Они гонятся за нами!

Я еле разбирал его вопли сквозь треск сминаемого кустарника и рёв мотора, но все же уловил смысл сказанного, и холодок страха пробежал по моей спине. Я яростно ударил по педали газа, четырёх литровый двигатель надсадно взревел, выстрелив тяжёлой тушей Сибринга через естественный трамплин какого-то глиняного холмика.

- А-а-а-аааа! — в унисон заорали мы, взлетая в окрашенное закатной кровью небо. Двухтонный кабриолет, болезненно скрипнув рессорами, ударился о землю, закрутившись на скользкой глине, заглох и встал.

На мгновение наступила жуткая тишина. Ловушка захлопнулась.

- Тихо! — одними губами прошептал я, вжимаясь в кресло. С минуту мы прислушивались к окружающим звукам, затаив дыхание. Всё было подозрительно спокойно, лишь невдалеке размеренно шептал океанский прибой.

Я завел машину и медленно выехал по склону обратно на хайвей. Уже достаточно рассвело, и отсюда было хорошо видно, что заросли прибрежного кустарника и осоки, по которым мы носились несколько минут назад на Крайслере, были абсолютно необитаемы.

Лишь кое-где валялись старые бревна, которые мы спьяну приняли за аллигаторов.

Стало немного стыдно. Нервно посмеявшись над собой, мы съехали на песчаный пляж и, подогнав машину к самой воде, устроились на пикник.

Из магнитолы Крайслера негромко мурлыкала джазовая радиостанция, мы разливали текилу в пластиковые стаканчики, развалившись на песке в паре метров от линии прибоя.

- Дима, а ты знаешь, что на небе только и разговоров, что о море? — обратился я к брату с хитрой улыбкой, поднимая стакан с янтарной жидкостью.

- Ага, точно, — ухмыльнулся Дима, — прям как в «Достучаться до небес». Текила и море.

- Ну, давай, за то, что мы сделали это, — торжественно заявил я. — Ещё какое-то время назад мы с тобой бухали паленую водку в мёрзлом сарае в Кабардино-Балкарии, а теперь вот разъезжаем на Крайслере, потягиваем текилу на берегу Мексиканского залива. Жизнь удалась!

- Да, — согласился Дима, зажевывая текилу корочкой лайма. — Мне, честно говоря, до сих пор иногда кажется, что это все сон. Вот проснусь, а я в своей гостинке в Красноярске, и рядом крыса мой доширак доедает.

- Крыса? — не понял я.

- Да, всякое бывало, — помрачнел Дима.

- А знаешь, что, — в голову мне пришла свежая мысль, — поехали жрать лобстеров, я угощаю!

Эмоции переполняли меня, но казалось, что для полного эффекта не хватает какого-то красивого жеста, последнего штриха к картине.

Я достал из кармана тугую пачку баксов и с силой швырнул их в воздух над нашими головами, замерев в предвкушении того, как деньги будут падать на нас самым прекрасным в мире дождём. Но произошло неожиданное.

Посреди абсолютно безветренного флоридского утра, над нашими головами вдруг пронёсся резкий порыв ветра, который подхватил большую часть купюр и бросил их в прибрежные волны.

- Ааааааа! — в ужасе заорали мы с братом и, как были, в одежде кинулись доставать деньги из воды. По пояс в прохладной солёной воде мы метались, как сумасшедшие, падая, матерясь и ныряя, но значительную часть пачки спасти не удалось.

Алчный океан отожрал у меня из кармана больше ста долларов, чем привел в негодование. Долго ещё с братом мы проклинали неожиданную шутку природы, суша на капоте крайслера смятые купюры и свои шмотки.

- Два лобстера и две «маргариты», — мрачно обратился я к официанту, когда мы ввалились в небольшой, но фешенебельный прибрежный ресторанчик, усевшись на веранде с видом на череду белых отелей Сент-Пит Бич.

- Извините, сэр, — растянул губы в вежливой улыбке официант, — но мы не подаем алкоголь раньше двенадцати часов.

- Чёрт, — помрачнели мы с Димой, — тогда две кока-колы.

Кучи мятых долларовых купюр на столе произвели на официанта Родриго положительное впечатление. Ещё ему понравился симпатичный иностранец с глазами цвета морской волны и густой черной щетиной. Родриго долго возился на кухне, украшая блюда с лобстерами веточками зелени. Расставив тарелки и бокалы с колой на поднос, он бросил взгляд на свое отражение в зеркало и, соблазнительно покачивая бёдрами, пошёл в зал.

Там его взору открылась идиллическая картина. За столиком посреди пустынной веранды, положив всколоченные головы на ворох мятых долларовых купюр, два его клиента спали крепким сном.

Эпизод 24: Однажды в Америке.

Эта заварушка началась с приезда Балуна.

Balloon — по-английски «воздушный шар». Такую кличку ему дал мастер меткого слова Дима.

Балун — мой бывший сокурсник. Некрасивый и неуспешный в учебе, тормоз и ленивец, он, тем не менее, занял неотъемлемое место в нашей студенческой компании. Звали его Лёней, но «Балун», конечно, гораздо точнее описывало его низенькую неуклюжую фигуру с круглым животиком и кривыми ножками. Нечто среднее между медведем Балу из мультика и воздушным шаром, когда его наполнишь водой.

Ко мне во Флориду он приехал из Чикаго, где работал в парке развлечений «Сикс флэгз». Многие студенты из программы уезжали оттуда домой богачами. Устроившись кассирами в ларьки с хот-догами, они в полной мере пользовались дырами в отчетности и воровали напропалую. Если покупатель ронял хот-дог, то по правилам компании, он мог тут же получить бесплатный. Стоит ли говорить, что там, где кассирами были русские, падеж хот-догов носил массовый характер.

Воровать, конечно, не хорошо, но что такое «нехорошо», если по приезду можно купить новую машину, а то и квартирку если городок не самый центральный?

Леонид в этом Клондайке для русских, однако, был неудачлив. Попеременно его уволили с должности кассира, оператора карусели и садовника. Последним позором стало увольнение с поста дворника с формулировкой «не справился с обязанностями».