Гардарики. Тунгуск - Щюка Сиирский

Судебная власть.

Верховными Всесоюзными судами являются только:

Конституционный Суд ВЕС;

ВВСВЕС (Верховный Всесоюзный Суд Великого Евразийского Союза).

Дальше каждая страна имеет свою специфическую структуру судебной системы.

Информационная власть (четвертая ветвь власти исключительно над СМИ).

Контроль осуществляется исключительно над информацией, появляющейся в средствах массовой информации и Интернете. Элитарная, научная литература, отмеченная в России, например, РАН или союзом писателей, под цензуру и какой-либо вообще контроль не попадает.

Контроль осуществляет в каждой стране свой орган. В России это палата культуры. В нее входят очень много заслуженных людей искусства, науки и культуры. В ней постоянных членов около 70-ти. На съезды, избирающие постоянных членов и определяющие политику в отношении каких-либо вопросов, прибывает в среднем 3600 человек.

Местная власть.

В России формы организации муниципальной власти самые разнообразные.

Думаю, следует описать власть только в граде Тунгуске.

Основные функции администрации выполняет земство. Оно имеет широкий список полномочий. В нем концентрируется наибольшая власть в нашем граде: в нем решаются как мелкие, так и самые важные и сложные вопросы. В земстве есть множество советов по различным вопросам. Эти советы формируются сначала на уровне микрорайона, затем на уровне района и следующей стадией на уровне града. Уже из городских советов формируется Верховный Совет града (около 120 человек). Из них выбирают по традиции «восемнадцать атлантов».

Вечевые собрания – это еще одна форма участия уже всех жителей града в решении каких-либо вопросов. На вечевое собрание можно вынести любой вопрос, любому жителю града, достигшему совершеннолетия. Решение, принятое на вечевом собрании, не может быть аннулировано земством. Спор об этом вопросе таким образом может продолжаться только на других вечевых собраниях.

Все решения, принимаемые в земстве и на вечевых собраниях, не должны противоречить законам ВЕС и уставу проекта «Гардарики». О последнем пункте, о программе строительства градов в ВЕС – особых масштабных проектов – напишу позже.

На общегородском вече также подтверждаются особо важные областные и городские законы и указы. И избираются воевода и голова. Воевода заведует всеми делами, касающимися правопорядка. Голова ответственен за развитие града, экономическую и социальную сферы. Воеводу и голову избирают на пять лет.

Воевода становится в руководство дружин, полиции, отрядов милиции. Безликие, что присягнули и отдали жизнь граду Тунгуску, а не стране, также переходят под его руководство. На самом деле избирают воеводу, как правило, из рядов этих же органов.

Правосудие в городе вершит земский суд, вечевой суд (вече районов). А также в Тунгуске больше, чем где-либо распространен суд народный. Последний вершится просто на улице. Он может заключаться в осмеянии, показании всеми проходящими своего презрения и т. д. Могут применять силу. Это нередко оборачивается самосудом, причем очень жестоким.

Город, в котором приучали относиться к смерти, как к доброй подруге, детей с малых лет, были сильны корни язычества. Оно еще больше усиливает наши сегодняшние проблемы. Люди отвыкают думать рационально – такое складывается ощущение. Мы катимся вниз. Но я верю – это не так. Это лишь первое впечатление. На самом деле мы идем к синтезу опыта, накопленного нашими предками и достижениями прогресса. Град Тунгуск – это наглядное представление того, как вера и наука идут рука об руку и несут смерть и процветание. Этот процесс очень болезненный, но необходимый для уже победы над «западным мирозданием» (а когда-то он нужен был для спасения России).

Сегодня возникает главный вопрос: «Какого ждать нам будущего для всего человечества?» Это решится в сегодняшнем противостоянии. Каким быть человеку? Стремящемуся к материальным благам, карьере? Либо человек должен стать более сложным, противоречивым? Человек, который приучен любить мелочи, уважать всех людей, но в то же время привыкший смотреть на смерть, быть жестоким к себе и другим (да так это только в нашем граде, но мне кажется, весь Союз пойдет по дороге Тунгуска). Этот человек стремится оставить после себя след. Он заводит семью, минимум пятерых детей. Но одновременно постоянно рискует их жизнями и своей судьбой. Человек, думающий рационально, но одновременно преклоняющий колени перед природой, родными улицами, пейзажами, верящий и подчиняющийся судьбе и слушающий богов и духов. Этот человек – истинный интеллигент.

Глава 3

В три часа дня поезд прибыл в Тунгуск. Подземный переход к платформам полностью был оббит деревом (разумеется, дерево по всем стандартам ни в коем случае не было пожароопасным). Вокзал станции «Тунгуск – пассажирский» почти миллионного города являл собой огромный русский терем-дворец. Все его стены являли собой резные картины либо строительства города, либо пейзажей тайги, либо лики богов. Над огромными воротами, изображенными в виде склоняющегося в центр леса, висел герб града. На нем в нижней части был изображен лес с его представителями (медведь, волк, лиса, соболь, сохатый и др.). На имитируемом небе висели слабые пористые облака и летели птицы. Над миром природы в облаках находились лики богов: Перуна, Даждьбога и Велеса. От них как будто падал дарственный свет на землю. В самом низу же виднелась буква «Г», обозначающая программу построения особенных миров в виде городов – градов. Этажи этого семиэтажного сооружения имели высоту 18 метров. Небольшие окна со специальной слюдой вместо стекол смотрелись изящно. Но вместе с тем их вид ассоциировался с бойницами. Как будто вот-вот оттуда должен был высунуться противник и, натянув тетиву, выстрелить в Роберта. Единые монументальные ворота, башни и стены, похожие на бастионы, делали здание похожим на какой-то очень красивый, но хорошо укрепленный замок. Роберт на минуту остановился и улыбнулся.

– Ну вот и первый штурм! Штурм входа в этот алтарь языческой веры. Тунгуск ведь, наверно, и до сих пор остается самым языческим городом всего Союза. Насколько я помню, тут около 85 % населения – ярые язычники. И я был таким же. Был, потому что по-другому бы просто не выжил. Вот и сейчас посмотреть на весь этот народ в рубахах, белугах и штанах из льна. Нет чтобы носить простую, нормальную одежду.

Солнечные лучи вышли из-за туч и мелькнули по надписям, нанесенным на деревянные плиты. Засверкали изумруды, из которых было выложено «Любимому Тунгуску 60 лет! Родной град, расти и покоряй мир!».

– Наверняка дети делали. Вот, блин, простейший пример растрачивания жизни на пустяки. Люди живут уже более сотни лет, а в этой стране детей все равно заставляют трудиться. В школах дети моют полы, прибираются, практически вся мебель в них – это их труд. Сколько времени уходит на это! Сколько я потерял! Хорошо, что мои дети так не живут.

Подойдя к большому электронному экрану, Роберт не выдержал.

– Утописты жалкие! Надо же им экспериментировать над миллиардами.

C яростью он плюнул в сторону электронного объявления: «Помните! Война за наше счастье, за великое настоящее и будущее нашего Союза идет постоянно! И вы, следуя идеологии ЕВВИИ (Евразийства, Вечной войны и Истинной Интеллигентности), в убеждениях и действиях, обеспечиваете победу!»

Роберт зашел в метро. Быстро сначала замелькали дома. Затем дорога поднялась вверх. Стало видно город с высоты птичьего полета. Коричневые, оранжевые оттенки зданий, зеленые оазисы парков и полян сливались вдалеке воедино. Играли цветами солнечные лучи. Но Роберт не замечал последнего, лишь на мгновение взглянул на общий пейзаж. Мало что изменилось за двадцать с лишним лет. Хотя на мгновение, когда поезд огибал озеро сибирских волхвов на окраине города, показался как будто совсем другой город. Классические «западные» небоскребы тянулись вверх из-за холмов. «Их не было. Возможно, что-то да изменилось в этом городе», – промелькнула мысль. Вот, наверно, и пускают корни трещины системы. Да и, кстати, народа не так много в льне ходит.

Не сильный, но резкий толчок локтем в бок. Роберт дернулся. Его взгляд встретился с глазами мужчины лет пятидесяти:

– За вами следят, вы заметили?

– Кому нужно за мной следить? И кто вы? – с недоверием Роберт усмехнулся незнакомцу.

– Меня зовут Витольд, я из «Борцов Демократии». Следят фээсбэшники. Они вас еще с вокзала пасут. Вы же Грин Роберт?

Роберт еще раз оглядел собеседника. Средний рост, небольшая полнота, обычная льняная рубаха и штаны. На шее висел молот. Нужно было решать, открываться ему или стараться отвязаться: «Скандинавской веры он. Обычно этих Торов с Одинами эти фээсбэшники и славят. Но, думаю, он не стал бы так себя выдавать. Там, в нормальной стране, я мог бы красиво солгать, но здесь меня не поймут. Лучше не рисковать».