Беги, негр, беги! - Честер Хеймс

Луки вдруг потерял всякую симпатию к нему. «Ох уж эти белые, — подумал он. — Вечно они распространяются насчет своей карьеры!» Но вслух сказал:

— Знаете, что вам сейчас нужно? Парочку Сэмовых жареных цыплят!

— Жареных цыплят… — отозвался детектив, как эхо.

«Он ведет себя как больной», — подумал Луки. Но внешне продолжал сохранять расположение.

— Вот именно, сэр, жареных цыплят! Они будут очень даже кстати. Сэм наверняка их уже поджарил. Там на всех хватит. Если вам, конечно, не противно есть вместе с нами в подвале. Наверху нам есть запрещено. Иногда мимо проезжает полицейский инспектор и следит за тем, что мы делаем…

При этом известии Уолкер слегка вздрогнул. Но сказал только:

— Я не голоден, Луки.

— Для вас цыпленок — это на один зуб! — Луки решился наконец протиснуться мимо детектива. — Пойду крикну толстяку Сэму, чтобы принес, — добавил он. Детектив пошел за ним следом.

— Я бы на твоем месте оставил его в покое, — сказал Уолкер. Но Луки не обратил внимания на его слова. Он открыл дверь в подсобку и громко крикнул: «Эй, Сэм! Сэм!»

Здесь было темно и тихо. Сэм не откликался. Луки с удивлением повернулся к детективу.

— Он давно уже должен был их пожарить, — сказал он неуверенно. — Наверно, пошел в кладовку и сейчас поднимается к нам.

— Нет, он у холодильников, — сказал Уолкер.

Луки бросил взгляд на выключатели. Свет в подсобном помещении был выключен.

— Он там, в темноте? Он что, спит? — спросил Луки недоверчиво. — На него это непохоже.

Лицо детектива вытянулось, он криво усмехнулся:

— А ты пойди проверь!

Какое-то шестое чувство помешало Луки открыть дверь в подсобку. Наблюдая за детективом, он находил поведение его все более странным.

— Ну давай! — сказал детектив. И тут Луки охватило ужасное предчувствие. Но возразить не посмел, его словно загипнотизировали. Он послушно включил свет.

— Открой дверь! — приказал детектив.

Негр хотел отказаться, хотел сказать белому, чтобы тот сам открыл дверь, но тут глаза Луки встретились с блестящими глазами детектива, и воля его иссякла. Он пугливо потянул на себя дверь и, заглянув внутрь, увидел Сэма, лежащего между ящиками с овощами.

— С ним что-то случилось! — вскрикнул он и бросился вперед, чтобы помочь Сэму. — Как это он упал? — Он схватил руку мертвого. — Эй, Сэм, что с тобой? Ты что?.. — Слова застряли у него в горле. Он заметил, как из-под волос Сэма на пол стекает кровь. Чуть погодя Луки прошептал: — Он, это… Он мертвый…

Луки знал, что детектив стоит за его спиной и наблюдает. Он знал сейчас и то, что этот белый убил Сэма, и именно поэтому вел себя так странно.

— Ты тоже не веришь, что это несчастный случай, а? — негромко спросил детектив. — Что я не хотел убивать Сэма?

Луки видел рану на голове Сэма и понимал, что это был не несчастный случай. Но сказал: «Конечно, не хотели…» — И, поскольку эти слова прозвучали не слишком убедительно, добавил громче:

— Вы целились в него, сэр, как перед тем, наверху, целились в меня. И потом… случайно… спустили курок вашей пушки. Это яснее ясного — сразу видно.

— Нет, ты сам в это не веришь. И никто не поверит. Цветной, которого пьяный убил из незарегистрированного оружия, — кто же поверит в несчастный случай?

— Я поверю, шеф. Я вам верю, — это звучало как мольба.

— Никто не поверит, — повторил Уолкер. — Ни судья, ни присяжные — никто… Ты представь себе, что я стою перед судом и лепечу что-то о несчастном случае. На эту удочку никто в мире не попадется! Предположим, там, на Миссисипи, я мог бы спасти свою шкуру, даже если бы мне не поверили. Но в Нью-Йорке? Они посадят меня на электрический стул.

— Нет, босс! — воскликнул Луки. — Я всем скажу, что это несчастный случай… Я скажу им, что я все видел своими глазами. Я скажу, что толстяк Сэм бросился на вас и что вы оборонялись… Что у него в руках был нож… — В голосе его звучало рыдание. — Клянусь вам всеми святыми, сэр, я вам верю.

— Ничего не поделаешь, — пробормотал детектив.

Медленно, очень медленно поворачивал Луки голову к двери. Он плакал, слезы залили все его лицо. Он смутно видел очертания детектива, поднимающего пистолет. Все, что он мог различить, это черное отверстие пистолета.

Он знал, что сейчас произойдет, и понимал, что ничто в мире не сможет этого предотвратить.

…Пуля попала ему между глаз.

Джимми напевал красивый старый спиричуэл[1] своим низким басом, вычищая урны и ставя их к стене у лифта. Всего-то и работы, что доставать их из подъемника, переворачивать и подставлять под сильную струю воды.

Обычно ему в этом деле помогал Луки, а толстяк Сэм тем временем готовил завтрак. Но он знал, что Луки беседует с пьяным полицейским, и не жаловался. Луки был, так сказать, его боссом — он работал здесь дольше остальных. Работа эта для Джимми была не очень тяжелой. Конечно, урны не пушинка, но бог не обидел Джимми силенками. Внешность часто обманчива: при росте в 1 метр 81 сантиметр и весе в 80 килограммов Джимми на многих производил впечатление подростка.

Этот пьяный коп[2] злил его. Джимми был голоден, но подняться и посмотреть, что задержало Сэма и Луки, ему не хотелось. Ему не хотелось вступать в перепалку с пьяным белым. Луки и Сэм на это еще способны, а он нет, для этого он слишком горяч. «Ничего, это у тебя пройдет с возрастом», — говорили ему ребята постарше. Только это не совсем так. Тут дело не в молодости. Просто он хотел, чтобы с ним обращались по-человечески, вот и все.

Но есть там полицейский или нет, пора съесть цыпленка! Он испытывал такой голод, что мог бы запросто съесть сразу двух или трех.

Спустившись в подвал, он повесил на вешалку халат, потом спрятал в шкафчик перчатки и шапку.

В коридоре стояли кастрюли с супом, хлеборезка, мясорезка и громадный старомодный холодильник.

Он достал из него три куска буженины, сунул в рот и, жуя, пошел вдоль по коридору к лестнице, ведущей наверх. Перед лестницей была площадка. Отсюда Джимми взглянул наверх и увидел детектива. Уолкер закрывал подсобку, намереваясь отправиться на поиски третьего негра из ночной смены. Он решил немного передохнуть, собраться с мыслями, перезарядить пистолет. Детектив стоял на лестничной площадке боком к Джимми, держа револьвер с глушителем в правой руке. «Он даже и охнуть не успел», — пробормотал Уолкер. Тут он заметил Джимми и резко повернулся. Когда Джимми увидел его искаженное лицо с багровыми пятнами и сверкающими глазами, его первой мыслью было: это привидение! Отсюда, снизу, Уолкер производил впечатление громадины, великана. «Свинья паршивая, напился», — подумал Джимми. Но не остановился, продолжал спокойно подниматься наверх. «Пусть этот идиот не думает, что я его испугался».

Уолкер показал зубы, это было что-то вроде оскала собаки. Не говоря ни слова, он поднял руку с пистолетом и выстрелил.

Джимми инстинктивно пригнулся. Пуля скользнула по левой стороне груди. Джимми охватила ярость, но в этот миг его сознание работало так ясно, как это бывает нередко в момент смерти. Он видел лицо Уолкера словно сквозь увеличительное стекло — каждую прожилку блестящих глаз, каждую капельку пота, каждый волосок на усах.

Все это длилось какую-то ничтожную долю секунды — он успел только ниже пригнуться. «Бросься на негодяя! — приказывал ему мозг. — Отними у него пушку и разбей череп!»

Но все в нем кричало: «Беги, парень, беги!»

Его сжавшиеся мускулы были напряжены до предела. Прежде чем Уолкер успел еще раз спустить курок, Джимми, совершив невообразимый пируэт, перепрыгнул несколько ступенек.

Вторая пуля задела шею. Боль обожгла его каленым железом. Стоял он неудобно — правая нога выше левой. Но тут же сгруппировался, как акробат, готовящийся к рискованному сальто. Бросился через лестничную площадку к противоположной стене и сильно ударился о нее.

— Грязный негодяй! — крикнул Джимми, оттолкнулся от стены и скрылся за поворотом, прежде чем третья пуля Уолкера пробила дыру в штукатурке на том самом месте, где только что была тень головы Джимми.

Он катился вниз по лестнице кубарем. Не в состоянии остановить падения, продолжал кувыркаться как гимнаст, решивший поразить публику рискованным номером.

Уолкер бежал за ним следом. Не заметив последней ступеньки, он упал и оказался на четвереньках.

— Ну подожди же, черная образина! Подожди! — кричал он. Каждый из них жил сейчас своей одной-единственной мыслью: белый хотел убить, черный — спастись.

Джимми свернул туда, где стояли урны. Может, удастся вскочить в грузовой лифт… Тут его подошвы скользнули по разлитому маслу, и он изо всей силы ударился о дверной косяк. Он слышал шаги своего преследователя…

Здесь он недавно включил свет. А не оставить ли детектива в темноте? Но из коридора падала полоска света. Вернуться и закрыть дверь Джимми уже не мог. Он на секунду замер… И тут снова появился Уолкер.