Стихотворения и поэмы - Перец Маркиш

С лучистой спутницей по площади огромной

Я, как с невестою, иду вдвоем.

Звенящей здравицей встречают нас трамваи…

«Куда ты полетишь, нежданная, ничья?

Куда направишь путь, летать не уставая,

Мгновенная моя, внезапная моя?»

Заворожённые, не чувствуем, как поздно.

Стихают улицы, и небо всё темней.

Чуть слышным шелестом бумаги папиросной

Трепещут крылышки нечаянной моей.

Она взвивается к немолкнущей капелле

Крылатых гусляров: «Туда! За мной! В полет!

Там соловьи давно вечерний сбор пропели.

Там одного тебя недостает!»

1948

Перевод М. Петровых

ОСЕНЬ

ОСЕНЬ

Там листья не шуршат в таинственной тревоге,

А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,

Но вот один со сна поплелся по дороге,

Как золотая мышь — искать свою нору.

И сад не сторожат — пусть входит кто захочет,

Там вихри, холод, дождь, секущий и косой,

И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,

Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.

Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,

Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,

И так она ползет чрез пень и через кочку

И судорожно вдруг на голову встает,

И крылышки свои вдруг задирает криво,

Как зонтик сломанный, они теперь торчат,

И смерть уже слышна в жужжанье торопливом…

На осень тишина переезжает в сад.

1948

Перевод А. Ахматовой

НЕЖДАННЫЙ ПУТЬ

НЕЖДАННЫЙ ПУТЬ

Как мог я толковать с вокзальною стеной,

Когда лазурный бант меня почти сконфузил?

Глядеть на строгий перст, на палец жестяной,

Когда меня сдавил голубоглазый узел?

Лазурный пышный бант на русой голове

Нырял, мелькал и цвел над толчеей платформы.

Так синий василек не спрячется в траве:

К нежданному пути приковываем взор мы!

Мне этот путь сужден, как утро всех дорог!

Как утренний перрон, как солнце над травою!

И вновь к глазам прильнул блеск обнаженных ног

И трепет голубой над русой головою!

1948

Перевод А. Голембы

САМОЗАБВЕНИЕ

САМОЗАБВЕНИЕ

Так как же не любить, отдав себя всего,

Как отдает себя любое существо,

Когда к волне морской, что к молотилке злак,

Луч солнечный припал! Не загореться как,

Когда трещат сверчки запечные всю ночь,

А поутру бренчат цикады во всю мочь,

Когда, как медь, звенит под ветром хрупкий лист

И надрывается кузнечик-цимбалист,

Когда гудит, как гром, живая зелень трав,

И стебель говорит, как флейта заиграв,

И травяной оркестр устал и изнемог,

И кое-кто уже готов свалиться с ног,

И. хоть кукушки нет у синевы морской,

Сдается — и она кукует день-деньской!

Пусть соловьи отсель за тридевять земель,

Напомнит нам о них ручья ночного трель,

И каждый из певцов хрипит и глотку рвет,

И каждый забежать пытается вперед!

Чтоб весь простор земной, чтоб целый мир вокруг

Запомнил золотой непреходящий звук!

Мир полон до краев, звук льется через край:

Хлынь, гомон голубой, звучи, не умирай!

И море синее вливается во тьму

И дремлет: счастье снов является ему,

И голос всё нежней, желанней и ясней,

В нем зреет глубина еще невнятных дней.

Так как же не любить, отдав себя всего,

Как отдает себя любое существо!

1948

Перевод А. Голембы

МУЗА

МУЗА

Раньше, позже ли было всё это?

Сновиденье несет, как волна.

Мама вместе со мной до рассвета,

Словно в детстве, со мною она...

Помню, как просыпалась, не зная,

Сплю, дышу ль я в ночной тишине,

Подбегала к постельке босая

И, дрожа, наклонялась ко мне...

Материнские теплые руки

Нежат ласкою сердце мое,

И я слушаю милые звуки —

Колыбельную песню ее.

Только песню догнать я не в силах,

Мамин взор как туманом укрыт,

Но в напевах далеких и милых

Радость детства, как прежде, звучит.

Буря воет порою ночною,

Непостижною злобой полна...

Мама!.. Мама, как прежде, со мною,

Словно в детстве, со мною она!

1948

Перевод Э. Левонтина

РОСА

РОСА

Взгляни, как поутру украшен голый сад

Росой мерцающей. Как в час восхода солнца

Кристаллы хрупкие на веточках висят —

Осколки, капельки, пылинки, волоконца!

Рассвет не устает алмазы шлифовать,

Дробить, соединять их веткой золотою.

В траве и на небе такая благодать,

И щедрая земля исходит добротою.

Увенчанный росой, смеется каждый куст,

И наш рассветный сад уже сплошная небыль:

Он блещет и горит, как сотни тысяч люстр,

Как мириады ламп, опущенные с неба.

Рассветный сад сравню с холодным хрусталем:

Он полон до краев, он запотел, как ваза,

Морозных огоньков не сосчитаешь в нем, —

Он в этот ранний час наряднее алмаза.

К хрустальным капелькам приникни поутру,

Они на каждый шаг ответят звоном новым,

И там, где листьев медь шуршала на ветру,

Теперь любой алмаз рассветом отшлифован.

1948

Перевод А. Голембы

ЭХО

ЭХО  

Немало летних дней промчалось здесь моих

Подобно журавлям в осеннем поднебесье.

Мне кажется, я слышу голос их

То в ветра посвистах, то в волн призывной песне.

Что, если крикнуть им? Услышу ли ответ?

И вот уже «ау!» летит стремглав к высотам!

Исчезнувшие!.. Вот и это лето вслед

Минувшим, как журавль, готовится к отлету!..

Как бы ладоней всплеск иль моря шумный вал

Вдруг породили отклик семикратный...

Он мне знаком! Я эхо то узнал!

Оно мое! Мое! Не смолк я безвозвратно!

Его б узнал и ты! Как на воде круги,

Всё рос и множился гул эха над долиной.

Здесь я уже провел немало дней других,

Давно промчавшихся станицей журавлиной.

1948

Перевод И. Воробьевой

РАДУГА

РАДУГА

Шел дождь. И дождь ей не мешал. Она одним

концом

На плечи каменной горы легла, как коромысло,

Потом, полнеба охватив сияющим полукольцом,

Черпнув морской воды, над тучами повисла.

Казалось, из морских глубин забил фонтан живой,

И кровь из отворенных жил внезапно запылала.

Кругом толпились облака, и радуга, как верховой,

Переметнулась через них и крепко оседлала.

Шел дождь. Светился дождь. Насквозь пронизанный

зарей,

Переливался, трепетал, почти лишенный веса.

А радуга была за ним и вспыхивала над горой.

И колыхалась перед ней прозрачная завеса.

1948

Перевод Д. Самойлова

ТВОЙ ВЗГЛЯД

ТВОЙ ВЗГЛЯД

Э. Л.

За счастьем призрачным бродя во мгле безбрежной,

Унижен, возвращусь туда, где только ты.