Тайный бункер абвера - Александр Александрович Тамоников

— Я верю тебе, я знаю, что ты настоящий разведчик. После диверсии уходи из города, выбирайся в суматохе к пустырю. Встречаемся на болоте, у нашего места. Я буду ждать тебя. Мы вместе перейдем линию фронта, и ты сможешь воевать вместе с нашими ребятами как красноармеец.

Шубин внезапно замолк, опять зашуршали листья и трава, только звуки были в этот раз другими. Шум затих, и высокий голос позвал его:

— Товарищ командир! Это я, Сидор!

Капитан приподнялся на руках и вылез из подвала. От его неожиданно выросшей у стены фигуры парень тихонько вскрикнул. Командир кинулся к нему:

— Тсс, рядом ходит охранник! Обходит по периметру здание. Надо быстро, пока он не вернулся, перетащить ящики к окну!

— Да они вон там, у деревьев. — Сидор замахал рукой в темный проем между деревьями в двух метрах от него. — Мы с дядей Юрой все перетаскали, пока вас ждали. А вас все нет и нет, я и пошел разведать.

Шубин уже вцепился в тяжелую ручку.

— Давай быстрее, вон туда, откуда я вылез. Минут через семь-десять караульный снова будет на углу!

Но ни через десять минут, ни через полчаса охранник не показался. Разведчики не знали, что продрогший под осенним ветром автоматчик нашел приступок у центрального крыльца, опустился на него и сладко задремал, свесив голову на грудь. Группа успел перетаскать три ящика с зарядами, проволоку и взрывное устройство, сгрузить снаряжение в темный подвал между деревянными нарами. Илюха, запыхавшийся от быстрого бега туда-сюда, по-деловому распорядился:

— Ну все, дальше я сам. Успею все до утра, сюда соваться никто не будет. А днем схоронюсь в старой котельной, я уже проверил — двери заколотили на два гвоздя. Снять — раз плюнуть.

На прощанье командир повторил приказ еще раз:

— Действуем после сброса бомб через тридцать минут. Запомнил?

Парнишка кивнул:

— Я буду наблюдать за эвакуацией, раненых не смогут быстро спустить в подвал. Давайте дадим им час, а потом! — Илья показал руками вращательное движение, словно выкручивая ручку ящика взрывателя до упора.

Глеб не удержался и снова погладил лохматые пряди на голове:

— Золотая ты голова, Илюшка. Выучишься на инженера и сотни домов построишь. Помни, работает только голова, ни страха, ни злости, только голова. После взрыва все в наш лагерь.

— А потом к своим. Я прорвусь, через все преграды пройду. Я же разведчик! — отозвался радостно паренек.

От госпиталя Шубин возвращался, испытывая радость, хотя тут же рядом свербил его страх и беспокойство за юных разведчиков. Он хотел было взобраться в кузов, но Говорун остановил капитана:

— Товарищ командир, мы тут с Сидорчиком покумекали в две башки. Полезайте в кабину, офицерских погон караульщики боятся, лишний раз не сунут к грузовику рыла свои. А мальца сейчас довезем к старым складам, он оттуда на своих двоих через заводскую территорию добежит. Я ему все растолковал, дак и сам знает — местный же шкет, с моего района оказался.

— Хорошо, надо торопиться, — согласился Шубин. — Сейчас в центр города, но боюсь, там мне тоже придется пробираться пешком к руинам кинотеатра. Слишком приметно будет на грузовике, по центральным улицам точно ночные патрули ходят.

Говорун закивал и нажал на педаль газа, машина снова послушно запрыгала по ухабам.

— Оно и сподручнее вам пешком, товарищ капитан. Сзаду кинотеатра трамвайная линия, бараки бывшие, рынок был. Построек много старых, деревяшки одни, промеж них можно к стене пройти. А уж в ней дыр полно, от бомбежек, да и хулиганье расковыряло еще до войны, чтобы без билетов на кино шастать. Пролезут, как собаки, в лаз, выждут, пока сеанс начнется, да в темноте мимо билетера шасть в зал. Ох, жуки, заводские наши.

Ему так было приятно поговорить со своим, с русским, вспомнить довоенную мирную жизнь. Но Глеб был вынужден прервать воспоминания мужчины:

— Юрий, а как же вы? На заводе тоже запланирована диверсия. Вам нужна помощь, донести толовые шашки, установить их.

Говорун вдруг нажал на тормоз, и грузовик мягко замедлил движение у перекошенных во все стороны строений. Они, как черные зубы, торчали редкими остовами вдоль дороги. Из кузова тотчас же вынырнула худенькая фигурка Сидора. Разведчик распахнул дверку кабины и наклонился поближе к подростку:

— Ты все запомнил? Завтра после заката летчик поднимет в небо самолет и сбросит на город зажигательные бомбы. Через полчаса ты взрываешь заминированное железное полотно.

Сидор вдруг предложил:

— Товарищ командир, я, когда устанавливал заряды, считал поезда и расписание их прикидывал. Днем немцы пускают состав с личным составом, с ранеными.

— Санитарный поезд?

— Да, в восемь вечера проходит последний состав, а ночью фрицы перевозят оружие, танки, технику. Каждый час идет новый состав. Я дождусь такого поезда и взорву!

— Не надо рисковать, — покачал головой разведчик. — На скорости состав сойдет с разрушенных рельсов. Это будет ударом для немцев. Они не смогут быстро восстановить насыпь и полотно, а это даст нам преимущество при наступлении. Мы сможем сделать первый шаг для освобождения Маевска, если все сделаем как надо.

Сидор чуть не подпрыгнул на месте от такого обещания, неужели город будет освобожден! И он завтра начнет это победное наступление Красной армии. Паренек не удержался и с восторгом прошептал:

— Победа, победа, наши будут в Маевске! Ура! Я все сделаю, товарищ командир! Зуб даю, высижу там до сигнала и рвану!

Взбудораженный мыслями о скором наступлении Красной армии, он развернулся и почти вприпрыжку побежал между завалившимися в разные стороны постройками. Резкий свист остановил его, Говорун высунулся в распахнутую дверь кабины рядом с Шубиным:

— Сидорка, не забудь о том, что мне обещал.

— Помню-у‐у! — эхом прокатилось между домов, и парнишка исчез в темноте.

Хлопнула дверь, и грузовик, крадучись, двинулся дальше по объездной городской дороге.

— Что за обещание? — не удержался разведчик.

Юрий задорно улыбнулся:

— В домино со мной обещал малец забиться. Страсть как домино люблю, в выходные раньше с мужиками в парке всегда партейку-другую забивали. И с батей Сидорчика играл, помню его. И мальчонку помню, «Раковыми шейками» угощал бутуза. Мать ему еще из старой отцовой формы штаны сладила, а эмблема прямиком на пузо попала. Гордился ходил, всем показывал, что тоже железнодорожник, как батя. — Говорун вдруг виновато покосился на разведчика: — Вы извиняйте, товарищ Шубин, что я наболтал вам про отряд и что детишки, а не разведгруппа. Сейчас-то вижу, смышленые мальцы, толковые, с такими и в разведку можно.

— Я понимаю, — примирительно согласился Глеб. — Сам виню себя, что столько всего не предусмотрел, не учел.