Бледная Холера - Иоанна Хмелевская

— За убийство министра?

— Если бы! За все хорошее!

— Тогда лучше и не рассказывай. Давай о деле.

— А я как раз хотел тебе показать запись. То есть не то чтобы хотел...

— Ну так определись наконец.

— Не могу. Зачем тебя впутывать? Ведь придется все забыть. Получится у нас? Ничего не видели, ничего не знаем...

Бежан задумчиво глядел на будущего зятя.

— Кто видел запись и кто знает о том, что ты ее видел?

— Видели несколько человек, от трех до четырех, на дому. Про меня знает одна Хмелевская. Она сама постаралась, чтобы никто больше не путался под ногами. Но кое-кто может догадываться.

— Догадки — не доказательства, — решительно заявил Бежан. — Тащи свою пленку. Кстати, Кася приглашает тебя на обед, сегодня после работы. Придешь?

Гурский быстро сообразил, что копия запрещенной кассеты наверняка готова и он успеет забрать ее. Обед — это здорово, еще одна встреча с Касей. Гурский полез в карман за телефоном. На душе у него стало куда легче.

* * *

— Ну вот! — крикнула Малгося, едва открыв калитку, и в голосе ее слышались страх и триумф одновременно. — Это нам не привиделось, все сходится! Я заполучила этого проклятого Кшися!

На мой взгляд, чтобы заполучить проклятого Кшися, не требовалось сверхчеловеческих усилий. Мне это неоднократно удавалось на протяжении последних четырех лет. Мне удавалось и кое-что посерьезнее. Сколько раз я удерживала его силой в собственном доме! Но интересно, что это Малгося имеет в виду? А то последние два часа я только и делала, что горевала по поводу судьбы Кшися. Меня не смогли успокоить ни телефонные звонки, ни визит Гурского. Роберт ворвался в дом как безумный, схватил сделанную Тадиком копию и умчался прочь.

— Бокальчик винца я точно заслужила, — объявила Малгося, садясь за стол Сразу предупреждаю: самое плохое будет в конце. Ты хоть раз видела Кшися после преступления?

— Несчастного случая, доставившего всем несказанную радость, — поправила я. — События, принесшего всей стране большую выгоду. Приятного сюрприза. Ты про кого? Про Кшися? Нет, не видела. А что случилось?

— А этот твой пан Теодор его видел?

Я призадумалась. Об этом мы с паном Теодором как-то и не вспомнили. Вот вам, пожалуйста, промашка!

— Нет. Хотя я не уверена. А в чем дело-то?

— Видишь ли, Кшись перестал бегать за своей старухой и целиком переключился на Доминику, только не знает, поверит ли она ему теперь. Я сразу помчалась к тебе...

— И правильно, вино у меня есть.

— Отлично. Ага, бутылочка уже открыта! Ни о каком стечении обстоятельств речи нет. Сколько Кшисю лет? На вид очень уж молодой.

Я погрузилась в подсчеты. Когда Кшись уезжал за границу, сразу после вуза, пан Теодор уже не был моим начальником... В юности у Кшися была репутация вундеркинда. Несколько лет он провел в Штатах. Так сколько же ему сейчас?

— По-моему, лет эдак тридцать пять, тридцать шесть... Плюс-минус два года.

— А Доминике — двадцать семь.

— Ну и что? Погоди, но ведь твоей Зузе всего семнадцать? Восемнадцати ей еще не исполнилось?

— Нет еще. Ну и что?

— И она дружит с Доминикой?

Малгося пожала плечами, залпом проглотила вино и налила по новой.

— А что тут такого? Зуза села в седло в шесть лет. Доминика ее обучала. Сама-то она уже давно занималась конным спортом... Когда имеешь дело с лошадьми, возраст ничего не значит. Они подружились, ухаживая за Девиной, вроде бы это какая-то праправнучка Дездемоны, ты наверняка их знаешь. Лошадей, я имею в виду.

— Знаю. С Дездемоной даже лично была знакома.

— И теперь они как бы одного возраста. Девушки, не кобылы. Зуза не дура, я говорю это совсем не потому, что она моя дочь.

— Понимаю, сходство характеров, общие интересы... Ладно, что-то мы отвлеклись. Нас ведь Кшись в первую голову интересует. Так как у него дела?

— Дела, вот именно что дела! Я его прижала. Пусть Доминике я не мать, но знаю ее одиннадцать лет. Вот и поговорила с ним по-человечески. Слава богу, я его старше. В начале-то он ерепенился. Не грубил, все вежливо, но ерепенился. Только от меня-то так просто не отвертишься. Вот он и признался в конце концов.

Я знала Малгосю с рождения. Мне были знакомы ее предки и всевозможные родственники. На мгновение мне стало жалко Кшися. Вот ведь повезло, сперва напоролся на меня, потом на Бледную Холеру, а теперь и на Малгосю... Бедный мальчик, сглазил его кто-то, похоже.

— Все верно, он закрутил роман с Доминикой. Вообще-то у нее на первом месте лошади, сама понимаешь. Но оказалось, Кшись любит лошадей и довольно много о них знает.

Еще бы! После трех-то лет общения со мной и Теодором! Не идиот же он совсем.

— Вот они и нашли общий язык, и Кшись в нее влюбился. Доминика не похожа на девушек, с которыми он встречался в Штатах.

— А она?

— А ты сама помозгуй. Ты же Кшися знаешь лично.

Знаю, ясное дело. Мое счастье, что он ровесник моим сыновьям. Комплекс Иокасты — не мой удел. И все равно он меня очаровал. Чего же удивляться, что Доминика не устояла.

— В общем, взаимная любовь у них случилась и все шло распрекрасно. Пока не угораздило Кшися наткнуться как-то на Холеру. Наверное, у твоего пана Теодора, а тот и не заметил. Та тотчас начала крутить. Помоги, проводи, отвези, то, се... Ну и понеслось. Я-то ее никогда не видела, а по фотографиям много не скажешь. Она ведь ничего себе, да?

Против правды не попрешь. Я вынуждена была подтвердить, что Мартуся ничуть не преувеличивала, когда расписывала ее победы на краковском телевидении. В свое время пан Теодор был прямо без ума от супруги. В глаза бросалось. Что-то в ней такое было, притягательное, манящее...

В ранней молодости я знавала одну девушку. В моих глазах она была безнадежно некрасивой, а вот все мои приятели, даже самые обаятельные и привлекательные и вовсе не дураки, с ума по ней сходили. Лишались разума в буквальном значении этого слова. Тупели на глазах. Впадали в идиотизм. Наверное, в ней тоже было что-то такое... Только это «что-то» совершенно ускользало от меня.

Ну а сейчас-то все более или менее ясно. Бледная Холера была красавицей. Особенно в молодости. Сколько же ей было, когда мы впервые встретились, — двадцать с небольшим? Лицо божественное, фигура такая, что Памеле Андерсон впору спрятаться в подвал, да еще и особая аура, которую любой мужик воспринимает как сексапильность. Даже я правда, с чисто эстетической точки зрения, я ведь не мужчина — эту ауру чувствовала. Шарм, блеск, обаяние... И глупость. И толпы поклонников.

— Мужики вечно за ней бегали, — мрачно сказала я. — Что уж говорить о Кшисе, после американок-феминисток как тут не потерять голову. Но ей-то он зачем? Миллионов не заработал. Маньяк-энтузиаст, а не финансист. А ее влекли только деньги, насколько мне известно. На черта ей Кшись?

— В том-то и штука! — триумфально воскликнула Малгося. — Он на нее впечатление произвел. Да и наплел всяких глупостей, пока ухаживал. У него, мол, впереди огромные доходы, миллионы. Какую-то он новую программу придумал для компьютера... Что за программа, я тебе не скажу, это для меня темный лес. Только доходы будет получать не он один, а еще кое-кто. В том числе ее муж. Этот твой пан Теодор.

— И я, — пробурчала я себе под нос.

— Ты?! По-моему, ты ее не интересовала.

— Я же не мужик.

— И то правда. В общем, он наболтал ей разных глупостей, но через какое-то время она неожиданно прекратила с ним заигрывать. Стала крутить хвостом направо-налево. А он, дурак, начал за ней следить. Я не стремлюсь к точности, я просто делаю свои выводы. Кшись узнал, что она встречается с каким-то чудаком на букву «м». Министром, одним словом. Министр-то он был чего? Лошадьми вроде бы заведовал?

— В том числе.

— Тогда я ничего не понимаю. Какое отношение имеют лошади, вполне порядочные животные, к Бледной Холере?

— К ней лично никакого. Но Тупень...

Я помолчала, поскрипела зубами, выпила вина и постаралась взять себя в руки. По вопросу коневодства в моей стране я могла произнести речь, которая повергла бы в ужас не только Малгосю, но и сейм, сенат, телевидение и прессу. Да и все общество. Пришлось наступить на горло собственной песне.

— Хорошо, я тебе расскажу. В общих чертах картина тебе, наверное, ясна, ты ведь смотрела кассету чуть ли не два раза. Я собрала материалы по скачкам, все варианты, как честные, так и сфабрикованные. Эти материалы я отдала Кшисю, и он разработал для нас компьютерную программу. Эта программа на основании полученных данных выдает вероятные результаты заездов. А еще из нее ясно, какие махинации использовались ранее, в частности, что проделывал этот подонок Тупень.

Господин министр и его сообщники наворовали благодаря лошадям столько...

Тут я умолкла — представила себе, сколько у Тупня имелось сообщников из верхов, и задохнулась от ярости. Нет, лучше об этом не думать, а то еще лопну со злости. Ведь организовать массовый отстрел мерзавцев я не в силах.