Купание голышом - Карл Хайасен

Она встретила Чаза Перроне январским днем на парковке рядом с аттракционом «Царство животных» в «Мире Уолта Диснея», где только что схватила подростка, стянувшего сумочку у бельгийской туристки. Джои пасла группу детей, и воришка был одним из них – считалось, что у него хронический синдром дефицита внимания. Как ни странно, пацану хватило концентрации, чтобы высмотреть настоящую сумочку «Прада» в текучих толпах туристов. Он ни на миг не отвлекся, даже когда крался за своей пожилой жертвой от «Гигантского муравьеда» до «Диноленда», где на нее и напал.

Джои гналась за прыщавым придурком до выхода из парка и за турникетами пригвоздила его к горячей мостовой. В ожидании охранников «Диснея» Джои вытряхнула карманы парня и обнаружила в них цепочку для ключей от «Гуччи» и зажигалку от «Тиффани», что тем более поставило под сомнение природу заболевания малолетнего идиота.

Чаз Перроне, который наблюдал за операцией из отъезжающей вагонетки, вышел, дабы выразить восхищение отвагой Джои. Она решила, что Чаз невозможно красив, и не пресекла его заигрываний. Чаз гордо сообщил ей, что он биолог, прибыл на съезд выдающихся ученых, которые пытаются спасти Эверглейдс. Потом доверительно рассказал, что должен был поехать в элитарное сафари по «Царству животных», но смылся, чтобы сыграть в гольф в Бэй-Хилле – там любимое поле самого Тайгера Вудса[9].

Джои понравилась не только приятная внешность Чаза: он к тому же участвовал в благородной миссии, спасал дикую природу Флориды от жадных дельцов. Чаз казался хорошей добычей, хотя ныне Джои понимала, что ее картину мира исказили предыдущие разочарования. До Чаза ее в пугающей последовательности бросили профессиональный теннисист, телохранитель и аптекарь-расстрига, и эта черная полоса снизила ее самооценку, а равно и требования.

Итак, она страстно, если не бездумно, стремилась к прочному союзу. Ухаживание оказалось подлинным вихрем роз, любовных писем, ужинов при свечах, ласкового шепота – Чаз был неизменно мягок, и Джои растаяла, почти не сопротивляясь. Первый год супружества запомнился ей как сплошной знойный секс, который, как выяснилось, был единственным блестящим дарованием Чаза. А также его манией. На второй, более разоблачительный, год Джои осознала, что принимала за страсть нескончаемый весенний гон, безличный, как занятия на тренажерах. Хуже того, она отчетливо поняла, что брак для Чаза – отнюдь не эксклюзивный метод организации плотских утех.

Другие жены могли бы соскочить, но Джои была слишком самолюбива и азартна. Она решила с головой уйти в мир своего мужа и стать, как выражаются самовспомогательные книги, его «настоящим партнером по жизни». Чаз, рассчитывала она, будет нуждаться в ней так сильно, что перестанет валять дурака и исправит свое поведение.

Круиз в честь годовщины свадьбы – отличная возможность для начала действий; Джои с готовностью приняла приглашение и возлагала на него большие надежды. Она собиралась «воссоединиться» с мужем, как советовали семейные консультанты. Сложнее всего будет вовлечь Чаза хотя бы в один интимный разговор, не касающийся несравненной продолжительности его эрекции.

К несчастью, в круизе момент для прорыва так и не представился. Или, может, представился, но Джои не хватило мотивации. Не считая секса, Чаз был не слишком-то неотразим. Чем больше Джои слушала его – по правде слушала, – тем равнодушнее становилась. Он же ученый – его несерьезность, эгоизм и меркантильность удручали. Он редко рассказывал о работе в Эверглейдс, и казалось, что изнасилование планеты его мало волнует. Его не приводила в ярость шайка, добивавшаяся нефтеразработок в заповеднике на Аляске, зато он добрый час брюзжал, плюясь во все стороны полуразжеванными комочками моллюсков, когда услышал от одного пассажира, что «Тайтлист» поднял цену на мячики для гольфа.

Джои сообразила, что может хоть весь остаток жизни симулировать интерес к интересам мужа – ему это все равно по барабану. Так какого черта он на ней женился? Она собиралась задать ему этот вопрос, гуляя по «Герцогине солнца» в ту последнюю ночь, но затем передумала. Сизые облака и морось нагоняли тоску, и Джои мечтала добраться до каюты и рухнуть в койку.

Она смотрела в сторону Африки, думая бог знает о чем, и тут Чаз что-то уронил – кажется, ключ – и наклонился подобрать. Джои возмутилась, когда его влажные руки обхватили ее лодыжки, – она подумала, что он собирается развести ей ноги пошире и по-быстрому перепихнуться. Чаз любил секс под звездами на скорую руку. Но она никак не ожидала, что он выкинет ее за борт.

«Говнюк, ничтожество, – думала Джои. – Из-за него я, обгорелая, полуослепшая и в бреду, вцепилась в эту самую ебаную акулу, которая пыталась меня сожрать… Полный бред, а значит, я умерла или к тому близка… Он знал, что не сможет прибрать к рукам деньги, даже если со мной что-то случится. Он с первого дня знал, что моенаследство неприкосновенно. Так на черта он это сделал?»

Это какая-то бессмыслица, считала Джои Перроне. Все это.

Чаз; ленивая, сладко пахнущая, шершавая акула; чайки, что орут над головой, – умереть спокойно не дают человеку.

И чух-чух подвесного мотора, тихое, все громче; хлюп-хлюп волн о… неужели о борт лодки? «Не верь ушам своим, – сказала себе Джои. – Откуда тут взяться лодке?»

Бессмыслица. Бессмыслица – далекий голос, зовет ее, мужской голос, уговаривает не сдаваться, держись, милая, еще минутку.

А потом тот же голос говорит все в порядке, держу, отпусти это, давай, отпускай!

Что-то подняло ее, будто она легка и воздушна, как пузырь. Прозрачные капельки текли по ее голым ногам, она возносилась над водой, и ее ступни ласкала пенная оторочка волн.

Затем пришли обволакивающее тепло, запах сухого белья и сон, глубокий как смерть.

Три

– Не двигайся, – произнес мужчина.

– Где я?

– В безопасности. Постарайся лежать смирно.

– А акула? Она меня покусала?

– Какая еще акула?

– Та, за которую я держалась, когда ты меня нашел.

Мужчина тихо засмеялся:

– Это был тюк с марихуаной.

– Да ну тебя.

– Шестьдесят фунтов отборной ямайской травы.

– Великолепно. – В бреду она приняла пеньковый мешок за акулью шкуру. – Где я? – опять спросила она. – Я ни черта не вижу. Что у меня с глазами?

– Опухли и не открываются.

– От соли? Скажи мне, больше ничего не…

– И от ожогов медуз, – прибавил мужчина.

Джои осторожно коснулась пылающих век. Должно быть, когда она дрейфовала, ее мазнул по лицу португальский военный кораблик[10].

– Через день-другой поправишься, – пообещал мужчина.

Джои ощупала себя под одеялом. Вроде на ней флисовый пуловер и хлопковые треники.

– Спасибо за одежду, – поблагодарила она. – Или я должна сказать спасибо вашей жене?

– Это одежда моей подруги.

– Она сейчас тут?

– Уже много лет ее не видел.

Так они одни – Джои и незнакомец, который ее спас.

– У меня в голове до сих пор шумит океан, – пожаловалась она.

– Это потому что он прямо за окном. Ты на острове.

У Джои не было сил испугаться. Ей нравился голос. Судя по всему, человек – не психопат и не сексуальный маньяк. С другой стороны, у нее имелся опыт ошибочных первых впечатлений.

– Садись, – услышала Джои. Запах лимона, вкус крепкого горячего чая – мужчина поднес чашку к ее губам. Она выпила все до капли. На очереди овощной суп, и его она тоже прикончила.

– Хотела бы я посмотреть, как ты выглядишь, – сказала она, – учитывая, что меня ты видел всю целиком.

– Уж прости, но такой я тебя нашел. «Закоченелой, голой, верхом на тюке с марихуаной», – уныло подумала Джои. От теплоты супа ее затрясло, и на секунду Джои испугалась, что ее вырвет. Мужчина забрал чашку и уложил ее голову на подушку.

– Спи дальше, – приказал он.

– По-моему, пахнет мокрой псиной.

– Точно. Он настоящая заноза в заднице, но женщин почти никогда не кусает.

Джои улыбнулась – оказалось, больно: лицо разодрано и стянуто.

– А он какой? – умудрилась спросить она.

Мужчина свистнул, и Джои услышала проворное клацанье собачьих когтей по деревянным половицам. Холодный мокрый нос ткнулся ей в шею. Она успела погладить пса по голове, мужчина свистнул опять, и пес убрался в невидимый угол.

– На ощупь тот еще мордоворот, – отметила она.

– Доберман. Плавать не умеет, хоть тресни, – сказал мужчина. – Джои, ты в силах рассказать, что произошло?

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Оно выгравировано внутри твоего обручального кольца. Я его снял, перед тем как положить тебя в ванну.

– Ты купал меня в ванне?

– Не обижайся, но ты пахла, как бонг.

Джои пощупала левую руку – платиновый ободок на месте. Мужчина мог его украсть, но не украл. Мог убедить ее, что она потеряла кольцо в океане, но вернул кольцо. Она уже готова была поверить, что он славный парень. Начало многообещающее.