В горах ближе к небу - Наталья Солнцева

Откуда берутся такие сны? На кафедре нас учили, что из подсознательного. В таком случае откуда берется это подсознательное?

На ее мысли как будто опустился испещренный золотыми знаками занавес, сквозь который она не могла смотреть ни вперед, ни назад. Прошлое и будущее казались одинаково размытыми, запутанными и недоступными для постижения.

Желание спать пропало. Только теперь доктор Закревская по-настоящему поняла пациентов, которых мучили кошмары. Они все боялись ночи.

Спать ей больше не хотелось, а чем занять себя, она не знала. Позвонить Марату? Невозможно. Он же уехал! Покинул Москву и не сказал, когда вернется.

«Там, куда я еду, вряд ли есть сотовая связь», — вскользь обронил он.

Ей не надо было объяснять, что это означает. И так понятно: он просит не звонить.

Время от времени он уезжал в свои таинственные командировки. Интересно, почему он обставляет их такой скрытностью? Может, старается быть загадочным? Это определенно возбуждает женщин. Имидж «крутого», слегка разочарованного супермена… И ведь прекрасно работает! Впрочем, не все ли равно…

— Мне все равно! — громко произнесла она.

Собственный голос показался ей странным. В памяти снова возникли фигуры жрецов в золотых львиных масках, залитый светом зал, огромная золотая статуя посередине…

«Я не хочу об этом вспоминать, а картина сна сама лезет в голову, — подумала Ангелина Львовна. — Надо отвлечься. Помечтать о чем-нибудь. Хотя бы о встрече с Маратом. Как долго мы знакомы, а интимные отношения до сих пор не сложились. Мы оба делали вид, что нас связывает только дружба, взаимная симпатия. А это не так…»

Мысли о Марате навеяли на нее грусть. «Лучше почитаю что-нибудь», — решила она. Открыла книжный шкаф, постояла в раздумье. На глаза попалась книга Юнга.[1]

На третьей странице Ангелина Львовна осознала, что смысл написанного не доходит до нее. В воображении появляется образ из сна: золотая статуя, мерцающая в переливах света, словно спящее Божество, излучала первозданную величественную мощь…

Закревская тряхнула головой, отгоняя назойливое видение. Золотая статуя отдалилась, но не исчезла.

— Буду читать книгу, — вслух произнесла Ангелина, думая, что это поможет ей углубиться в психологические изыски господина Юнга.

Не тут-то было. Столь привлекательное раньше чтение вызывало зевоту и ломоту в висках. Строчки расплывались перед глазами, не желая складываться в стройную последовательность. Каждое предложение утомляло монотонностью и отсутствием ясно выраженной идеи.

Золотая статуя из сна казалась гораздо более реальной, чем все рассуждения о предмете, который был так же непонятен автору, как и читателю.

«Неужели я долгие годы всерьез увлекалась подобным вздором? — поразилась Закревская. — Я пыталась объяснить душу человеческую языком, не предназначенным для этого. Внутренний мир каждого из нас существует и развивается по собственным законам. Невозможно постигать дух, используя логику, предметы и формы…»

Здесь, выше в горах, никто не знал о взрыве в туннеле. Шраваки продолжали жить по своему обычному распорядку. Утренняя медитация не обещала сюрпризов. Но… иногда происходит неожиданное.

— Вдохните и представьте себе, что вы выдыхаете, — монотонно бубнил Нангаван. — Выдохните и представьте себе, что вы вдыхаете.

Он повторял эту фразу раз за разом, сидя в позе лотоса на теплом шерстяном ковре. Летом они медитировали, сидя на циновках, но сейчас приходилось пользоваться толстыми коврами. Пол оставался холодным, хотя печку топили каждый день.

Нангаван не выспался и чувствовал себя скверно. Ночь он провел в лихорадочных раздумьях, метаясь между двух огней. То он проклинал себя за принятый им дьявольский дар, то успокаивал свою совесть тем, что сверхъестественные способности даны ему Высшим Разумом не случайно, а для выполнения миссии. Следом возникал вопрос, какова же эта миссия?

«Что я должен делать? — мучился Нангаван, теряясь в догадках. — Может быть, производить золото и раздавать его страждущим? Кормить нищих? Защищать убогих? Использовать неиссякаемые средства на строительство больниц? Финансировать новейшие медицинские исследования? Что от меня требуется?»

В его воображении разворачивались грандиозные акции благотворительности, в которых он играл главную роль защитника обиженных и покровителя несчастных. Это выглядело следующим образом: Нангаван стоял на высоком пьедестале и держал в руках рог изобилия, из которого под восторженные крики толпы нескончаемым потоком лилось золото…

Потом вдруг сию торжественную картину сменяла трагическая судьба Фауста. Дьявол сначала дает насладиться роковым подарком, а затем… взыскивает с должника страшную плату.

«Чур меня, чур, чур…» — бормотал Нангаван.

Кроме золотого самородка, найденного им в пещере, никаких других проявлений чудесных способностей не было, хоть тресни. Он старался и так, и сяк… никакого результата. Ни ясновидения, ни телепатии, ни умения двигать взглядом предметы, ни волшебных превращений — ничего. И Нангавану захотелось проверить свой дар.

Поздно ночью, когда все члены общины уснули, он крадучись выскользнул из дому и поспешил в пещеру. Там он долго сидел, изо всех сил стараясь вообразить себе, как буквально из воздуха возникает кусок золота… Напрасно. Вокруг него на полу пещеры валялись обыкновенные камешки, даже отдаленно не похожие на желтый металл.

Нангаван похолодел. Судя по всему, Высший Разум разочаровался в нем и решил наказать недостойного. Зачем человеку способности, которые пугают его? Вместо того чтобы радоваться и благодарить провидение, он дрожит от ужаса, мучается и не спит ночами. Такой глупец не заслуживает внимания Высших Сил.

«Господи! — взмолился Нангаван, ползая по полу и судорожно перебирая камни. — Прости меня за мои сомнения! Я болван! Мне не хватило мудрости понять, чего я удостоился. Я искренне раскаиваюсь и умоляю вернуть чудесный дар! Клянусь, что сумею правильно распорядиться им!»

По щекам Нангавана текли слезы. Он уже забыл все свои страхи по поводу дьявольских проделок и мечтал только об одном — вернуть себе божественный дар.

Время либо остановилось, либо пролетело слишком быстро. Над горами затеплился хмурый рассвет. Нангаван, измученный и отчаявшийся, не заметил, как задремал.

По небу плыли сизые тучи. Моросил дождь. Весенняя сырость пробирала до костей, и Нангаван проснулся от холода. Было слышно, как по редким арчовым кустикам у входа в пещеру шуршат капли.

Становилось все светлее. Нангаван с трудом поднялся. Тело затекло, голова гудела, во рту ощущалась противная горечь. Сгорбившись и тяжело ступая, он побрел к выходу. И вдруг… среди камешков что-то блеснуло. Боясь поверить своим глазам, Нангаван встал на колени, нерешительно протянул дрожащую руку… На ладонь тепло лег маленький, похожий на фисташку, кусочек золота.

Учитель гнал от себя мысль, что камешком мог оказаться самородок, незамеченный им в прошлый раз. Нет! Только не это! Дух Горы сжалился над Нангаваном и вернул ему волшебную способность! Он снова имеет власть над золотом…

Возвращаясь в дом, Нангаван, сам того не желая, снова подумал о коварстве Сатаны. Разве тот не привык использовать в своих целях пороки людей? Алчность, например. Или гордыню.

«Ведь я хочу стать великим, — признался себе Нангаван. — Следовательно, я поддался греху гордыни».

Он опять запутался. Отступивший было страх охватил его с новой силой.

— Вдохните и представьте себе, что вы выдыхаете, — продолжал бубнить Нангаван. — Выдохните и представьте себе, что вы вдыхаете.

Он произносил эти слова машинально, они не мешали ему думать о своем. Например, о грехе или о миссии, которая так и оставалась непонятной ему.

— Учитель! Учитель! — завопил Хаким, вскакивая со своего места и возбужденно размахивая руками. — У меня получилось! Я смог!

Нангаван вздрогнул. Он не сразу сообразил, о чем идет речь.

— Я знаю! Я все понял! — продолжал вопить Хаким. — Я свободен! Я…

От избытка чувств у него перехватило горло. Остальные гираваки тоже повскакивали. Никто не понимал, что происходит. Наконец всеобщее волнение улеглось, и Хаким смог рассказать о своих ощущениях во время медитации.

— Я сидел и выполнял то, что говорил Учитель. И вдруг, непонятным образом, встал, расправил плечи и вздохнул полной грудью. В этот же самый момент я увидел, что мое тело продолжает сидеть в позе лотоса у моих ног…

— Тебе не показалось? — недоверчиво спросил Криш. — Анаша, гашиш, опиум… Может, ты чего-то накурился?

— Я не курю, — возмутился Хаким. — Тем более наркотики. С какой стати? Я сидел, медитировал, и…