Заговор против Сталина - Тамоников Александр

– Это с тридцатого года, товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга, – осмелился поправить Абакумова Павел. – В двадцать четвертом году посольство размещалось в Чешем-Хаус, в здании бывшего царского посольства. Потом мы разорвали отношения с королевством, восстановили их только в двадцать девятом, но в Чешем-Хаус не вернулись. Срок аренды истек в двадцать восьмом. Миллионер Льюис Ричардсон согласился сдать свой особняк под советское посольство, там оно и находится. Место называется Кенсингтонский дворец. С этим зданием я, увы, незнаком.

– Ничего, сориентируетесь. Вы в Лондоне не задержитесь. Возьмите с собой группу – человека три. Им не обязательно знать дипломатический протокол, сойдут за охранников. Документы им сделают. Список подайте немедленно. Я слышал, в вашей группе есть женщина?

– Так точно, Нина Ивановна Ушакова, опытный сотрудник.

– Отлично. Женщина в группе может сбить противника с толку. Фото Резника и материалы его биографии вам предоставят. Привлеките к работе сотрудников посольства, но постарайтесь не переусердствовать. Вы имеете карт-бланш, поскольку выполняете задание самого Верховного. Ваша задача – используя Жулича и Глазнева, провести мероприятия по задержанию Резника. В средствах не стесняйтесь. На крайний случай получите пару адресов наших агентов, внедренных в английское общество. Резника – изолировать в посольстве, провести допрос – сами разберетесь, какую тактику выбрать. Разрешаю использовать химию и всякие эффективные средства. Все полученные сведения конфиденциальны, их не раскрывать даже членам вашей группы. Каждые сутки – радировать в центр, позывные будете получать. Нужны фамилии, потянем одну – полезут другие. Проработать вопрос вывоза Резника в СССР – задача трудная, фактически невозможная, это мы понимаем. В случае невозможности ее реализации – Резника ликвидировать. Но только убедившись, что он сказал ВСЕ. Теперь к вопросу о вашей переправке. Не волнуйтесь, переходить десяток границ не придется. Послезавтра в Мурманск прибывает английский конвой с американской помощью для СССР. Слышали про ленд-лиз? Они высылают нам военную технику, продовольствие, сырье, медоборудование, лекарства, даже нефть – все, что только можно. Грузы приходят из Штатов в английские порты, там перегружаются на британские суда и северным путем – через Северное море, мимо Норвегии плывут к нашему Кольскому полуострову. Иногда их везут дальше – в Архангельск. Наш конвой – крейсер «Вестминстер», пара судов поменьше и катера сопровождения. В советских водах конвой сопровождают противолодочные катера. Насколько это рискованно, вы знаете, до конечной точки не доходит каждый десятый конвой – мины, атаки подводных лодок, бомбежка с воздуха… Будем надеяться, пронесет. После разгрузки вы подниметесь на борт. Препятствий не возникнет, это обычная практика – англичане не будут возражать против того, чтобы подбросить до Лондона нескольких «дипломатических работников». Назад конвой пойдет порожним… или почти порожним. Каюты вам предоставят. Время в пути – шесть-семь суток. Поняли задачу, товарищ майор?

– Так точно. Сделаю все, что в моих силах.

– Вот и славно. Поезжайте в Лондон, развейтесь, – Абакумов криво усмехнулся. – Выполните задание – родина будет в неоплатном долгу. А на фронте обойдутся без вас. Войны на ваш век хватит… Не буду вас больше задерживать, товарищ майор. Подробные инструкции получите утром.

Глава 2

Пассажирский самолет «К-5» три часа болтался в воздухе. Провели дозаправку на какой-то карельской базе. Покрикивал офицер, суетились люди в черных комбинезонах – самолет приказали заправить вне очереди. Пассажиры на улицу не выходили – дул пронизывающий ветер. Наконец самолет разбежался по грунтовой полосе, взмыл в воздух и скрылся в серых облаках. Внизу остался моросящий дождь да невзрачные постройки.

«К-5» шел с крейсерской скоростью 170 километров в час, держась на высоте трех километров. Машина имела комбинированный деревянно-металлический корпус и один двигатель – на большие высоты не претендовали в связи с отсутствием гермокабины и кислородного оборудования. Фюзеляж состоял из трех отсеков: кабины для двух пилотов, пассажирского салона на восемь персон, а в хвосте располагался туалет, не отличавшийся удобством, но радовавший своим наличием. Эти гражданские самолеты производили с 30-го года, выпустили больше двух тысяч. В армии их тоже применяли – перевозили грузы и пассажиров.

Двигатель размеренно гудел, скрипела обшивка. Из кабины пилотов не доносилось ни звука, иногда казалось, что они уже спрыгнули с парашютами.

В салоне из всех удобств – лишь две продольные лавки. Голова норовила удариться об острый выступ, приходилось постоянно ерзать и держаться за кронштейн. Смотреть в иллюминатор было бессмысленно – самолет не выходил из зоны облачности. Настроение не улучшалось. Мысль об оказанном доверии почти не грела. Романов все прекрасно понимал и роль в деле товарища Сталина переоценивать не собирался. Верховный тот же человек, он может ошибаться, испытывать страх.

«Стандартные» заговоры тридцать седьмого – тридцать восьмого годов – явление обыденное, их участники фактически не несли угрозы вождю нации. С подпольной же организацией покойного Буревича дела обстояли иначе. Это был реальный заговор, и его участники хотели устранить вождя. Многие остались живы и при должностях, до них не дотянулся карающий меч правосудия. Заговорщиком мог оказаться кто угодно из приближенных Иосифа Виссарионовича. Понятно, что этот вопрос не мог не беспокоить товарища Сталина. Майор контрразведки попал меж двух огней. Не выполнит задание – последуют меры. Выполнит – слава и почет, но никто об этом не узнает… Лучше не задумываться о последствиях. Слишком горячие сведения, чтобы оставлять человека в живых.

Он гнал от себя неудобные мысли и прислушивался к неровной работе двигателя. Может быть, не все так плохо? Но если он прав, то не поздоровится и сопровождающим его лицам.

Павел открыл глаза и хмуро воззрел на сидящего напротив Гришу Заречного. Старший лейтенант умудрялся спать и при этом держаться за оба кронштейна. Он сладко причмокивал, выпятив губу. В этом парне, родившемся в Саранске, имелась некоторая наивность, но он обладал потрясающей работоспособностью, лучился идеями и не боялся лезть в пекло. Гриша почувствовал пристальный взгляд, приоткрыл один глаз, обозрел пространство, но командир уже не смотрел в его сторону.

Рядом с Павлом пристроился капитан Вадим Молчанов – мрачноватый, предпочитающий молчать. Он скрестил на груди руки, удерживал равновесие при помощи расставленных ног. Глаза капитана были открыты, но мыслями он отсутствовал.

Впервые Павел видел своих людей в гражданской одежде. В этом было что-то неправильное. Впрочем, к Нине Ушаковой, сидящей справа от Григория, претензий не имелось, она смотрелась идеально в симпатичном клетчатом пальто и волнистом берете, спадающем набок. Пепельные волосы прятались под головным убором. Кожаная дамская сумочка на коленях смотрелась куда лучше автомата «ППШ». Печальные глаза смотрели в пол. Она что-то почувствовала, отыскала взглядом командира и не смутилась, встретив его взгляд. Потом вздохнула, вяло улыбнулась, откинула голову. Нина Ушакова до лета 43-го числилась в радиоотделе, занималась шифрованием, радиоиграми, работала с отловленными немецкими радистами. Однажды пришлось использовать девушку в боевой операции, и роль наживки Нина исполнила безупречно. С той поры ее привлекали к работе в «поле», она стала полноценным членом группы. Услышав про «командировку» в Лондон, она решила, что это розыгрыш, покрутила пальцем у виска, потом махнула рукой, но, видимо, так и не поверила.

Самолет тряхнуло. Молчанов потерял равновесие и чуть не снес командира с лавки. Нина оказалась в объятиях Заречного. Гриша не возражал, но смутился, перехватив строгий взгляд майора. Женщина засмеялась, отползла на место.

– Уже падаем, товарищ майор? – выкрикнул Заречный. – Парашюты где?