Десять искушений матерого публиканта - Генри Олди

Второй плюс — хорошая репутация. Человек уважает чужое мнение! Мы ему с удовольствием премию дадим, поддержим, если он начнет с дивана падать. Он хороший человек — он к нам обращается. И всем вежливо говорит «спасибо». Вы мне поправили рукоять у меча. Объяснили, где через Днепр мост. Подсказали, какого героя убить. Знаете, у меня тут еще есть эскизик — посмотрите, а? Кстати, сразу видна ответная реакция читателей. Можно выбрать, что больше понравится, куда повернуть сюжет, каким языком излагать…

«Злой» следователь

Минус один, но глобальный. Как правило, изо всего, что звезда выкладывает заготовками, фрагментами, огрызками и обрывками, — почти ничего не доводится до конца. Выложил десять заготовок — в лучшем случае одну доведет до ума. Остальное он уже опубликовал — поделился своим достоянием с читателем. Он уже — пусть сыро, коряво, непричесанно! — высказал мысль, озвучил концепцию. Даже получил на это отклики. Да что там! — целых десять слов исправил!

Что еще делать?! Все нормально!

Хайнлайн писал, что один из признаков профессионализма — умение всегда заканчивать начатое, доводить дело до конца. Тут мы с Хайнлайном полностью согласны. Автор, поддавшийся искушению суетой, зачастую перестает быть профессионалом, теряет умение доводить дело до конца. Не только поставить последнюю точку, но и сделать финальную правку, чистовую версию романа, повести, статьи.

На суету тратится много сил и времени. Которое можно потратить с большей пользой, чем выкладывание огрызков в интернете и их последующее обсуждение. Получается, что весь пар ушел в свисток.

Искушение № 8. Струйность

Это попытки угадать струю — что популярно идеологически или коммерчески, — вписаться в нее и, если получится, выбиться в лидеры. Помните, было такое изречение: «Колебался вместе с генеральной линией партии»?

«Добрый» следователь

Плюс здесь очевиден и краток: иногда это получается. Тогда струйность приносит дивиденды: пиарные и финансовые. Угадал струю — появляется заказчик. Не угадал, но правильно озвучил, что хочешь попасть в такую-то струю, — тоже может появиться заказчик. Заказчиком в данном случае может выступить читатель (большая целевая группа), издатель, которого интересует именно эта тематика, производитель компьютерной игры, под которую пишется серия книг… Заказчиком может выступить фонд, занимающийся пропагандой. Они с удовольствием заплатят, если вы — звезда (а мы говорим о звездах!) и хотите написать книгу в нужном ключе. Хорошо платят, интерес у журналистов — очевидные плюсы.

«Злой» следователь

При «струйном» подходе у автора ломаются личные творческие установки, все принципы приносятся в жертву популярности, идеологии, деньгам. Царствует сиюминутность: сейчас это модно, востребовано, за это платят деньги… Отлично! В итоге вместо мудрой, яркой личности рождается флюгер. Ветер может быть любым — от «за веру, царя и социалистическое отечество!» до «бей пиндосов!». Личность автора пропадает, исчезает внутренняя наполненность книг. Чтобы текст лучше доходил до целевой группы, писатель идет на сознательное упрощение «ради лучшей усвояемости», и художественные достоинства летят ко всем чертям. Но если целью была «струя», то чихать звезде на художественные достоинства: цель-то достигнута.

Искушение № 9. Гурость

Поза гуру. Писатель чувствует себя пророком — не путайте со звездной болезнью, тут иное! Это следующая стадия «звездочки», принципиально новая. Человек не говорит, а вещает. Он разбирается в проблемах страны и мира. Решает судьбы планеты, определяет задачи искусства…

Он — гуру.

«Добрый» следователь

Прежде всего, такой человек может быть действительно очень умным. Или даже мудрым. Сказанное им действительно бывает интересным, правильным, веским. Как ни смешно, а иногда есть смысл прислушаться: а вдруг он и впрямь гуру?

Общество в достаточной степени привыкло, что писатель — «инженер душ человеческих». Если за звездой виден образ матерого хищника, и это ему помогает в обыденной жизни, то от гуру исходит иной аромат — это запах пророка. Если писатель не сумасшедший — а он не сумасшедший, поверьте! он знает, что делает, — его хорошо встречают везде, вплоть до администрации президента. Уважают. А у звезды растет самооценка. Он себя очень славно чувствует.

Появляется дополнительный слой читателей. У нас любят не только «бедненьких» — любят и пророков. Их вроде бы и нет в своем отечестве, зато есть приличная толпа, бегущая следом. К нему тянутся, ему внимают, а у него опять повышается и самооценка, и здоровье — он же «кушает» поклонников. Это мощнейшая энергетическая подпитка. Если такое есть — честное слово, в какой-то степени можно позавидовать. Приятно осознавать, что ты определяешь мировоззрение сотен тысяч человек! Плюс! Настоящий! Ты уверен, что делаешь нужное, благое дело, несешь в массы замечательные идеи…

«Злой» следователь

«Гурость» вызывает стойкое привыкание — это наркотик исключительной силы. Любая попытка усомниться воспринимается звездой не просто в штыки, а со священной яростью пророка. Одно дело покуситься на авторитет известного писателя, и совсем другое — на авторитет избранника божьего! Соответственно, и ответная реакция товарища гуру неадекватна. А это в первую очередь нервы самого гуру.

Когда верят и поддакивают, это плюс. Увы, далеко не всегда поддакивают. А от неверия гуру болеет. Он пытается распространить ауру гурости на иные, не-читательские круги — чиновников, финансистов, бизнесменов. Иногда даже на коллег. И гуру встречает отпор! — психологический, а то и физический. Это подрывает его устои самоуважения и мировоззрения. Проповедуя, он лезет в СМИ, на телевидение, в интернет. Начинает действовать идеологическими методами — и тащит их в книги, превращая литературу в агитку.

Гуру уверен, что сеет разумное, доброе, вечное. Но как говорил Тютчев, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Самые правильные мысли, заброшенные в чужие головы, дают такие чудовищные искажения, что в сравнении с ними отражение в кривом зеркале покажется идеальной копией. И если в гуру осталась хоть капля здравого смысла, то не дай бог ему увидеть подобные толкования или реализации его идей.

Искушение № 10. Сладкий сон на лаврах

Страх экспериментировать, боязнь утратить своего читателя. Это искушение уже было в «Молодом публиканте», но у звезды «сон на лаврах» возведен в сотую степень. Чем старше, тем коснее, как ни крути. С возрастом меняешься медленнее — обычное дело.

«Добрый» следователь

Из плюсов — стабильность. Читатель в массе своей тоже не слишком любит меняться. Он знает, чего ждать от книги, и доволен. Сменяются поколения, но всегда есть определенный круг читателей, которым нужны одни и те же, проверенные литературные приемы. Звезда работает «коронками» из года в год — как у боксера, у него есть нокаутирующий правый хук, и он этим хуком противника валит. Другое дело, что в тренеры его нельзя брать — кроме хука, ничего не осталось.

Доволен издатель. Стабильность ему нравится. А хорошие отношения с издателем — это большой плюс. Держится читательский интерес — это показывают продажи. Зачем рисковать, если знаешь, что читатели примут новаторство в лучшем случае через три года? А все эти три года ты будешь терпеть негативные отзывы. И лишь потом скажут: «Слушай, а классная ведь книга…». Три года и два переиздания еще пережить надо, а здоровье не казенное.

«Злой» следователь

Что касается минусов, то он один и глобальный. Это смерть. Конечно, не в физическом смысле! Организм еще долго (дай бог звезде здоровья!) может существовать как «белковое тело в природе». Но как писатель звезда скончалась на лаврах. Творец едет в колее, нового боится… В «Обыкновенном чуде» Шварца был Охотник, который все рассказывал о своих великих охотничьих победах: девяносто девять медведей убил. И он уже давно не охотился, боялся: а вдруг я промахнусь?! Позора не оберешься…

Вот так и звезда пересказывает свои былые подвиги. Ведь были же подвиги? — были! Тиражи, премии, восторг читателей — давайте я вам еще такого же нашлепаю. Зато точно знаю, что не промахнусь. И вместо того чтобы приложить к делу свой жизненный опыт, который, несмотря ни на что, все-таки копится, свое мастерство и талант, — тиражируется имя, и все. Сладок сон воспоминаний, переходящий в вечный сон.

2008