Как я стал альпинистом - Наталия Губина

Поезд стал вибрировать и тихонько тронулся, я прилип к окну и стал усиленно махать руками. Мама стояла на платформе и плакала, а папа улыбался растерянно, что-то ей говорил, но не забывал махать мне в ответ. Мне вдруг стало очень грустно, даже домой захотелось – суп мамин есть и мультики смотреть. Вокруг были незнакомые и недовольные чем-то люди, а дома было хорошо и уютно.

– Ну, что стоишь? Рюкзак снимай, я его наверх закину, – услышал я голос Святика.

Я послушно скинул рюкзак, Святик подхватил его и одним движением отправил на полку.

– Садись, сейчас скорость наберем, кипяток появится, будем чай пить. Я и тортик с собой захватил в честь вашего первого путешествия.

За окном мелькали здания и вереница путей, расползающихся в разные стороны. Я подумал, как же много всего есть на свете, если столько рельсов понадобилось, чтоб до всего добраться. Мне было жалко маму и все еще немного хотелось домой, но стук колес завораживал и манил, обещая множество веселых приключений.

«Не плачь, мам, я же скоро вернусь», – сказал я мысленно, и, мне кажется, она меня услышала.

А сейчас была очередь чая, рюкзаков и дорожных игр.

История четвертая. Поезд

Поезд качается, нас зазывая в путь,А за окном пролетают чужие сны.Станем немного ближе друг другу тут.Станет гораздо больше на свете «мы».Путь – наваждение, путь – череда преград,Только вот манит сильнее любых миров,Где-то в пути ты станешь бездумно рад,Где-то потом ты вспомнишь, найдя свой кров,Как пробирался к цели, да сотни верст,Что отмотал ты с другом, а, может, без.Этот закон извечен, проверен, прост:Тропы важнее самых любимых мест.

Поезд раскачивался из стороны в сторону, нагоняя дремоту. Чай был выпит, торт съеден, окно не показывало ничего интересного. И хотя Данька сидел рядом, было как-то скучновато. Да еще Вовка с Валеркой носились туда-сюда, будто ужаленные, даже поспать не давали. То им наверх нужно запрыгнуть, то вниз слезть, то свеситься с верхней полки вниз головами и показывать друг другу языки.

– Ну что, может, попоем? – заглянул к нам Игорь Петрович.

Мы, конечно, радостно закивали. А Вовка даже спрыгнул с верхней полки прямо мне на ногу.

Я бы его отругал, но Игорь Петрович уже сел рядом и начал дергать струны, что-то все время подкручивая.

– Настраивает, – шепнул мне Данька.

А то я сам не знаю! Почему-то Данька всегда думает, что он самый умный. Характер у него такой.

Настройка гитары явно затягивалась, я начал позевывать и уснул бы, если бы не эти дребезжащие противные звуки. А Игорю Петровичу его игра, кажется, очень даже нравилась. По крайней мере, улыбался он вполне довольно. Я так улыбаюсь, когда мама торт с работы приносит.

Первым не выдержал Егор.

– Дайте сюда, – сказал он и завладел инструментом.

Пару раз ударив по струнам, он что-то крутанул и отдал гитару обратно Игорю Петровичу.

– Надо же, хорошо, – удивился тот, поочередно дернув все струны.

Потом немного повозился, устраиваясь поудобнее, и запел:

«Пора в дорогу, старина – подъем пропет,Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,Как на заре стучатся волны в парапет,И чуть звенит бакштаг, как первая струна.Дожди размоют отпечатки наших кед,Загородит дорогу горная стена,Но мы дойдем – и грянут волны в парапет,И зазвенит бакштаг, как первая струна!»

Я даже рот открыл от удивления. Пел Игорь Петрович просто волшебно, каким-то даже не своим голосом. Низким и тягучим, как сметана в деревне. Песня, к сожалению, закончилась быстро, и мы стали хором требовать продолжения. Уговаривать долго его не пришлось, и скоро мы покачивались в ритм нового мотива. А вместе с нами покачивались и другие пассажиры. А один проходящий мимо дядя даже упал на притихшего Валерку под слова: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!»

Дядя закряхтел и закашлялся, встать у него никак не получалось. Хорошо, что Святик был рядом, поднял его, отряхнул. «Укачало, наверное», – подумал я.

Тем временем гитарой снова завладел Егор и тоже исполнил пару песен. Одну я даже знал, но подпевать постеснялся.

На горизонте опять возник шатающийся дядя. Проходя мимо, он глянул на нас неодобрительно, но на ногах удержался. Видимо, голос Егора был не таким сногсшибательным.

– А нам с вами нужно еще придумать, как мы будем называться! – сказал Игорь Петрович, забрав гитару у Егора и бережно пристроив её на полку.

Мы задумались. Первой нашлась Ольга:

– Бравые альпинисты!

Святик засмеялся:

– Альпинисты, ага, горы только на картинках видели.

– Да, альпинисты – это рано, но «бравые» мне нравится, – примирительно сказал Игорь Петрович.

– Бравые малолетки, – хохотнул Егор.

Я даже обиделся. Сам он малолетка, тоже мне большой, подумаешь!

– Ты не забывай, что ты тоже будешь так называться, – одернул его Святик.

– Робинзоны! – предложил я, вспомнив героя книжки, которую читал перед отъездом.

– А что? Мне нравится! – одобрил Игорь Петрович. – Вам как?

Все согласно закивали, а Святик даже стукнул меня по плечу, мол, молодец!

– Не нравится мне это, – пробурчал Егор, – как корабль назовешь…

Но его никто не слушал. Вот так мы и стали именоваться Робинзонами. Оставалось придумать гимн-кричалку. Это оказалось куда сложнее. В голову всем лезли разные глупости, типа «Робинзоны, вперед!». А куда «вперед»? Непонятно.

Или вот Светка предложила «Робинзоны сильные, умные, красивые». Нет, ладно сильные, умные тоже куда ни шло. Но красивые? К чему это? Девчонка! Что она еще придумать-то могла?

Падающий дядя опять шатаясь брел по проходу, выглядел он очень грустным.

– Куда ни пойдешь, везде дети! – выдал он, протискиваясь через нас.

«Заблудился, наверное», – подумал я.

Под споры о гимне дорога пролетела незаметно, я даже расстроился немного. Очень уж здорово было качаться в поезде, следить за провисшими проводами за окном и слушать песни.

Мы надели рюкзаки и столпились в тамбуре. Поезд стоял на станции всего несколько минут, и нам нужно было успеть выпрыгнуть.

Я встал самым первым, мне не терпелось посмотреть, куда мы приехали. Поезд со скрипом остановился и распахнул передо мной двери. Я глубоко вдохнул и поднял ногу, готовясь ступить на платформу. Но вот незадача, платформы передо мной не оказалось, как-то неправильно мы припарковались.

– Ой, – сказал я и осел, голова закружилась.

– Ты чего? – удивился Данька и глянул мне через плечо. – А там выходить некуда, – растерянно сообщил он остальным и потянул меня вверх за лямку рюкзака. Я кое-как встал и попятился вглубь вагона.

– Не у той платформы встали, – объяснила проводница. – придется вам так выпрыгивать. Ну вы же спортсмены, вылезете как-нибудь.

«Как-нибудь, – злился я, – высота-то приличная».

– Так, быстро, – засуетился Игорь Петрович. – Егор, Святик, давайте вниз прыгайте, а я вам буду этих охламонов спускать.

Игорь Петрович поочередно помогал всем выйти, а я жался все дальше от входа.

– Паша, иди сюда.

Я отрицательно замотал головой.

– Ну, ты чего?

– Я дальше поеду, – пролепетал я.

– Выдумал тоже! Некогда! – не стал слушать меня Игорь Петрович. Сгреб в охапку и буквально выкинул наружу. Я попытался было схватиться рукой за вагон, но рюкзак перевесил, и я вывалился наружу вниз головой, сбив с ног Святика. Игорь Петрович выпрыгнул сверху, поезд закрыл двери и, заурчав протяжно, двинулся в путь.

– Хорошенькое начало, – пробурчал Святик.

А я, как ни странно, чувствовал себя прекрасно. Во-первых, я придумал нам название. Во-вторых, я покорил новую высоту, выбрался из поезда. Не сам, конечно, но выбрался. А в-третьих… А в-третьих, мы прибыли на станцию, светило солнце и вокруг все было незнакомое и жутко интересное. Ко всему прочему, рядом стоял Данька и так привычно сопел. Вовка с Валеркой проявили неожиданное участие и спрашивали, не ушибся ли я. Святик с Егором не стали меня ругать. И даже Ольга со Светкой не смеялись над моей неуклюжестью. А Игорь Петрович, похоже, забыл про нас. Он смотрел на небо и улыбался.

– Автобус, опоздаем, – напомнил ему Святик.

Игорь Петрович огляделся растеряно, ахнул, скомандовал «За мной!», и мы побежали на станцию.

История пятая. О тропках

Шаг за шагом, день за днёмМы куда-то все идем.И с пути мы сбиться можем,И найтись, конечно, тоже,И отвлечься, и сбежать,И смелей всех в мире стать.Можем струсить, можем сдаться,И совсем одни остаться.Шаг за шагом, день за днёмМы друг к другу все идем.Даже путая дорожки,И устали если ножки,Мимо точно не пройдем,Друга мы всегда найдем.И потом уже вдвоемШаг за шагом, день за днём…

На автостанции мы запрыгнули в пузатый старенький автобус, который помчал нас к озеру. Помчал – это, конечно, громко сказано. Автобус плелся по проселочным дорогам, переползая через бугорки и звеня внутренностями. Сначала было даже весело, мы ловили разлетающиеся рюкзаки и смеялись. Пейзаж за окном менялся, лес становился все гуще, а людей попадалось все меньше. Я с удовольствием разглядывал огромные мощные сосны, растопырившие свои ветви-руки во все стороны. Казалось, что деревья могут говорить. Вглядываясь в стволы, я замечал легкую усмешку и добрый прищур глаз. Конечно, это были только мои фантазии, я понимал, что нет у сосен ни глаз, ни рта, но все-таки решил, что обязательно выберу себе в лагере дерево-друга, залезу на него и пожму руку.