Бледная Холера - Иоанна Хмелевская

— Я с ума сойду, — убежденно заявил Витек, плюхаясь за стол. — Тут жена хреновину порет, там какая-то Доминика в жилетку Зузанне плачется, слезы ручьем, без половой тряпки не справиться... А мне-то куда деваться? Рехнулись вы все, что ли?

— Что за Доминика? — заинтересовалась Мартуся.

— Подружка Зузы, — пояснила я вместо Малгоси, с головой погрузившейся в план следственных мероприятий. — Тоже лошадница, постарше ее будет, в конкурах участвует. А чего это она плачет? — забеспокоилась я. Что-то не так с какой-то лошадью?

— Какое там! Если бы дело было в лошади, они бы обе рыдали! Из-за парня ревет. Бросил ее ради какой-то старой стервы, ответил Витек.

— Ты что, подслушивал?!

— Да она так орала, что комментатора заглушала! По-моему, она так надрывалась не от обиды, а со злости. Как она его только не поносила! А зовут этого парня Кшиштоф, как и вашего подозреваемого. Меня от этого имени уже просто тошнит.

Мы с Мартусей переглянулись. В голову нам пришла одна и та же мысль: Кшиштоф бросил Доминику ради какой-то старухи. Доминика — заядлая лошадница. Значит, Кшись много чего от нее мог узнать, а потом поделиться с новой пассией... Вроде чушь, и все-таки...

— Слишком гладко все получается, — озабоченно заметила я.

— Молодую девчонку поменять на старую калошу? — недоверчиво покачала головой Мартуся.

— Обалдела, что ли? Она твоих лет, а то и моложе. Себя ты тоже калошей считаешь? Ты ее видела? Роза в цвету!

Мартуся задумалась и взяла свои слова обратно. Она даже высказалась в том смысле, что здесь, наверное, простое совпадение имен. Стерв на свете много, а дурачков, которых зрелая мадам всегда обведет вокруг пальца, и того больше.

Малгося, как оказалось, все слышала.

— Кшися этого необходимо проверить. Зузу я срочно расспрошу и Доминику тоже. Раз ты не хочешь, я займусь. Сейчас же дай мне телефон твоего Кшися!

— Ой, поеду-ка я на рыбалку... — мрачно изрек Витек.

* * *

Тадек, сын моего приятеля, отличался необычайными талантами и имел на дому таинственное устройство, позволяющее переписывать кассеты с одной на другую. Аппарат использовался им исключительно в личных целях, для заработка — никогда. Время от времени нам попадалась какая-нибудь жутко редкая запись, а то и просто фильм, который неплохо бы иметь у себя. В этом случае достаточно было обратиться к Тадеку, и вопрос решался. Подробности меня никогда не интересовали, но я знала, что Тадек не проболтается.

Мысль о том, что она совершила кражу, не шла у Мартуси из головы, поэтому она не возражала против комбинации с Тадеком. Накануне вечером я позвонила ему на работу, и мы договорились, что по пути домой парень заскочит ко мне.

Пластиковый пакет с кассетами я достала из мусорного бака без помех. Мартуся была поглощена кормлением кошек, а те и не возражали, поскольку порции их выросли раза в два. Кроме положенного кошачьего корма Мартуся попотчевала их хрустящими хлебцами, молоком, лежалой вареной колбасой и заскучавшими шпротами. Времени, чтобы поменять упаковки у кассет, у меня оказалось достаточно. Мартуся ничего не заметила. Обошлось и без вопроса, получил ли Гурский материалы про Тупня.

Подъехал Тадек, забрал кассеты, осознал всю сенсационность материала и обещал завезти их назад около полудня.

Его приезда и звонка от Иольки мы ждали с нетерпением. Мартуся всей душой уже была в Кракове, но показываться в родной конторе без кассет ей было нельзя. Я вяло пыталась ее успокоить, хотя и сама пребывала на взводе.

То, что Бледная Холера и Ева Бучинская — одно и то же лицо, меня особенно не удивило. Но вот по отношению к пану Теодору я чувствовала себя по-дурацки. Не хочет он говорить о бывшей жене — и ладно, однако я-то обязана была известить его о развитии дела. А я — ни словечка, ни о связи Евы с Тупнем, ни о разговоре с Гурским, ни о подозрениях вокруг Кшися, ни о таинственном нападении на мой дом... Ничего, ноль, абсолютная тишина!

Друг называется! Что-то меня мучило и грызло. Совесть, не иначе.

Рука моя уже тянулась к телефону (позвонить пану Теодору и договориться о скорейшей встрече), когда ожил Мартусин сотовый. Иолька, наверное...

И точно. Это была она.

— Погоди-ка, — взволнованно произнесла Мартуся. — Я буду повторять все, что ты скажешь, чтобы Иоанна тоже слышала, а то я что-нибудь потом перепутаю. Ты болтала в буфете с Данусей Репляк, когда приплелась Холера и подсела к вам... Нет, с самого начала!

Я слушала, стараясь не дышать. Реплики Мартуси порой заставляли меня стискивать зубы. Но надо отдать Мартусе должное — ее вопросы расставляли все по полочкам.

— Зачем Иолька с Данусей встретились в буфете на телевидении, ведь не такие уж они сердечные подруги?

Иолька ее специально поджидала под предлогом обсуждения сценографии. Был разговор, что на ее площадке состоятся какие-то съемки...

— Не рано ли?

Да есть немного, просто не терпелось бабам потрепаться...

— Но при чем здесь Дануся, она же монтажер?

Тут я испустила кладбищенский стон. Мартуся моментально вернулась в нужную колею.

Дануся, злая как черт, жаловалась на своего брата-рохлю... Еще больше на Еву, правильно, ей бы только выделываться, глупой курице, а парень-то хоть куда...

Я не имела ни малейшего понятия, какими достоинствами обладает Данусин брат, но согласно закивала.

Ева вся на нервах, у нее голова занята другим...

— Чем? — спросила Мартуся у собеседницы.

Деньги-дребеденьги, вот что у нее в башке...

— Похоже, Бледная Холера перед Данусей не таилась, — добавила Мартуся уже от себя.

Мол, бывший муж хоть и дурак, да никак жениться не может...

— Почему не может?

Да потому что тогда, согласно брачному контракту, имущество делить придется, а у него как раз сейчас доходы поперли.

Господи ты боже мой! Что за выгодный заказ получил пан Теодор? Надо с ним встретиться, да поскорее!

Все ведь потратит на эту суку...

— Какую суку?

Данусю от нее уже трясло, и неудивительно... Эта зараза ведь привяжется как репей, выдоит его до конца, а на раздел хрен у него что останется...

— Что за зараза? Нет, это я спрашиваю, Иоанна только слушает... Что ты сказала? Ничем не могу помочь, я должна все повторять!

И тут Дануся начала как-то косо на нее посматривать... А Ева строчит-заливается, она, мол, этого не допустит. Конкурентку она вроде бы за руку схватила.

— Что это значит?

Ну, она так выразилась. Тут вид у Дануси совсем странный сделался... В это мгновение в дверях появился Томаш... Ева вскочила, кофе не допила, прервала на полуслове... Помчалась за ним...

— Понимаю, вы остались...

А Дануся сказала, что Ева — дура и гонится за двумя зайцами сразу. Уже ведь отыскала было поклонника, но он ее бросил... Но невестке она не простит и брата в покое не оставит....

— И ушла? Как это — ушла?

Я резко замахала рукой. Мартуся, конечно, не кинозвезда, а я не известный режиссер. И все-таки не надо повторять вчерашних промахов.

— Они знают, как ее настоящая фамилия? — прошипела я.

Мартуся услышала, понимающе взглянула на меня, повторила мой вопрос. Нет, Иолька не знала, а насчет Дануси уверенности у нее не было.

— Рассказать ей?

Я кивнула.

Иолька не слишком удивилась, она с самого начала сообразила, что Ева Май — сценический псевдоним. Просто настоящая фамилия ей была ни чему, ни сотрудничать с дамочкой, ни прописывать ее у себя она не собиралась. Если бы не дружеские отношения с Мартусей, Иолька и говорить бы ни с кем не стала. Содержание разговора она повторила целиком, если надо, можно и еще потрепаться, но только вечером, когда Дануся забежит к ней после работы выпить пива.

— Зачем ты хотела, чтобы я сообщила ей фамилию? — поинтересовалась Мартуся, закончив разговор.

Ради Гурского, — нехотя призналась я. — Пусть радуется.

— Но он же и так знает.

— Пусть все в Кракове узнают. А то Ева Май, Ева Май! Ничего не май. И не ноябрь.

— А, понятно. Фамилия Бучинская не особо благозвучная...

— Мне бы самой со всеми переговорить... Только я в это дело не вмешиваюсь. С паном Теодором я всегда успею встретиться, а его жену пусть допрашивают без меня. Я за всю жизнь с ней словечком не перекинулась. Нет, вру, была как-то у них в гостях, семнадцать лет назад, сразу после свадьбы, и сказала ей «здравствуйте», «очень рада» и «до свидания».

— Не может быть! Она что, выгнала тебя из дома?

— С ума сошла? Она просто исчезла из поля зрения, а я мило поболтала с паном Теодором. Потом она мелькнула у меня перед глазами, когда я уходила. И все. Знаешь, пока я слушала ваш разговор, мне пришло в голову...

Тут я смолкла. Нет, сперва надо привести мысли в порядок.