Кощеевич и война - Алан Григорьев

— Мы должны помочь Душице и её братьям! — Радосвет рванулся вперёд, но Яромир удержал его за плечо:

— Мох, Соловей и Горностай — отличные воины. Для них будет честью защитить своего царевича.

Радосвет хотел было возразить, как вдруг раздался зычный голос Душицы:

— Берегись! Кощеич здесь!

— По коням! — вскричал Яромир, не слыша собственного голоса из-за стука крови в ушах. — Уходим!

Царевич больше не думал сопротивляться. Отвязав повод, он вскочил на своего Гнедка, а Яромир взял первого попавшегося скакуна — серого в яблоках. Кони помчались в поля, взрывая копытами рыхлый снег. Краем глаза Яромир успел увидеть, как какой-то навий воин ударил Душицу рукоятью меча прямо в лицо. В тот же миг под ноги сестры рухнул Горностайка — самый юный воин из их отряда.

Делать нечего — придётся отступать вдвоём, оставляя друзей позади.

Ох, только бы Радмила успела!

Глава вторая Заколдованный круг

— Значит, это и есть Северница? — Навий княжич Лис, более известный как Лютогор, Кощеев сын, одной рукой придерживая поводья, взирал на битву с холма. — Я ожидал девицу-поленицу увидеть. Богатырку. А это что за соплячка?

Он, конечно, лукавил. Девица была ладная и сражалась так легко и грациозно, словно танцевала.

— Не признал? — хмыкнул стоявший рядом с ним советник Май. — Это, между прочим, старшая дочь Лады-защитницы. Той самой, которую ты в ледяную статую превратил.

— И поделом, — буркнул Лис, отворачиваясь. — Сколько крови она нам попортила! А теперь, значит, дочка продолжила дело матери.

— Северница больше воительница, чем чародейка. Мне докладывали, что в колдовском искусстве ей до Лады как до луны.

Лис с досадой отмахнулся:

— До чего ж ты порой нудный, Май! Я не то имел в виду. Чую, хлебнём мы ещё горя её стараниями. Куда только соглядатаи смотрели, а? Выскочила откуда ни возьмись и давай бить наших.

Советник привстал на стременах, поморщился:

— Не пойму, ты злишься или восхищаешься?

— И то и другое. Чего рожу кривишь? Нога опять болит?

— Нет, — быстро ответил Май и опустил взгляд. Стало быть, соврал. — Эх, не поймать нам волчонка!

Ещё и тему сменил. Точно врёт. Хотя в остальном прав: Радосвета они упустили. Лис знал, что дивьи заманивают навий отряд в ловушку, и, казалось, всё предусмотрел. Птица-победа была близка — руку протяни, и ухватишь за хвост. Но Северница спутала все планы. Теперь её люди теснили навьих.

— Эй, ты куда собрался?! — прикрикнул на него Май.

Ишь, глазастый! Рука Лиса едва напряглась на поводьях, а советник уже раскусил его намерения.

— Спущусь, посмотрю поближе.

— Сколько раз тебе повторять: не лезь в гущу сражения. Не княжеское это дело.

— Пф! Я бессмертный, что мне сделается? — повторил Лис заученную отговорку. — Да и Шторм-конь не даст пропасть. Чуть что не так, улетим в небо. Ребятам помочь надо.

— Вот и помогай. Пой заклинания отсюда. Или боишься, что не услышат?

Вот это было обидно. На силу голоса Лис никогда не жаловался. Пел так сладко, что звери лесные и те замирали. Складывал слова в заклинания, как опытный каменщик камни, и всегда добивался своего. Никто не мог противиться силе его голоса.

Враги, конечно, об этом знали и боялись песенных чар. Лис долго смеялся, когда узнал, что многие дивьи перед боем вставляют в уши затычки из воска и оттого не слышат не только колдовских песен, но и приказов своих командиров. Вот болваны!

Он надеялся, что с такими бестолковыми противниками война долго не продлится, однако ошибся. Поначалу наступление шло семимильными шагами, и дивьи бежали, поджав хвост. Но стоило навьему войску дойти до дремучих дивьих лесов, и всё изменилось. Местные знали здесь каждый холм, каждый кустик, они могли появиться будто из ниоткуда и исчезнуть в никуда.

Сперва Лис храбрился: мол, даже Кощеево войско так близко к дивьей столице не подходило. Потом стали кончаться припасы, и гордость уступила место беспокойству. В окрестных деревнях взять было особо нечего — Лис ведь сам устроил вечную зиму в Дивьем царстве, сговорившись с братьями-ветерками. И те исправно дули, промораживая до костей что дивьих, что навьих воинов без разбору. Холодов в Нави не боялись — чай, не неженки какие-нибудь. А вот холод и голод разом заставили Лиса трубить отступление.

В следующий раз он выторговал у ветерков оттепель (можно было настоять, но Лис предпочёл договориться по-хорошему и пожаловал Вьюговею за услугу справные сапоги). В Дивьем краю воцарилась погода, типичная для навьего марта. Воины Лиса, почуяв запах весны, приободрились. Поставки продовольствия были налажены. Казалось бы, скоро конец войне? Ан нет.

Возможно, всему виной чары Защитницы? Когда Лада обратилась в лёд, они должны были рассеяться. И вроде даже рассеивались, но как-то медленно.

Лис чувствовал, что они с войском увязли в Диви, словно мухи в меду. Дни складывались в седмицы, седмицы — в луны, луны — в года, а до победы было далеко.

Лис злился, срывался на упырях (ещё более бестолковых, чем дивьи воины), орал на ни в чём не повинного Мая, пока однажды тот не огрызнулся в ответ:

— Ты сейчас ведёшь себя как тот, кого ты просил при тебе не упоминать!

Как Кощей то есть.

В тот день Лису очень хотелось залепить Маю затрещину, но он сдержался. Потому что отец непременно бы залепил.

С советником они потом помирились, но осадок остался. Лис уже не раз ловил себя на том, что делает что-то Маю назло. Вот как теперь.

Он пришпорил Шторм-коня и понёсся с холма так, что ветер свистел в ушах.

В спину донеслось:

— …огнепёскам тебя под хвост!