Гагарин - Кирилл Шарапов

— Хочу, — не стал скрывать Лавр. — Что-нибудь недорогое, класса исследователь, с переоборудованным расширенным трюмом.

— Это тебе влетит тысяч в пятьсот, а может, и больше, ну, и чтобы на ноги поставить еще триста, — быстро подсчитал в уме Ниманд.

— Я так примерно и прикидывал, — согласился Арсений. — Правда, думаю, чуть дороже выйдет. Да пока в бюджет не укладываюсь.

— Чем заниматься планируешь?

— Перевозки, то, сё, — усмехнувшись, ответил Лавров.

— То, сё, говоришь, — улыбнулся уголками рта, капитан «Верна», — за то, сё хорошо платят.

На мостике появился один из немцев, такой же усатый, как капитан, но сухощавый и высокий.

— А вот и Дитер, — обернувшись, поприветствовал подчиненного Ниманд. — Знакомься, наш пассажир, господин Славак, а это мой первый помощник и штурман Дитер Шпеер.

Арсений поднялся и пожал протянутую руку.

— Простите, я занял ваше место, — извинился Лавр.

На это помощник капитана лишь отмахнулся и принялся проверять журнал.

— Пойдемте, Славак, — поднимаясь, произнес Ниманд, — моя вахта закончилась, не будем мешать Дитеру.

Арсений, помахав Дитеру на прощание рукой, спустился на жилую палубу вслед за капитаном.

— Пожалуй, теперь я вас оставлю, — улыбнулся капитан, — мне надо немного поспать. И помните, что я вам сказал насчет Марьям.

— Было приятно поговорить, — пожав крепкую ладонь капитана, ответил Арсений.

— Думаю, не в последний раз, — заметил капитан и скрылся в своей каюте. По традиции всех кораблей, каюты команды были ближе всего к их боевым постам.

Четыре дня Арсений провел в праздном безделье. Спал, ел, много читал, смотрел старые и новые фильмы. Даже скачал из сети пиратскую версию «Курортный городок». Фильм про героическую оборону Крыма, заказ отдела пропаганды Красного пояса. По сути это был плевок в душу всем, кто там воевал и погиб. После просмотра захотелось вымыть руки с мылом, но стоило признать, дорогой блокбастер вышел качественным, настоящая агитовка про несгибаемых бойцов десантной бригады, которые держали оборону на Крыме в последние дни войны. В коротком эпизоде даже себя увидел, актер был каким-то бездарем, мальчишка из университета кинематографии. Но агитовка получилась, что и требовалось После того, как картина выйдет на экраны, в армию пояса запишутся сто тысяч мальчишек и девчонок, мечтающих о славе, чести и великой красной галактике.

Марьям по-прежнему игнорировала его, каждый день он садился за стол и здоровался с девушкой, которая в ответ на это поднимала карие глаза, окатывала его холодным взглядом и снова возвращалась к еде. Но при этом садилась всегда за один и тот же стол, даже если приходила позже Арсения.

Дерганый остался таким же: неизменный балахон, неизменный капюшон, кольт за поясом, к которому у него постоянно тянулась рука. Как он дожил до таких лет — было неизвестно, хотя, каких лет? Лица «монаха» никто не видел и было непонятно, стар он или молод, хотя голос выдавал его, но не сильно, по прикидкам Лавра, ему было от сорока до пятидесяти пяти, может, чуть больше, но при уровни современной медицины семьдесят — это еще средний возраст. Некоторые доживали и до ста восьмидесяти. По большому счету длительность жизни равнялась ста тридцати, ста сорока годам.

Зуммер боевой тревоги вырвал его из постели в три часа ночи. Арсений рефлекторно сунул руку под подушку и вытащил пистолет, под потолком мигала красная лампа, которая на мгновение вырывала предметы из темноты и снова погружала их во тьму. Арсений вскочил и натянул комбинезон. Сунув пистолет в кобуру, он побежал к лестнице, ведущей на мостик, в коридоре уже появлялся заспанный экипаж, кто в чем, сонные немцы пытались продрать глаза и понять, что происходит. Лавр встретил только одного человека, который был полностью экипирован, как и он сам. Марьям крутила головой и вслед за ним направилась к лестнице. Через пару секунд Арсений был уже в рубке, ночная смена досталась Ниманду. Капитан сам сидел за штурвалом и тихо матерился, переходя с русского на немецкий, с немецкого на английский и обратно.

— Что? — подбежав к нему, спросил Арсений.

Немец поднял голову и сказал одно единственное слово:

— Жопа.

— А теперь развернуто, — попросил Лавров.

Любого другого Ниманд послал бы на три буквы, добавив пару адресов на немецком, но для Арсения сделал исключение, за эти дни они, если не сдружились, то стали хорошими приятелями. Лавр рискнул и рассказал немцу свою историю, исключив из нее «Минск», прыжок и Анну. Зато получил уважение Ниманда, как герой Калифорнии и битвы за Крым.

— Мусорщики. В двух часах от нас, нагоняют.

Арсений склонился над навигационным пультом. Там ярко светились три чужеродных вымпела: один большой и два малых.

— Матка не догонит, — подвел он итог, — компьютер определил ее как тяжелый транспортник. У них скорость еще ниже, чем у «Верна», конечно, они слегка ее прокачали, но все равно мы оторвемся.

— Матку я не слишком боюсь, но пара легких перехватчиков… — отозвался контрабандист. — Они взломали нашу «Тишину», словно, знали, где искать.

— Как?

— Просто лупили импульсом по секторам и нашли.

— Понятно. Их навели, Монах?

— Нет, ему не выгодно, — на секунду задумавшись, произнес Ниманд. — Он за свой груз трясется, мусорщики никого в живых не оставляют.

— А если он их?

— Он не знал маршрут, ему было все равно, как мы попадем на Амстердам, ему важно только одно, чтобы груз оказался там.

На мостик потихоньку подтягивались заспанные немцы, первым явился Диттер и в отличии от остальных не выглядел растерянным, Марьям стояла в стороне, внимательно слушая, Арсений и забыл, что она поднялась следом за ним. Он отпихнул Дитера, который стоял возле пульта оборонительных систем. Немец протестующее заорал на родном языке, из всей фразы Арсений уловил только слово швайне. Но, перехватив злой взгляд Ниманда, отвалил в сторону, уступив Лаврову место.

Арсений пробежался по списку автоматических турелей и присвистнул, таких раритетов он уже давно не видел. Он оторвал взгляд от дисплея и недоуменно посмотрел на Ниманда.

— То, что я вижу, правда?

Немец грустно кивнул.

— Две кормовые турели первого поколения «Пламя», — начал перечислять Арсений, — бортовая турель «Пламя М», а главный калибр орудие кругового обстрела «Булава» второго поколения. Ниманд, ты что, издеваешься? Как ты пять лет летаешь с такими стволами, сколько абордажей ты пережил?

— Ни одного, наш главный козырь «Тишина», это не боевой корабль, — виновато развел руками немец, — мы призраки, наша задача быть невидимыми.