Он мой, а прочее неважно (СИ) - Столыпин Валерий Олегович

Старший, Лёша, женился рано, «по залёту». Впрочем, он был уверен, что по большой любви, ибо сгорал от страсти, получив от невесты всё, о чём мог мечтать. Было видно, что девочка влюблена в него без памяти.

Три года отпущенные природой для возвышенных чувств, когда синапсы мозговой деятельности при посредстве гормональной атаки превращают пресное любовное блюдо в изысканное кушанье, это было похоже на правду.

Попутно они родили сыночка. Желанным был ребёнок или нет — непонятно: молодые веселились, исследовали возможности взрослой жизни.

С младенцем тем временем занималась бабушка.

Регина Егоровна обустроила молодым славное семейное гнёздышко, обеспечила всем необходимым.

Праздник плоти, пиршество гурманов, познающих и пробующих разнообразие новых ощущений, потихоньку превратился для сына и невестки в обыденность и рутину.

Ощущения теряли остроту и привлекательность, стали привычными.

Все интимные тайны раскрыты, уже изведанное приелось. Захотелось новизны, сравнения и прежних, досвадебных страстных порывов, когда от изысканных ощущений наступало состояние эйфории и безмерного счастья.

Для любви, как известно, нужны двое. Каждый из супругов начал жить сам по себе, наслаждаясь любовью на стороне, но жили вместе, иногда встречаясь в общей постели.

Разорвать этот порочный круг они не могли, поскольку приобретённую и обустроенную Региной Егоровной квартиру считали личной собственностью, а как её разделить ещё не знали.

Неожиданно оказалось, что девочка вовсе не так хороша, как виделось прежде. У неё обнаружилось слишком много недостатков, а вокруг столько желанных и разных, гораздо красивее и моложе: пропорциональных, стройных, эстетически развитых, сексуально раскрепощённых, возбуждающих, желанных.

Эти красотки были нетребовательны, соблазнительны, страстно любили секс. Они всегда его хотели в отличие от обабившейся, поблёкшей неожиданно жены, тело которой потеряло упругость и привлекательность.

Ещё эти растяжки после родов. А нелепые привычки, которые раздражают и бесят. Раньше он их не замечал.

— Сын, ну, зачем нужно было так торопиться с ребёнком? Пусть теперь сама и отдувается, — поддерживала Регина Егоровна первенца.

— Лёшик ещё не нагулялся. Да она, эта его Танька, просто дура. Как он мог раньше этого не заметить: мало того что умом не блещет и не хозяйка, так ещё с норовом. И погуливает. Ладно, когда мужик налево бегает, но женщина, это же ни в какие ворота не лезет, — жаловалась Регина подругам.

Неожиданно выяснилось, что и маме Никита, тот самый сынок, что рождён в большой и вечной любви, вовсе не нужен: ошибка молодости.

Пришлось Регине Егоровне взять его к себе.

Очень кстати, считала она. Не вполне растраченный на детей материнский инстинкт с небывалой энергией выплеснулся на внука.

Она была счастлива посвятить себя воспитанию ребёнка. Правда делала это слишком назойливо, контролируя и направляя каждое его движение, напрочь лишая ребёнка самостоятельности.

Его родители с головой окунулись в праздность, тем более что бабушка взяла за обязанность содержать и того и другого: оплачивала коммунальные услуги, давала деньги на жизнь, отправляла на отдых к морю.

Сын и невестка, они так и не развелись, приняли её заботу за безоговорочное правило, как плату за разрешение единолично распоряжаться судьбой внука.

Младший сын, Николай, тем временем тоже достиг зрелости.

Не в полной мере, лишь гормонально.

Во всяком случае, почувствовал неодолимую потребность в физической близости с представительницами противоположного пола.

Первый же сексуальный опыт с малюсенькой несовершеннолетней девочкой, почти вдвое ниже его и втрое меньше весом, оказался плодотворным. В том смысле, что она забеременела.

Ни о каких чувствах к подружке не было речи: обыкновенное любопытство.

А что там? А если вот здесь лизнуть, вон там поковырять и сюда засунуть?

Просто неудачная вышла попытка. Или наоборот, слишком удачная. Смотря с какого ракурса рассматривать происшествие.

Пришлось женить обормота.

Виктор Николаевич тогда ещё находился только на пути к стакану. Девочку взяли жить к себе, освободив для молодых комнату.

Новая невестка была прелестна: ребёнок, ангел.

— И как её угораздило оказаться под сыном, уму непостижимо, — думала Регина Егоровна. — Что-то у них в этом возрасте с головой происходит. Мы такими не были. Она же по сравнению с ним — кроха.

У новоявленного мужа тем временем рос аппетит на сексуальные исследования.

Парень он симпатичный, общительный. Любопытство и настойчивость почти ежедневно приносили плоды, открывая перед ним всё новые влажные пещеры.

Впрочем, желания и похоти с лихвой хватало и для Дюймовочки, тем более что незаметно наступил срок, когда маленькая девочка родила ещё меньшую, просто тютельную дочку: тельце новорожденной умещалось на ладони деда.

Николай, полностью освобождённый от обязанности удовлетворять жену, точнее, временно отстранённый от своего исконного мужского права, пустился в интригующее эротическое путешествие, забывая по несколько дней приходить домой.

Ему было невдомёк, что он отец и глава семьи: сами женили — пусть теперь командуют.

Девочка, загрустила.

Настоящая беременность и совсем не иллюзорные роды: дитя, яростно сосущее малюсенькие, вполне ещё детские, наполненные молоком груди, прикусывающее нежные соски девочки до крови, ставили её и мужа в неравное положение.

Невестка, преждевременно ставшая матерью, и он, освобождённый от каких-либо обязательств, очутились на разных планетах, но в одной постели.

Николай играл со своим мужским агрегатом как ещё недавно с машинками, позволяя себе любые фантазии приводить в исполнение.

Процесс оказался поистине захватывающим. Во всяком случае, поглотил мальчика с головой.

Регина Егоровна, будучи любящей матерью, уговаривала невестку не обращать внимания на мужские шалости, — повзрослеет, нагуляется, будете жить поживать да добра наживать. Он же мужчина, детка, нужно с этим считаться. У вас семья. Вот мой, Виктор Николаевич…

Девочка не выдержала, устала переживать и плакать, ушла к родителям.

Николай, нисколько не повзрослев, но основательно набравшись сексуального опыта, больше не позволял своим многочисленным поклонницам использовать своё животворящее семя.

Лёшик, напротив, тащился от своей способности делать из девочек женщин: оплодотворял каждую, влюбляясь и разлюбливая основательно и часто.

Дети интересовали его лишь как занимательный процесс их создания.

О некоторых произведённых им на свет чадах Регина Егоровна узнала лишь недавно, когда и без того сломался фундамент возведённого ей семейного сооружения.

Она уже была не в силах одна тащить такой неподъёмный воз, поэтому предпочла не вмешиваться более в многочисленные последствия, оставленные животворящими спермиями сына.

Ей было достаточно тех его троих отпрысков, которым она уже определила пожизненный пансион.

Регина Егоровна купила сыновьям квартиры, полностью оплачивала коммунальные расходы, но так ни разу и не услышав от них слов благодарности.

На своё иждивение Регина Егоровна приняла четырёх внуков: покупала им одежду, оплачивала учёбу и ежегодный отдых, давала карманные деньги. Каждое лето она выезжает с внуками в речной круиз на теплоходе.

Виктор Николаевич к тому сроку ушёл в запой с головой, теперь и вовсе уехал, посвятив жизнь, теперь уже основательно, любимому хобби.

Старший сын недавно опять женился. На этот раз на женщине старше себя, с довеском из двух маленьких детей.

Малыши в принципе его не касаются, зато очень мешают процессу любви. А Никита уже подрос, вполне годится в качестве няньки.

Кому в голову пришла такая идея, не важно. Лёшик, вспомнил, что он отец и забрал у Регины Егоровны внука. Мало того, полностью прекратил контактировать с матерью, не разрешая и Никите общаться с бабушкой.

Правда, это не мешает ему жить в маминой квартире, которую она же и оплачивает, заодно высылая ежемесячные денежные пособия для Никиты.