Имя для героя - Алексей Евтушенко

В отделе информации он обнаружил редактора Евгения Маховецкого и фотокорреспондента Николая Хомякова. Оба по случаю жары и планового пропуска номера откровенно скучали, и поэтому явление Десятника и пива было встречено с энтузиазмом.

— Ну, акулы пера, что нового? — задал провокационный вопрос Юрий, когда первая жажда была утолена.

— Смеешься? — лениво осведомился фотокор Хомяков, откидываясь на спинку стула. — Лето. Жара. Пыль. Вот и все новости.

— Ну почему же, — возразил коллеге Маховецкий. — Есть одна интересная новостишка. Только не знаем еще, как ее правильно подать.

— А что так? — удивился Десятник, зная профессиональную всеядность братьев-журналистов.

— А, — махнул рукой Хомяков. — Фигня полная. Как всегда, летом. Крыша у людей от жары и безделья едет, вот и плетут невесть что. Живые мертвецы им мерещатся, понимаешь…

— Как-как? — заинтересовался Юрий. — Ну-ка расскажи.

— Облом, — сказал фотокор. — Брешут люди.

— Пива больше не дам, — пригрозил писатель. — У меня в сумке еще три бутылки, между прочим.

— Это шантаж, — заявил Хомяков. — Ладно, слушай.

И он рассказал то, о чем Юрий сегодня уже слышал, но не в таких подробностях.

Якобы позавчера ночью некоему гражданину, проживающему в том же дачном поселке, что и Юрий, привиделось, что в его дом лезет живой мертвец. Гражданин устроил стрельбу из охотничьего ружья и насмерть перепугал соседей, которые, не долго думая, вызвали милицию.

— Ну повязали мужика, конечно, — живо рассказывал вошедший во вкус фотокорреспондент. — Так он трезвый оказался, представляешь? Но самое интересное, что на кустах нашли обрывки какой-то совсем ветхой одежды. Мне знакомый мент из УВД рассказывал. Но там ведь у вас бомжи шляются. Особенно летом. Так что все объяснимо. Иного бомжа от живого мертвеца и не отличишь. И еще неизвестно, кто лучше выглядит. Ну вот. А вчера ночью вторая история приключилась. Девчонка с парнем решили на кладбище приятно время провести. Ну и вроде как в самый интересный момент на них из кустов тоже мертвец вышел. Парень, извини за неаппетитные подробности, об…рался, а девчонка заикаться стала. Такие вот дела. — Хомяков замолчал и выразительно покосился на сумку с пивом.

Домой на дачу писатель вернулся поздно на такси и в состоянии изрядного подпития. В редакции пивом они, разумеется, не ограничились, перебравшись с окончанием рабочего дня в ближайшее открытое кафе в парке, который находился прямо через дорогу от редакции. В кафе им попались еще несколько старых знакомых, и веселье по случаю встречи и пятничного вечера продолжилось до самого закрытия.

Позже Юрий и сам не мог понять, отчего его потянуло вернуться на дачу, хотя он вполне мог бы остаться ночевать в городе. Но то, что он поддался интуиции и вернулся, не только предопределило все последующие происшедшие с ним события, но и ощутимо изменило мировоззрение сочинителя.

В половине первого ночи, расплатившись с таксистом, Десятник вышел из машины и нетвердой походкой направился к своей калитке. За его спиной развернулось и уехало в сторону города такси. Свет фар на секунду выхватил из темноты калитку и часть забора, метнулся по кустам и пропал. Писателя окружила ночь.

Впрочем, свет ему был и не нужен, поскольку он знал здесь наизусть буквально каждую пядь земли. Доставая на ходу из сумки ключи, Десятник приблизился к калитке, оперся на нее правой рукой… и чуть не упал, когда металлическая дверца легко распахнулась внутрь.

Ни хрена себе. Я что, калитку не закрыл? Странно. Да нет, вроде закрывал. Хотя с моей рассеянностью… Или… Блин, неужто воры? Брать у меня, конечно, особо нечего, но вот компьютер… И даже не сам компьютер, а та информация, которая в нем…

Он закрыл за собой калитку и всмотрелся в темноту. Ему показалось, что окно в его кабинете слабо мерцает каким-то отраженным и очень знакомым светом, как будто кто-то сидит за включенным компьютером…

Сын, что ли, вернулся? Или жена? Странно. Без предупреждения… На них не похоже.

Стараясь держаться по возможности ровно, Десятник прошел по садовой дорожке и поднялся на веранду.

И тут же он почуял запах.

Так пахнет разрытая земля и старые, пролежавшие невесть сколько лет в отсыревшем подвале или сарае вещи.

Чувствуя, как стремительно выветривается из головы хмель, и одновременно с этим ощущая настоятельное желание немедленно покинуть дачу с наивозможной скоростью, Десятник сглотнул набежавшую горькую слюну и взялся за дверную ручку.

В конце концов, это его дом, и непрошеным гостям, кем бы они ни были, с этим придется считаться.

Дверь отворилась, и писатель вступил в прихожую.

Внутри дома запах чувствовался еще сильнее, и, кроме этого, привычный слух тут же уловил негромкие и очень характерные звуки — кто-то в кабинете довольно сноровисто печатал на компьютере.

Юрий Десятник, хоть и занимался сугубо мирной и малоконфликтной профессией, в молодости неоднократно попадал в весьма опасные ситуации и всегда выходил из них с честью, потому как по природе своей был человеком не робкого десятка и умел побороть в душе страх. Вот и теперь, стараясь не обращать внимания на слабость в ногах и бешено колотящееся сердце, он в три шага пересек прихожую, рванул на себя дверь в кабинет… и прирос к порогу.

Запах плесени и сырой земли Светящийся экран монитора. Зажженная свеча на столе.

И трое в комнате.

Двое у стола на диване и один за компьютером.

В полутьме как следует не разглядеть, но сразу видно, что с ними что-то не так. С ними что-то совсем не так…

Лохмотья полуистлевшей одежды едва прикрывают до костей съеденные могильным гниением тела. Лысые, плотно обтянутые высохшей кожей черепа, с которых свисают длиннющие и редкие остатки волос, скалятся безгубыми ртами и молча таращатся на вошедшего пустыми и черными провалами глазниц. Мертвецы.

Двое у стола сидят в полной неподвижности, а третий, за компьютером, не оборачиваясь, проворно стучит по клавишам, и Десятник отсюда, с порога кабинета, видит, что мертвец работает в программе Word, и на экране строчка за строчкой появляется какой-то текст.

— Что?.. кто вы?.. — Превозмогая ужас, он попытался войти в кабинет и не смог.

Что-то не пускало его внутрь. С удивлением Юрий отошел на шаг и снова попробовал войти. И снова был остановлен. Словно прозрачная невидимая стена выросла в дверном проеме. И эта стена явно не собиралась немедленно исчезать и пропускать хозяина дома в его законные владения.

А еще был страх.

Не тот, что возник в глубинах души Юрия Десятника еще на веранде и при виде мертвецов попытался вырваться и захватить контроль над чувствами и разумом, — с тем страхом писатель справился довольно быстро. Нет. Этот новый страх исходил непосредственно из кабинета. Он накатывался волнами, проникал сквозь глаза, ноздри и уши, казалось, в сердцевину каждой нервной клеточки тела и начинал терзать ее изнутри беззвучным, но пронзительно-оглушающим криком: «Уходи! Беги, идиот!! Спасайся немедленно!!! Здесь — смерть!!!»