Присказки разных лет. Маленькие и побольше - Валерий МИТ

Наши глаза встретились. Его взгляд вспыхнул безумным блеском, под которым просматривались бесконечные боль и тоска.

Если честно, я немного испугался.

Если он действительно умел читать мысли, и был настолько невменяем, как я себе представлял, мне стоило опасаться этого человека и ни при каких обстоятельствах не стоило с ним разговаривать.

Вопрос, готовый сорваться с моих губ, так и остался, не высказан.

Я отвёл в сторону глаза, стараясь, тем не менее, не выпускать его из вида.

Он же, напротив продолжал на меня смотреть.

Прекрасно видел и понимал моё состояние.

Почувствовав мой страх, снова улыбнулся.

– Эмоции, – чуть слышно сказал он, – Никто не умеет их контролировать. И все почему-то считают, что могут спокойно думать то, что боятся говорить. Словно высказанная мысль, чем-то отличается от невысказанной. Словно грубость в мыслях, лучше открытой грубости. – Нет, – продолжил он, – она не лучше – хуже. Для чувствительных людей, она как нож исподтишка.

Вот вы приличный с виду человек, стараетесь выглядеть респектабельно. Придумали себе некий образ, определили его параметры и не желаете подпускать к себе никого, кто этим параметрам не соответствует.

Когда-то я сам был таким.

Сидел здесь на этом самом стуле, а она сидела напротив. Так же, как и вы держала в руках свою чашку с кофе и никак не решалась сказать, что больше не любит меня.

Мучилась, страдала, мучила меня, а затем ушла, сославшись на свои дела, по этому тротуару.

Он кивнул, и я невольно последовал за его взглядом.

Там за окном, прямо перед ним, мощёный тротуар упирался в проспект, нырял в подземный переход, делился перед переходом ещё на два луча, расходясь в разные стороны, которые в свою очередь терялись за домами.

– Где она теперь? Кто знает? – спрашивал незнакомец, не ожидая от меня ответа. – Почему всё происходит так? – Простой телефонный звонок, она что-то говорит в трубку, хмурится, меняется в лице. Заканчивает телефонный разговор и обращается ко мне. Говорит, что ей необходимо идти, что завтра свяжется со мной, что её провожать не надо. Выходит из кафе, идёт по тротуару, ни разу не обернувшись, спускается в переход и исчезает навсегда.

Что она думала тогда? Почему врала? Зачем эти недомолвки? Почему не могла сказать прямо?

На эти вопросы ответов уже не найти.

Тогда я ещё не умел читать мысли.

Если бы такое случилось сейчас…

Я больше не слушал.

Как он ловко завлёк меня в свою историю, думал я. И это несмотря на то, что я прекрасно знал, что он на самом деле хочет.

Я уже не понимал, почему испугался этого человека.

То, что он ненормален, почти не вызывало сомнений. – Обычный безвредный псих, вообразивший себя ясновидящим. – Сделал вид, что возмутился моим негативным мыслям, а я, как дурак на это купился. Хотя понять, что я думал тогда, что подумает любой человек, если бесцеремонно и нагло вломиться в его личное пространство, сумеет, наверное, каждый. Но не каждый сможет спровоцировать такое, как было у меня состояние, вызвать страх, заставить затем молча слушать себя. На это способен только полностью ненормальный человек.

Я снова взглянул на него.

И наткнулся на его спокойный, без тени эмоций, взгляд.

И в этом взгляде не было ни капли безумия.

Незнакомец опять разглядывал меня и снова молча улыбался, а я подумал, что он не так уж и безвреден, как я недавно решил.

И я отвёл глаза.

– Знаете, почему это место в этом кафе наиболее приемлемо? – спросил он.

Я не хотел это знать и по-прежнему не собирался поддерживать этот разговор, мне захотелось уйти, но я ещё не решил для себя, насколько опасно уходить от этого человека оборвав его на полуслове.

– Если вы обратите внимание, – продолжал он, – сможете заметить, что в это время почти все пешеходы выходят из-за угла здания и направляются к подземному переходу. Мы видим их только со спины и, глядя из окна, ни с кем из них не встречаемся взглядом.

Это хорошо.

Без этого невозможно установить нормальный контакт и их мысли звучат в моей голове приглушённо, словно лёгкий прибой.

Признаюсь честно, нет никакой радости, слышать чужие мысли.

Точно псих, подумал я. Причём тут это окно? – Спрячься в глубине помещения, повернись к людям спиной или, если уж на то пошло, сиди дома и не выходи на улицу.

– И, в то же самое время, – продолжал он, словно пытаясь развеять мои сомнения, – отсюда из этого окна просматривается весь тротуар, до самого подземного перехода.

Она раньше часто проходила здесь.

Именно здесь, мы и познакомились.

Я всё ещё надеюсь встретить её снова, спросить, почему она так поступила со мной.

Взглянуть ей в глаза.

Даже если она мне и не ответит, я всё пойму без слов.

Он замолчал.

Молчал и я.

Подошёл официант.

– Закажите что-нибудь ещё?

– Нет, счёт, пожалуйста, – ответил я.

Вот подходящий момент, понял я. – Официант принесёт счёт, я рассчитаюсь и… А почему ничего не предлагают ему, вдруг подумал я, словно он …?

– Я часто прихожу сюда, – сказал незнакомец, будто слыша мои мысли. – Все привыкли, что я ничего не заказываю.

Снова повеяло холодком, я уже снова был готов испугаться этого человека.

– Меня вам бояться нечего. Я действительно, безвредный псих, – сказал он с печальной улыбкой. – И обычно я не подсаживаюсь к людям, прекрасно зная, как действует на них моё присутствие. Но когда я вошёл – что-то почувствовал, словно услышал тихий плач, словно маленькая птица кричала от боли в запертой клетке, звала на помощь…

Подошёл официант, положил на стол счёт, ушёл обратно.

Я достал бумажник, открыл.

В нём было несколько тысячных купюр.

Достал одну, положил рядом со счётом.

Многовато за чашку кофе, подумал я, но сдачу ждать было выше моих сил.

Встал из-за стола.

– Я могу помочь, – сказал человек. – Я знаю, что вам нужно делать.

– Спасибо, нет, мне не нужна помощь, – ответил я.

Поспешно вышел из кафе и скорым шагом, не оглядываясь, направился к подземному переходу, стараясь освободить голову от любых возможных мыслей.

Я прекрасно знал, почему от незнакомца ушла его девушка.

Знал, что нужно делать мне…

Мне следовало забыть дорогу в это кафе, расстаться с надеждой через его окно над тротуаром увидеть, как ….

Бояться нечего

Однажды я понял – Свершилось! – Больше бояться нечего.

То, чем пугали, время от времени, учёные, уже произошло.

Но произошло оно совсем не так, как предполагалось.

Уже довольно давно изобретены механические конечности с электронной начинкой, внутренние органы и прочие приспособления, замещающие и улучшающие человеческое тело. – Сложнейший симбиоз машин и органики частично осуществлён. – Двигается к неизбежному завершению многолетний труд величайших умов по укрощению человеческой природы – подгонке её под необходимые параметры…. Очень скоро улучшенное тело человека станет оптимальным – изменит эту природу, сделает её гарантированно другой.

Мы все, натыкаясь на сообщения такого рода, с замиранием сердца задаём вопрос:

Что же будет дальше? – Не исчезнет ли, после всех этих улучшений и изменений, сам человек? – Сможем ли мы, применив эти передовые разработки по-прежнему оставаться людьми?

– Сможем, – говорю я Вам! – Всё это мелочи – просто костыли, улучшающие наши физические данные, а природа человека всё-таки кроется не в физическом теле, а в чём-то другом.

Намного страшнее не это.

Есть нечто, убивающее человеческую природу, похлеще механических костылей.

Интернет…, информационное поле…, оно…

Мы уже в базе данных, о нас уже всё известно. Любая информация о любом человеке может быть получена в считанные секунды. Каждый наш шаг просчитан и зафиксирован – видеокамеры в метро, супермаркетах, в офисах, на дорогах и улицах – пишут и пишут – фотографируют и снимают кино – каждую секунду, без устали, день за днём. Мы становимся безличными, оцифрованными, строчками в отчётах статистики.

– А завтра…, что в таком случае будет завтра? – спрашивает меня возбуждённая женщина, теребя от волнения свою розовую сумочку, оказавшись совершенно случайно, на моём пути. – Завтра…? Вы можете мне сказать?

Конечно, я сказать не могу. Я просто не знаю, но говорю всё равно, очень уж она мне понравилась…

– Завтра, всё будет нормально, – отвечаю я. – Проснёмся в тёплой постельке, а у нас в голове электронный чип. Внедрили сволочи, прямо во сне. Но плохого в этом ничего нет… – Теперь мы точно не потеряемся.

Сказал. Она успокоилась. И мы пошли с ней куда-то в сторону от проторённого пути.

– Правильно, – шептал ей на ушко я. – Так значительно лучше, и гораздо человечнее, чем в социальных сетях…

А там…

Вопрос:

– Вот скажите? – читаю я где-то на электронной странице … – Иногда, когда я долго еду на машине, у меня перестаёт слышать правое ухо, как после душа, когда туда попадает вода. Я пробую пальцем…, но…