В горах ближе к небу - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оба корабля, увеличивая скорость, возвращались на Хелион — планету мудрых и высокоразвитых существ, которым осталось сделать всего несколько решающих шагов для постижения самых сокровенных тайн Вселенной.
Теперь Элакриэн мог позволить себе отдых. Он вернулся в свой кабинет, опустился на мягкое ложе и закрыл глаза. Он думал о Манфи…
Планета Земля, Памир. Наше времяСнежные шапки гор, залитые полуденным солнцем, выглядели сказочно. Илья Вересов нигде больше не видел такой сверкающей белизны и ярко-синего неба.
— Хочу домой, в Москву, — заунывно бубнил Голдин. — Надоело все. Вокруг одни маразматики…
Они сидели на большом гладком камне и разговаривали.
— Ты посмотри, красота какая! — говорил ему Илья. — А что в Москве? Дома, асфальт, выхлопные газы… и повсюду люди суетятся, как муравьи.
Но Голдин упрямо твердил свое.
— Чем горы-то лучше? Камни, скалы, ледники, ветер. И пустота… Как можно это любить?
— Эх, Жека! Ничего-то ты не понимаешь! — вздохнул Вересов.
— Хочу в Москву…
— Ну, черт с тобой, езжай. Силой тебя здесь держать никто не будет.
К ним подбежал запыхавшийся Саворский.
— Ребята! В туннеле взрыв! Сегодня база связывалась со строителями… Вот.
Илья некоторое время молча смотрел на него. Смысл сказанного не доходил до его сознания. Первым опомнился Голдин.
— Как взрыв? Почему? — удивился он. — Обвал, что ли?
Кострома пожал плечами.
— Никто пока не знает. Может, террористический акт. Комиссия нагрянула из Душанбе. Военных нагнали, ментов…
— Жертвы есть? — спросил Вересов.
— Говорят, есть. Предположительно два человека.
— Вот что, Жека. Никуда ты не поедешь, — Илья повернулся к Голдину. — Во всяком случае ни сегодня, ни завтра. Дороги наверняка оцеплены. Думаю, скоро спецы и здесь появятся. Будут всех расспрашивать. Кто что видел, слышал?
Голдин подпрыгнул от возмущения.
— А я при чем? Откуда я знаю про взрыв? Чего меня расспрашивать?
— Как чего? — усмехнулся Вересов. — Вот ты откуда здесь появился? Чем занимаешься? От нашей базы до строительства рукой подать.
— Я… из общины.
— Это ты так говоришь. Может, ты диверсант! Заложил взрывчатку в туннеле, потом убежать хотел. Но не повезло. Попался в капкан!
Он оглушительно захохотал.
— Маразм! — завопил Голдин. — Ты, Илья, издеваешься надо мной! Зачем бы я тогда около лагеря крутился, если я диверсант? Я бы другую дорогу нашел.
— Так ведь ты не знал, что завхоз капканы расставил.
У Голдина был такой растерянный вид, что Кострома не выдержал и тоже засмеялся.
— Да ну вас! — обиделся Женя. — Нашли чем развлекаться. Разводняк устроили… Там несчастье, люди погибли, а вы…
Но Вересов уже его не слушал. Он думал о золоте. Маркова увезли в ближайшую больницу. О найденном в его рюкзаке самородке знали только он и Саня Аксельрод. Говорить об этом при опросе или не говорить? С одной стороны, золото не имеет отношения к взрыву в туннеле, а с другой… Кто знает?
— Надо нашим сообщить, — сказал он. — Потапенко и Аксельроду. Пусть спускаются сюда, в лагерь. Иди, Кострома, попроси, чтобы на следующем сеансе связи им обязательно передали. Нам все равно придется тут задержаться.
— На сколько?
— Не знаю. A y них продукты кончаются.
Саворский нехотя поплелся к большой палатке, где находилась радиостанция.
— Почему мне так не везет? — сокрушался Голдин. — Жена с негром убежала, с работы уволили, денег нет, мать пилит днями и ночами! Хотел в горах спрятаться. И не вышло! Такие маразматики собрались в этой типа общине, что легче повеситься, чем с ними сутки провести. Что за жизнь?! А?
Вересов поскреб заросший подбородок и улыбнулся.
— Нет, ты послушай, — не унимался Женя. — Решил я убежать от них, так поди ж ты! В капкан угодил! Хорошо, что вы рядом оказались. Вот скажи, Илья, кто-нибудь из ребят попадался в завхозовы капканы?
— Ну… вроде нет.
— Вот! — он многозначительно поднял кверху указательный палец. — То-то и оно! А я сразу напоролся. Чуть ногу не потерял.
— Не преувеличивай, — засмеялся Вересов. — Строишь из себя мученика. У нас вон Марков в расщелину свалился, ногу сломал, ребра повредил. Всякое бывает.
Женя обхватил голову руками и застонал.
— Не-е-ет… Это совсем другое. У людей случайности происходят, а у меня — закономерности. Понимаешь, в чем разница? Не успел я домой собраться, в Москву, как на тебе! Взрыв в туннеле! Ни много ни мало. И сиди теперь, дорогой Женя, кукуй здесь до второго пришествия. Скажешь, это нормально?
Вересов задумался.
— Знаешь, Жека, нам в этом походе тоже не везет. Прямо рок какой-то преследует. Гоша травму получил, перед этим… он банки консервные распотрошил. Зачем, спрашивается. Говорит, мол, его голос какой-то заставил. Наверное, глюки, горная болезнь. Потом мы под камнепад попали. Чудом живы остались. Не ты один пострадал.
И это Илья еще не упомянул ни о самородке, ни о мертвеце, который в горах свалился к ним вместе со снегом. А потом таинственно исчез.
Но Голдин был твердо убежден в своем первенстве по части неудач.
— Все равно… — твердил он. — Вам до меня далеко. Ты со своей Варькой живешь еще?
— Сам не знаю. Наверное, нет. Ушел я от нее.
— Вот видишь! — обрадовался Женя. — Ты сам ушел. Поэтому тебе не обидно. А моя… да что говорить! — он сердито махнул рукой. — Ты в другой раз жениться будешь?
Илья пожал плечами. О женитьбе он не думал. Голдин истолковал его жест по-своему.
— Правильно. Не знаешь. Значит, у тебя еще есть шанс. Зато мне жениться нипочем нельзя! Обязательно стерва попадется. Хоть во второй раз, хоть в пятый. Я вообще с бабами больше связываться не буду. От них запросто с ума сойдешь! Придется с мамашей жить. Бобылем.
— С мамашей тоже неплохо, — согласился Вересов. Они замолчали и думали каждый о своем.
— Когда спецы приедут? — не выдержал Женя. — Что же, мы должны сидеть и ждать?
— Что еще делать? Ждать, конечно. Может, они до нас к вечеру доберутся, а может… прямо сейчас.
— Маразм!
— Ладно, не кипятись. Куда тебе спешить?
После обеда в лагерь явились два милиционера, голодные, грязные и злые. Они приехали на мотоцикле, который им пришлось оставить внизу у дороги.
— К вам не доберешься. Чуть ноги не поломали.
Приезжие поговорили с каждым по отдельности и попросили дня два-три никуда не отлучаться.
Спрашивали они у всех одно и то же. Не видел ли кто в горах посторонних и отлучался ли кто-нибудь из лагеря в прошедшие трое суток. Посторонних никто не видел. А отлучился только один человек — Гоша Марков, которого отправили в больницу.
Милиционеры жутко устали. Они задавали свои вопросы только по обязанности. Вересов не заметил ни у одного из них хотя бы искорки интереса. Поэтому сказал то же, что и все.
Стражи порядка покинули лагерь уже в сумерках.
— Что ж ты им про голуб-явана не рассказал? — потешались альпинисты над завхозом. — Надо было доложить, сколько он у тебя банок с консервами выпотрошил.
Тот добродушно огрызался.
— Отстаньте, черти! Хотите из меня посмешище сделать?
— Какой тут смех? Тут самое настоящее хищение. Сколько ты орал на всех? Пусть бы спецы разбирались. И про капканы надо было рассказать. Может, они бы у тебя опыт переняли.
Капканы и консервные банки стали гвоздем программы за ужином, который сопровождался оглушительными взрывами хохота.
— Хватит вам зубы скалить, — возмущался завхоз. — Дурачье! Что вы жрать будете, если я это дело пущу на самотек? Я отвечаю за продукты. Вам лишь бы посмеяться, а у меня — ответственность.
Илья промолчал о своих предположениях насчет завхоза и банок. Если это его рук дело, вряд ли он помнит. Разве что какая-нибудь встряска, как у Маркова, случится. Странно устроен человеческий мозг.
Ночью, лежа без сна, Вересов думал о золоте. Правильно ли он поступил, что промолчал? Но… его ведь о самородке никто не спрашивал.
— Илья… — Голдину тоже не спалось. — О чем ты думаешь?
— Ни о чем.
— Наверное, Варьку свою вспоминаешь? Вересов презрительно фыркнул.
— Делать мне нечего!
— Она у тебя красивая… Слушай, сколько ты можешь без женщины обходиться?
— Сколько надо, столько и могу.
— Врешь!
— Да спи ты! — рассердился Илья. — Исповедник! Но Голдин ничуть не испугался.
— Знаешь, что мне пришло в голову? Я только сейчас вспомнил… У нас в общине говорили про взрыв в туннеле. Точно. Как раз накануне моего бегства. Они вечно всякую чушь несли.
— Какую чушь?
— Ну… там же это… кино снимали. Как раз про взрыв. Специально из Москвы приехали. Чтобы все было точь-в-точь… по-настоящему, блин.
— Ты откуда знаешь? — насторожился Вересов.