Быть в команде - Олег Кученев

Предолимпийский сезон начался на месяц раньше, в июле, сбором «на выживаемость». Расширенный состав сборной каждому из приглашённых игроков давал шанс стать участником Олимпийских игр. Если молодые, амбициозные и уже набравшиеся опыта Зинэтула Биллялетдинов с Василием Первухиным, Вячеслав Фетисов с Алексеем Касатоновым, братья Голиковы и Саша Мальцев чувствовали себя уверенно, то звену из Нижнего Новгорода – Мише Варнакову, Саше Скворцову и Володе Ковину нужно было ещё доказывать своё право быть в сборной. Саша Скворцов говорил, что сборная – это быстро идущий поезд, успел вскочить – едешь, не успел – жди следующий, а он может и не прийти.

Команда СССР в условиях сбора напоминает плывущую подводную лодку. Тот же замкнутый круг однородного коллектива с режимом подъёма и отбоя, с чёткой поминутной программой действий. Шаг в сторону возможен, но некуда. Личные машины запрещены, а до ближайшего ларька с пивом за двадцать прогулочных минут не доберёшься, да и много не возьмёшь, если бегом. И только Серёжа Капустин умудрялся прятать своё авто за седьмым углом и неведомо, когда и кто успевал наполнять пивным содержанием «багажный бар» его автомобиля. Запретный плод всегда и для всех сладок.

Шахматные дебюты Володи Петрова с Володей Ясеневым или с Борисом Михайловым азартно затягивались по времени настолько, что Георгий Авсеенко, не дождавшись пациента на массаж, крепко засыпал в кресле. Однажды и я был приглашён в этот коллектив на проведение массажа к определённому времени. После получасового ожидания конца шахматной партии между Володей Петровым и Борисом Михайловым, встал и ушёл на массаж к Валере Харламову, который ждал. На следующий день после ворчания на меня «великих», был вторично приглашен делать массаж к определённому времени. Процедуру начали вовремя. Увлечённость королей хоккея – это прекрасно, но порядок должен быть.

Из тренировок самым желанным был футбол.

Игроки его за нагрузку не считали. После любой тяжелейшей работы, если объявляли футбол, сверкающих глаз было не сосчитать. Играли увлечённо и с азартом, которого могло хватить на несколько футбольных сборных.

Деление на команды было быстрое и простое. Игроки ЦСКА против всех остальных. Кстати, это футбольное соперничество переходило и на лёд. Хоккеисты ЦСКА диктовали психологический климат в сборной. Климат максимального азарта, неуступчивость во всём, абсолютное лидерство от пятачка на льду до очереди на массаж. Наверное, поэтому такие интеллигенты, как Хелмут Балдерис, Сергей Капустин и Сергей Немчинов, так и не смогли стать «цсковцами».

Спорить с тренером позволял себе только Володя Петров. Это было для него, как хобби. Он возражал по каждому поводу: от режима дня, до режима тренировок. Но когда нагрузки зашкаливали за предельные возможности и было невмоготу, игроки «коллективом» шли только к Виктору Тихонову, а не ко второму тренеру Владимиру Юрзинову, и просили передышки, зная, что только он может пойти навстречу просьбам, заменяя кросс футболом или занятия в зале атлетизма на сауну, бассейн и массаж. Тренер частенько шёл навстречу.

Сбор окончен. Игроки разъехались по своим клубам, продолжая подготовку к первенству СССР. Мы же с Георгием Авсеенко, моим предшественником и наставником в хоккее, «талисманом» сборной, великим, безотказным «пахарем», разъезжали по клубам, помогая игрокам сборной команды восстанавливаться и более эффективно готовиться к Олимпийским играм.

Первый стартовый турнир олимпийского сезона на приз газеты компартии Чехословакии «Руде Право». Сентябрь, начало сезона. Тренеры комплектовали новые игровые звенья. Вместо Гены Цыганкова в паре с Володей Лутченко появился Алексей Касатонов, к Серёже Бабинову поставили Вячеслава Фетисова, Сергей Макаров играл с братьями Голиковыми, тройки Бориса Михайлова и Виктора Жлуктова были не тронуты.

Турнир прошёл почти спокойно, если не считать последней игры со сборной Чехословакии. Зрителей и игроков «заводили» какие-то люди – нам припомнили ввод танков в Прагу в 1968 году (о спасении Праги теми же танками в 1945 году никто не вспомнил). Игра началась жёстко. При поддержке рефери игроки соперника нам устроили гладиаторский бой. Только после того, как Валера Васильев, абсолютно «по-спортивному», технично (даже судьи не заметили) убрал самого петушистого, да так, что его пришлось унести на носилках со льда, игра сразу вошла в спортивное русло. Сборной СССР, как победителю турнира, организаторы вручили традиционный хрустальный приз – Кубок газеты «Руде Право» и пообещали, что такого безобразия на льду больше не повторится. Но всё равно политика и спорт всегда идут рядом.

Дворец спорта в Лужниках после чемпионата мира 1979 года встречал команды участников игр на приз газеты «Известия» празднично. Наша раздевалка рядом со сборной Швеции, с коллегами которой у нас установлен хороший бартерный контакт. Дефицит в шнурках, тейпе, дисках для точки коньков и многом другом всегда покрывался советским шампанским, к которому шведы были неравнодушны.

Тренеры продолжали экспериментировать с составом команды. К братьям Голиковым поставили Сашу Мальцева, Сергея Макарова – перевели в звено Виктора Жлуктова, в четвёртом звене играли Юрий Лебедев, Владимир Лаврентьев, Сергей Капустин. Темп игры, азарт, общий настрой задавало первое михайловское звено. Капитан Борис Михайлов, в трудные для команды моменты, личным примером, кидаясь на «амбразуры» соперников, увлекал за собой всех, кто сомневался или не был уверен в себе. Без гола с игры не уходили. Остальные тянулись за первыми, стараясь показать свою индивидуальность.

Если об игре Валеры Харламова уже ходили легенды, то Хелмут Балдерис, только начинал откладывать в свою «копилку» такие потрясающие элементы технического мастерства, что соперник, порой терялся, не зная, что делать в своей зоне. Сергей Капустин за свою стартовую скорость был прозван «мотор». Он мог убежать от любого соперника, а его кистевой бросок в створ ворот был не только точен, но и мощен настолько, что многие вратари в командах соперников не успевал реагировать. Юрий Лебедев по кличке «хилый» мог столько держать, владеть, управлять шайбой, сколько хотел, даже если на его «хилые» плечи наваливались один, два и больше соперников, успевал из-под них отдать ювелирный пас своему партнёру.

На игры в Лужники мы ездили из Новогорска. Ночью ударил сильный декабрьский мороз. Весь транспорт заскользил, как на «не точеных коньках». Нам предстояла игра со сборной Канады. Выехали, как обычно, но въехать в куркинскую гору наш Мерседес-Бенц не смог ни с первой, ни со второй попытки. Всей командой под общий гогот и улюлюканье, втянули автобус наверх, сделав замечание всеми любимому шофёру Николаю Малёшину; «Не умеешь рулить, не садись». Никакой его вины в том ЧП, конечно, не было.

Как и «положено», после финального матча огромного гжельского «Снеговика» вручили капитану сборной СССР Борису Михайлову. Все лучшие амплуа – наши: нападающий, защитник, вратарь. И ведь всё было справедливо.

До Олимпийских игр оставался месяц. Ещё пару лёгких игр с любым соперником и мы готовы к Олимпиаде. Так нам не только казалось, мы были в этом уверены.

Настал февраль 1980 года. Укомплектовавшись и экипировавшись в олимпийскую форму, сборная СССР вылетела в США. В «отходящий поезд» успели вскочить из нижегородских только Саша Скворцов. Впервые в составе команды появился Володя Крутов, воспитанник школы ЦСКА, которого все считали преемником и последователем Валеры Харламова.

Нью-Йорк встретил сборную СССР статуей Свободы и стройными небоскрёбами. Разместили в одной из шикарнейших гостиниц – «Уолдорф Астория», на 27 этаже. Наши войска уже больше месяца в Афганистане. Обстановка вокруг нас заметно накаляется. Службы безопасности США максимально бдительны. Три двухметровых ФБРовца с нами с утра до вечера, на весь период пребывания в США. На этаже, где разместилась команда, они посменно дежурили 24 часа в сутки перед лифтом, сидя на одном стуле, ноги на другом, так что все входящие и исходящие – под неусыпным контролем.

Нас всех предупредили, что выходить на Бродвей после 18.00 можно, но нежелательно, так как могут подойти негры и попросить деньги, которые должны у вас лежать в наружном кармане, если полезете во внутренний, могут убить. Желание побродить вечером по Бродвею сразу отпало.

Уходящий в небо, абсолютно круглый спортивный комплекс Медисон-Сквер-Гарден напоминал резервуар для нефти, без окон, с плоской крышей. Многоэтажность сооружения заставляла нас плутать, пока мы не выяснили, что хоккей – на третьем этаже, а баскетбол – на шестом. В каждом из этих залов от 10 до 15 тысяч зрителей. Грузовой лифт, который мог сразу поднять две хоккейные команды, напоминал грузовой подъёмник на стройплощадке. Находясь в центре Нью-Йорка, среди небоскрёбов, комплекс Медисон-Сквер-Гарден, совсем не смотрелся громадиной, но если вы подходили к входу и смотрели на его верх, шапка с головы падала.