Классная штучка - Сьюзен Льюис

- Что ж, это было бы прекрасно.

Эшли вдруг оробела, отчаянно надеясь, что он говорит правду.

- Ты и в самом деле так думаешь? - с замиранием сердца спросила она.

- Да, - кивнул он. - Совершенно искренне.

Эшли вдруг расхохоталась; от накатившей эйфории у неё даже голова закружилась. Осмелев, она сказала:

- А хочешь знать, о чем я ещё мечтала? Я вдруг представила, как здорово будет, если ты разбудишь меня рождественским утром с шампанским в ведерке и копченым лососем на закуску. Так ведь ты, кажется, любишь встречать Рождество? Мы бы отведали эти яства прямо в постели, а потом, прежде чем ты приготовишь обед, вскрыли бы подарки.

- Я приготовлю обед?

- Ну да. Ты ведь у нас мужчина современный и раскрепощенный. А у нас равноправие, не забывай.

- Ну да, как же. Хотя, признаться, время от времени это у меня из головы вылетает. Так, а что дальше? - игра эта явно пришлась Джулиану по вкусу; ему нравилось, как сияли красивые темные глаза Эшли.

- Затем мы пригласим друг друга к столу - на званый обед, как бы, наедимся, напьемся и снова завалимся в постель, чтобы проспать до вечера. А потом пойдем в гости.

- Что ж, звучит заманчиво, - с напускной серьезностью произнес Джулиан. - Только... расскажи мне чуть поподробнее про дневную программу. Про постель, в частности.

Эшли чуть призадумалась.

- Ты имеешь в виду - что нам будет сниться? - с деланным непониманием спросила она. - Я ещё это не решила.

- Нет, я имел в виду то, чем мы займемся, прежде чем уснуть.

- Ах, ты хочешь сказать, что сам вымоешь посуду?

Джулиан хохотнул.

- Ты неподражаема.

Они приумолкли. Молчание нарушила Эшли.

- Вообще-то я на полном серьезе говорила, - призналась она. - Мы бы замечательно провели Рождество.

- Наверное.

Она посмотрела ему в глаза, ожидая продолжения, но Джулиан жестом подозвал официанта. Эшли посмотрела на часы.

- Еще рано.

В его глазах заплясали лукавые огоньки.

- Ты права, но мне вдруг ужасно захотелось отвезти тебя домой и отрепетировать то, чем мы займемся на Рождество в промежутке между мытьем посуды и сном.

Когда они выходили из ресторана, Джулиан обнимал её за плечи, а в голове её беспорядочно роились слова: "Я люблю тебя, я люблю тебя, Боже, как я тебя люблю!" Но это потом, когда они уже приедут домой и сядут возле её елки. Вот тогда она и признается. А Джулиан обнимет её и скажет, как давно мечтал это от неё услышать.

По дороге домой в такси они держались за руки, но не разговаривали. Время от времени Джулиан смотрел на нее, однако лицо его было непроницаемым. Он думал о её словах, о фантастической картине встречи Рождества, которую нарисовала Эшли; при этом искренне сожалел, что это невозможно. Мечты мечтами, но ведь по большому счету, все это только фантазии, и оба они - и он и Эшли - прекрасно это понимали. Он был очень признателен Эшли за то, что она никогда не признавалась в чувствах, которые к нему питала. Таково уж было их обоюдное негласное соглашение, которое никогда не нарушалось. За это - и не только за это - Джулиан её и любил. Ведь благодаря этому в конечном итоге им удастся избежать столь ненужных осложнений. Все дело было в Бланш - хотя Джулиан и не испытывал к ней столь сильных чувств, как к Эшли, тем не менее он любил свою невесту и собирался жениться на ней. В конечном итоге успех в жизни диктовался развитием его карьеры. А уж брак с Бланш послужит для неё дополнительным толчком.

Когда они вошли, елка встретила их яркими огнями гирлянды; Эшли отправилась варить кофе, а Джулиан тем временем разлил по рюмкам коньяк из пузатой бутылки.

Когда она вошла в гостиную, Джулиан стоял возле елки; упрятав руки в карманы, он с задумчивым видом разглядывал празднично завернутые подарки. Эшли поставила поднос на стол и подошла к нему. Пора. Сейчас она все скажет. И - фантастическое Рождество станет реальностью.

Джулиан улыбнулся, нежно обнял её за плечи и привлек к себе. И почему она именно сегодня такая красивая? С другой стороны, Эшли всегда прекрасно выглядела. Всегда была для него желанной женщиной.

- Ты думаешь о том же, что и я, Джулиан? - прошептала она, прижимаясь к нему.

- Не знаю, - признался он.

- А я думала, насколько все-таки будет прекрасно, если нам удастся встретить Рождество вдвоем, - сказала она.

- Нда, - промолвил он обнимая её крепче. - Что ж, помечтать приятно.

Эшли повернулась к нему лицом.

- Но ведь бывает, что мечты сбываются, Джулиан, - сказала она. - Не так ли?

Джулиан промолчал.

- Ты меня слышишь? Я сказала, что мечты иногда сбываются, - повторила она. - Ты понимаешь, что я хочу сказать?

На мгновение в его красивых глазах промелькнул гнев, однако

Джулиан продолжал на неё смотреть, понимая, что Эшли уже не остановишь.

- Я люблю тебя, Джулиан, - прошептала она. - Я люблю тебя.

Джулиан стиснул её в своих объятиях. Господи, ну зачем она это делает? Себя только зря растравляет. Эх, какая досада!

Эшли чувствовала, как колотится его сердце, слышала его шумное дыхание, и - с трепетом ждала его ответа.

Однако время шло, а Джулиан не отвечал. Тогда она отстранилась.

Джулиан уставился на елку, искренне ненавидя себя за всю эту сцену.

Эшли присела на пуфик. Она вдруг с изумлением осознала, что совершенно спокойна. Глядя на разгоревшийся камин, она поняла, что Джулиан развел огонь, пока она в кухне готовила кофе. Кофе! Поднос с кофейником и чашечками по-прежнему стоял на столике, куда она его поставила. Возле нетронутых рюмок с коньяком. Может, спиртное спасет ее? Позволит вернуть рассыпавшиеся в прах мечты?

- Ты не выпил свой коньяк.

- Эшли...

Они заговорили одновременно.

Джулиан сел рядом с ней и попытался взять её за руку, но Эшли потянулась к кофейнику и принялась разливать кофе.

- Черный или со сливками?

- Черный, пожалуйста.

- Ах да, конечно.

Она придвинула ему чашечку и хотела было взять рюмку, но Джулиан перехватил её руку. Эшли попыталась высвободиться, но безуспешно.

- Эшли, выслушай меня, пожалуйста.

- Разве ты расхотел кофе?

- Эш, милая, посмотри на меня.

Она потупилась.

- Не могу.

Джулиан прижал её к себе и обнял.

- Прости меня, родная моя! Мне страшно жаль. Что тут можно ещё добавить? - Он почувствовалась, как напряглось тело Эшли. - Мне казалось, ты знаешь. Мне казалось, ты всегда понимала, что в один прекрасный день все... - он осекся и замолчал.

- Все будет кончено? Ты это хотел сказать? - В её голосе не было и следа обиды, только горечь. - Конечно, знала. - Эшли отчаянно пыталась унять слезы. - Ах, Джулиан, извини меня. Я беру назад свои слова.

- Эш, я не хотел причинить тебе боль.

- Я знаю.

И вдруг она ощутила самую настоящую панику. Словно наяву какой-то неведомый голос кричал ей, что все кончено. Только что состоялся их прощальный ужин. Никогда больше она не увидит, как Джулиан улыбается ей, как бы говоря глазами, что любит её. Все пропало. Не будет больше ни ночей, ни поцелуев, ни даже шуток. Все кануло в Лету. Она его потеряла... Впрочем, положа руку на сердце - а разве он принадлежал ей хоть когда-нибудь...

Эшли почувствовала, как его рука гладит её по голове, и вдруг с ужасом осознала: а ведь она все равно хочет, чтобы Джулиан остался с ней на ночь.

- Какая же я дура, - сказала она, качая головой. - Это все моя вина. Ты ведь никогда не делал никаких обещаний, не говорил, что уйдешь от Бланш. Просто я вдруг, по своей наивности, об этом размечталась.

- Нет, это я во всем виноват, - сказал Джулиан. - Я не имел права заходить так далеко.

- Нет, пожалуйста, не говори так. Ты словно сожалеешь о случившемся.

- Теперь, когда вижу, какую боль причиняю тебе - сожалею.

Эшли выпрямилась и, по-прежнему не глядя на него, попыталась рассмеяться.

- Ничего, я как-нибудь выживу, - с наигранной бодростью выдавила она.

- Конечно, выживешь, - заверил Джулиан. - Скоро познакомишься с кем-нибудь. С тем, кто... будет тебя достоин.

В её глазах вспыхнул гнев.

- Ты имеешь в виду мою национальность? - с горячностью спросила она. Что он должен быть еврей?

Джулиан смутился.

- Нет, ну что ты! Извини. - Он хотел добавить, как больно ему будет даже представить её с другим мужчиной. С каким угодно. Но - смолчал.

Эшли отвернулась, пытаясь хоть как-то отгородиться от него. Джулиан понимал, что задерживаясь у нее, лишь усугубляет случившееся, растравляет её раны, однако никак не мог заставить себя уйти. Он прекрасно понимал, что, покинув её дом, больше уже никогда снова не переступит его порог.

Погладив Эшли по плечу, он вдруг заметил, что она трясется. Эшли плакала. Прижав её к себе, он почувствовал, что и его глаза увлажнились. Господи, никогда с ним такого не случалось. Словно невидимый и безжалостный кулак стиснул его внутренности. Эшли долго рыдала у него на плече, а он молча гладил её по волосам, целовал в лоб и проклинал судьбу. которая сыграла с ними такую злую шутку.