Синий ветер - Виктор Устьянцев

— Семья большая?

— Сам со старухой, сын с невесткой да две внучки — выходит, шестеро. Сын-то у вас на стройке работает, до двух с половиной сотен выколачивает, мне полторы платят, да невестка в детском саду сотняшку получает. Вот и набегает полтыщи. С этими деньгами и на Севере жить можно. Да еще кино бесплатное.

— То есть?

— А вот оно, кино-то, у меня. — Козырев встал, отодвинул барьер, и Олег увидел стоявший на табуретке узкопленочный кинопроектор «Украина». — Хочешь, покажу, пока катер подойдет?

— А что? Давайте.

Козырев выбрал из пяти лежавших на полу коробок одну, вынул из нее ленту и, ловко заправляя ее, рассказывал:

— Эта у нас второй год лежит, «Карнавальная ночь» называется. А всего пять картин. Бывает, в пургу тут по неделе, а то и по две живут, вот и крутят кому не лень. Сначала так, а потом задом наперед. Ну, начали?

Экраном служила закопченная стена. Изображение прыгало, лента была основательно поцарапана и вскоре оборвалась.

— Вот ведь заездили, язви их! А клею, который нужен, нет.

На причале пахло тухлой рыбой, смолой, соляркой и еще чем-то кисловатым. Эти привычные запахи порта напомнили Олегу о Севастополе, о пестром многолюдье приморского бульвара, о белых колоннах Графской пристани, и ему вдруг стало грустно. Он старался стряхнуть эту грусть, начинал думать о том, что ему предстоит делать тут, но окончательно освободиться от воспоминаний не мог: они метались, как испуганные мыши, тыкались то в один уголок памяти, то в другой. А вслед за севастопольскими впечатлениями вылезли вдруг московские встречи, и уж совсем некстати вспомнился забавный случай, который произошел с ним в Харькове. Он отстал от поезда, догонял его на товарняке и был снят железнодорожной милицией в Серпухове, где и ночевал на холодных нарах вместе с каким-то жуликом, укравшим у него последнюю пятерку.

Большой грязно-рыжий пес обнюхал чемодан, улегся у ног Олега и тоже стал смотреть на бухту, на медленно ползущий по зеленой воде белый катер.

— Что, брат, скучно? Давай дружить.

Пес, слушая его, шевелил ушами и преданно смотрел в глаза. Он не только позволил погладить себя, а даже лизнул руку, должно быть, в знак благодарности за столь лестное предложение.

Катер был уже близко. Его совсем недавно покрасили, он весь сверкал чистотой, но и свежая краска не могла скрыть его почтенный возраст, как не могут скрыть румяна и белила морщин на лице пожилой женщины. Он, точно мудрое животное, сознающее свою старость, осторожно подходил к причалу, тяжело отдуваясь боковыми шпигатами, выбрасывающими коричневые потоки воды. Вот простудно засипела сирена, потом вдруг кашлянула и выдавила из себя такой пронзительный звук, что катер от испуга и неожиданности вздрогнул и остановился. Должно быть, где-то что-то заело, и сирена выла нескончаемо долго, стоявший на корме усатый человек в стеганой нейлоновой куртке грозил кулаком рулевому, а тот метался в рубке и никак не мог сладить с непослушной сиреной. И когда она наконец замолчала, до Олега донеслись обрывки ругательств, адресуемых рулевому.

Не ожидая, пока двое парней накинут швартовы на кнехты, человек в стеганой куртке легко выпрыгнул на причал. Он был маленького роста, но широк в плечах, весь какой-то квадратный. Его скуластое, тоже квадратное лицо было густо исхлестано морщинами, из-под фуражки выбилась седая прядь волос. Ему, казалось, далеко за пятьдесят, и для своего возраста и сложения он был, пожалуй, слишком подвижен.

— Мичман Туз! — представился он.

— Борисов.

— А мы ждали вас только через шесть дней рейсовым самолетом.

— Да вот самолет попутный подвернулся, ледовый разведчик.

— Они нас частенько выручают. То почту, то фильмы, то еще кое-что по мелочи подбрасывают. У вас больше никаких вещей нет?

— Нет. — Олег подхватил чемодан, и они пошли к катеру. Пес покорно поплелся за ними. На катер он прыгнуть не решился, но, когда отдали швартовы, заскулил и заметался по причалу.

— Ваша псина-то? — спросил Туз.

— Нет, тут, на причале, познакомились.

— Их тут много, приблудных, — словно бы извиняясь, сказал мичман. — Зимой в упряжке, а летом вот так и бродят.

— Может, взять? Вроде хозяина во мне признал. Только вот не знаю, где мы жить с этим барбосом будем.

— Об этом не беспокойтесь, квартиру вам уже приготовили. Пока, правда, на первом этаже, но к зиме переберетесь на второй.

— Мне все равно, я ведь холостой. А чем хуже первый этаж?

— О, вы еще не знаете Арктики. Под нами вечная мерзлота, практически — лед, зимой на первых этажах холодно. Так берете пса?

— Придется взять.

— Хомутинников, подходи к причалу! — крикнул Туз рулевому.

Катер снова подошел к причалу, Олег позвал пса, и тот прыгнул на борт. В салоне он обнюхал все углы, потом улегся на коврике, положил голову на передние лапы и всю дорогу не спускал с Олега благодарных и преданных глаз.

4

Начальник управления инженер-полковник Щедров, сухощавый человек с густыми, нависшими на глаза бровями, повертел в руках предписание и сказал:

— Поздновато вас прислали. Навигация уже закончилась.

— Это зависело не от меня, — сказал Олег.

— Да, конечно. Впрочем, дел вам тут и без этого пока хватит. В будущем году объем строительства значительно возрастает, будем принимать до семидесяти пароходов. А навигация все равно будет длиться не более месяца. У нас нет хороших причалов, нет кранов. Да и плавсредств маловато. Так что за зиму надо все привести в порядок, что нужно — починить, прошпаклевать, подкрасить. Перед последним пароходом был сильный шторм, кое-что побило, помяло, один плашкоут утонул, надо бы его поднять. Сумеете?

— Далеко от берега?

— Метров двести.

— А глубина?

— Метров десять.

— Для того чтобы его поднять, нужны водолазы, понтоны, специальное судно.

— Где все это взять? Заказать — дорого обойдется. Ладно, пусть лежит. А вообще подумайте, что нам делать с плавсредствами, может, что-то надо будет еще закупить. Подсчитайте с плановиками, во что это обойдется. Но широко не замахивайтесь — денег у нас мало. Если что нужно будет, заходите запросто. — Щедров встал, вышел из-за стола и протянул руку. — Давайте устраивайтесь и приступайте к делу немедленно.

Пока в строевой части Олегу оформляли документы, рабочий день кончился. Помощник дежурного, маленький чернявый солдатик, провожал Олега до квартиры. Было очень темно, тропинки не видно, и Олегу было непонятно, как солдат угадывает ее. Дул холодный сырой ветер. Вверху цепенели яркие иглистые звезды, справа и слева мерцали тусклые желтые огоньки домов. Придавленные темнотой дома были похожи на холмики могил. И фигурка солдата, неясная, размытая темнотой, похожа на привидение.