Tyrannosaurus Rex - Рэй Брэдбери

Он повернулся и стал смотреть, как Тервиллиджер защелкивает замки портфеля.

- Что содеял господь?

Внимательно разглядывая свои руки, поворачивая их, словно хотел увидеть, из чего они сделаны, Тервиллиджер сказал:

- Я не знал, что у меня так получилось, клянусь. Пальцы как-то сами по себе... Бессознательно, от начала до конца. Мои пальцы все делают сами. Сделали и на этот раз.

- Лучше бы эти пальцы явились ко мне в кабинет и взяли меня за горло, сказал Гласе. - Ничего напоминающего замедленную съемку я никогда не любил. Жизнь, да и смерть тоже, я всегда представлял себе как игральный автомат "Пенсильванская полиция", когда полицейские мчатся на третьей скорости! Мы как зрелые томаты - дави и запаивай сок в банки!

- Перестаньте, я и так уже чувствую себя виноватым дальше некуда, сказал Тервиллиджер.

- А чего вы хотите? Чтобы я пригласил вас на танцы?

- Вообще получилось справедливо! - вырвалось у Тервиллиджера. - Ведь он мне не давал покоя. Сделай так. Сделай этак. Выверни наизнанку, говорил он, переверни вверх тормашками. Я проглатывал свою желчь. Все время злился. И, наверно, сам того не замечая, изменил лицо чудовища. Но понял я это только пять минут назад, когда поднял крик мистер Кларенс. Во всем виноват я один.

- Нет, - вздохнул мистер Гласе, - странно, как этого Не видели мы все. А может, и видели, но не хотели в этом себе признаться. Может, видели и смеялись во сне всю ночь напролет, тогда, когда нам самих себя не слышно. Ну и в каком мы теперь положении? Если говорить о мистере Кларенсе, то он вложил деньги, а ими не бросаются. Вам надо подумать о своей будущей карьере - хорошо ли она сложится, плохо ли, но этим тоже не бросаются. Сейчас, в эту самую секунду, мистер Кларенс жаждет одного: поверить, что все это лишь страшный сон И ничего более. Жажда эта, девяносто девять ее процентов, терзает прежде всего его бумажник. И если вы сможете в ближайший час потратить всего один процент своего времени и убедить его в том, о чем я вам сейчас скажу, умоляющие глаза не будут завтра утром смотреть на нас из объявлений "ищу работу" в "Голливудском репортере" и "Варьете". Если бы вы пошли и сказали ему...

- Сказали мне что?

Джо Кларенс, вернувшийся, стоял в дверях, и щеки его попрежнему пылали.

- Да то, что он только что сказал мне, - спокойно повернулся к нему мистер Гласе. - Очень трогательная история.

- Я слушаю!

- Мистер Кларенс. - Старый юрист тщательно взвешивал каждое свое слово. - Фильмом, который вы только что видели, мистер Тервиллиджер выразил уважение и восхищение, которые вы в нем вызываете.

- Выразил что?! - крикнул Кларенс.

У обоих, и у Кларенса и у Тервиллиджера, отвисла челюсть.

Устремив взгляд в стену и, если судить по голосу, робея, старый юрист спросил: - Я... могу продолжать?

Рот Тервиллиджера закрылся.

- Как хотите.

- Этот фильм, - юрист встал и взмахом руки показал в сторону просмотрового зала, - родился из чувства глубокого уважения и дружбы к вам, Джо Кларенс. За своим письменным столом, невоспетый герой кинопромышленности, невидимый, никому не известный, вы влачите свою незаметную одинокую жизнь, а кому достается слава? Звездам. Часто ли бывает, что где-нибудь в Атаванда Спрингс, штат Айдахо, человек говорит жене: "Знаешь, вчера вечером я думал о Джо Кларенсе - замечательный все-таки он продюсер?" Скажите, часто? Хотите, чтобы я сам сказал? Да никогда вообще! И Тервиллиджер стал думать: как представить миру настоящего Кларенса? Он посмотрел на динозавра, и - бах! - Тервиллиджера озарило! Да вот же оно, то, что надо, подумал он, у мира поджилки затрясутся от ужаса; вот одинокий, гордый, удивительный, страшный символ независимости, могущества, силы, животной хватки, истинный демократ, индивидуальность на вершине своего развития - сверкает молния, гремит гром. Динозавр: Джо Кларенс. Джо Кларенс: динозавр. Человек, воплотившийся в Ящера-Тирана!

Дыша тихо и прерывисто, мистер Гласе сел.

Тервиллиджер хранил молчание.

Наконец Кларенс двинулся с места, пересек мастерскую, медленно обошел вокруг Гласса, потом, бледный, остановился перед Тервиллиджером. По высокой, худой как скелет фигуре взгляд его прополз вверх, и глаза говорили о неловкости, которую он испытывает.

- Ты так сказал? - спросил он чуть слышно.

Казалось, что Тервиллиджер пытается что-то проглотить.

- Сказал мне. Он страшно застенчивый, - бойко заговорил мистер Гласе. Слышали вы когда-нибудь, чтобы он много разговаривал, огрызался, ругался? Или что-нибудь подобное? Он не утверждает, что очень любит людей. Но увековечить? Это пожалуйста!

- Увековечить? - переспросил Кларенс.

- А что же еще? - сказал старик. - Воздвигнуть памятник, только движущийся. Пройдет много лет, а люди будут говорить: "Помните тот фильм, "Чудовище из плейстоцена"?" И другие ответят: "Ну конечно! А что?" - "А то, - скажут первые, - что только это чудовище, только этот зверь, один за всю историю Голливуда, был по-настоящему крепок духом, по-настоящему мужествен". Почему? Да потому, что у одного гения хватило гениальности взять прообразом этой твари подлинного, хваткого, умного бизнесмена самого крупного калибра. Вы войдете в историю, мистер Кларенс. Будете широко представлены во всех фильмотеках. Киноклубы будут заказывать вас без Конца. Чей успех мог бы сравниться с вашим? Иммануэлю Глассу, юристу, такого не дождаться. Каждый день в ближайшие двести, пятьсот лет где-то на земле будет идти фильм, в котором главная роль - ваша!

- Каждый день? - переспросил Кларенс. - В ближайшие...

- Может, даже восемьсот, почему бы и нет?

- Я никогда об этом не думал.

- Так подумайте!

Кларенс подошел к окну и устремил взгляд на холмы Голливуда; наконец он кивнул.

- Боже, Тервиллиджер, - сказал он. - Я и в самом деле так вам нравлюсь?

- Трудно выразить словами, - ответил, запинаясь, Тервиллиджер.

- Ну, так создадим мы или нет это потрясающее зрелище? - спросил Гласе. - Зрелище, где в главной роли, шагай по земле и повергая всех в дрожь, выступает Его Величество Ужас - сам мистер Джозеф Дж. Кларенс!

- Да. Конечно. - Кларенс побрел к двери, около нее заговорил снова: Знаете что? Я всегда хотел быть актером!

Он вышел в коридор и неслышно закрыл за собой дверь.

Тервиллиджер и Гласе стукнулись друг о друга, когда, кинувшись к письменному столу, вцепились жадными пальцами в один и тот же ящик.

- Уступи дорогу старшему, - оказал юрист и сам извлек из стола бутылку виски.

В полночь, после того, как кончился закрытый просмотр "Чудовища из плейстоцена", мистер Гласе вернулся в студию, где все должны были собраться, чтобы отпраздновать выпуск фильма, и обнаружил Тервиллиджера в его мастерской - он сидел один, и динозавтр лежал у него на коленях.