Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы еще здесь, – слышу я голос Сэма.
– Извините, отвлекли по работе.
Я иду в гостиную, чтобы выглянуть в панорамное окно, выходящее на веранду и подъездную дорожку, замечаю Сэма и мисс Легкий Сарафан, и мечтательное выражение ее лица. Мне удалось привыкнуть к тому, как женщины реагируют на Сэма и его привлекательную внешность с мужественным квадратным подбородком – его лицо будто сошло прямо из каталога «Abercrombie & Fitch»[6].
– Конечно, приятно видеть, что это место снова стало домом, после печальной истории последней владелицы, – говорит она. – И еще раз спасибо за сегодняшний день, Сэм. Не знаю, что бы я без вас делала.
Я слышу металлический писк разблокировки двери ее машины и жду, пока звук мотора не пропадет за холмом, прежде чем открыть переднюю дверь. Сэм стоит у почтового ящика, роясь в куче бумаг.
– Эй, сердцеед, – зову я. – Как твой день?
Он мне улыбается, на щеке проступает эта ямочка. – Долгий, – отвечает Сэм. – Я жутко вымотался.
Он поднимается по ступенькам крыльца и протягивает письмо, адресованное мне, а я протягиваю ему бокал. – За что сегодня выпьем?
Сэм смотрит на дом. – Может, за новую жизнь Дома Лоуренсов?
– Да, прекрасно. – Я чокаюсь своим бокалом с его, а затем откидываю голову назад, чтобы сделать большой глоток, гадая, чувствует ли он то же самое. Неправильность этого места.
Глава 3
Сэм включает радио, сжимая в руке банку пива «Бруклин Лагер». – Конец восьмого периода, два аута, – бормочет из динамика диктор, известный как Тедди из Фредди, с его размеренной речью, сделавшей его знаменитым во всем Мэриленде. – Бо Такер занимает базу. Быстрая подача. Высокий бросок к правому полю. И… это аут.
– Проклятье! – кричит Сэм, сжимая банку так сильно, что расплескивает тепловатое пиво себе на колени. Игра прерывается рекламой, когда на пассажирском сиденье жужжит его телефон. Сообщение от Энни.
«Привет, дорогой муж».
Сэм смотрит на таймер в телефоне: сорок шесть минут, и открывает очередную банку пива, когда внезапно появляется женщина, идущая к его машине. Он ставит банку, третью за последние сорок шесть минут, между колен, и она вздрагивает, увидев его, и сжимает сумочку. Сэм не может ее винить. Он – чувак, пьющий пиво и слушающий бейсбол младшей лиги на стоянке пансионата для престарелых. Ее можно понять.
Женщина косится на него, проходя мимо, и Сэм улыбается, в слабой попытке убедить ее, что он не такой жуткий, как кажется. Это женщина, которая заведует столовой, кажется, Глория. Она готовит мягкую еду три раза в день, и феттучини Альфредо – каждый понедельник на ужин для жителей дома престарелых «Бурные воды», численностью примерно шестьдесят шесть человек, в зависимости от того, умер ли кто-нибудь за ночь.
Рекламная пауза заканчивается, и слушателей возвращают в конец девятого периода. – Как думаете, фанаты «Кейз»? – Спрашивает Тедди из Фредди. – Мы вытащим эту игру?
– Конечно, нет, – говорит Сэм. – За три года мы выиграли ровно пятьдесят восемь игр. Ты же знаешь, папа. – Тедди из Фредди – имя, не имеющее никакого смысла – никто не называет так город Фредерик, штат Мэриленд, «Фредди», но оно прицепилось. Вот уже двенадцать лет его отец, Теодор Сэмюэл Статлер, сидит в будке на стадионе «Гарри Гроув»[7] и комментирует домашние матчи «Фредерик Кейз», худшей команды низшей лиги в истории бейсбола.
Конечно, до того, как Теодор Статлер стал известен как Тедди из Фредди, он был известен как Мистер Эс, обаятельный красавец-учитель математики старшей школы Бруксайд, бросивший жену ради горячей модели с двадцать четвертой страницы каталога «Талботс» за июнь 1982 года. Ее звали Федра, единственное более глупое имя, чем Тедди из Фредди. Кто-то из бейсбольной команды раздобыл каталог, где новая подружка отца Сэма сидела на пляже в бикини, с бедрами, покрытыми песком. Каталог гулял по раздевалке несколько недель, и все признавали, что, хотя девушки в нем были не так горячи, как модели из «Спортс Иллюстрейтед»[8], они все же делали свое дело.
Тед встретил ее в «Кэмден Ярдс» 6 сентября 1995 года, в день, когда Кэл Рипкен-младший превзошел рекорд Лу Герига по количеству сыгранных подряд матчей. Дедушка Сэма вырос в Балтиморе, и, как все Статлеры с 1954 года, Сэм был закоренелым фанатом «Иволг»[9]. Он боготворил Кэла Рипкена, и билеты на игру были досрочным подарком на его день рождения от матери Сэма, Маргарет, настоящим подарком его мечты. Деньги на эти билеты Маргарет несколько месяцев откладывала из ее жалкого секретарского жалованья.
Федра уселась прямо перед Сэмом и все время колотила его по коленям, оборачиваясь и хохоча над шутками его отца, ее уродливая шапка с оранжево-черным помпоном закрывала ему обзор. Сэм негодовал, что отец почти не обращает внимания на игру, а последней каплей стал момент, когда он предложил Сэму и Федре поменяться местами.
Оказалось, что вдобавок к белым зубам и длинным ногам, она была еще и наследницей компании «Таппервар»[10], и у Теда Статлера с ней возникла поистине сверхъестественная связь, чем он и решил поделиться с Сэмом и Маргарет две недели спустя, в настоящий день рождения Сэма. Он поднялся, когда Маргарет нарезала магазинный кокосовый торт, словно собирался произнести речь на свадьбе. Сказал, что у него нет другого выбора, кроме как быть честным с самим собой. Он встретил свою вторую половинку и больше не может жить без нее.
Это был 1995-й, год первого телефона-раскладушки, за год до того, как минимальную зарплату повысили до 4.25 долларов в час – столько получала мать Сэма после того, как Тед Статлер собрал вещи и уехал в Балтимор. Он поселился в портовом пентхаусе, перестроенном из здания, принадлежавшего «Таппервар», чтобы подумать, чем он хочет заниматься дальше. Он быстро нашел свою работу мечты: сидеть высоко в стеклянной будке, нахваливая команду «Кейз». Он умудрялся сохранять позитив, несмотря на их трехлетнюю полосу проигрышей, включая эту игру, которая заканчивалась со счетом 9:3 с аутом на правом поле. И теперь Тед приглашал своих слушателей присоединиться к нему завтра вечером, когда команда выступит против «Салем Рэд Сокс». Сэм выключает радио и
