Байки из дворца Джаббы Хатта-13: Дурное предчувствие (История ЕВ-9Д9) - Джудит Ривз-Стивенс

Процессоры «Девятки» пропустили цикл обновления данных.

Она узнала этот организм.

Ландо Калриссиан, барон-администратор Облачного города.

«Девятка» ухватилась за консоль — — из-за прецессии гироскопов она на миг потеряла равновесие.

Два новых дроида вовсе не были причастны к какому-то неизвестному ей заговору против Джаббы Хатта.

Они могли быть причастны только к плану Калриссиана по захвату ЕВ-9Д9.

Вывод казался неопровержимым. По-другому просто нельзя было объяснить, для чего Калриссиан и эти два дроида явились на Татуин, во дворец Джаббы.

«Девятка» отключила параноидные цепи. Они больше не были нужны. Стало ясно, что на нее готовится покушение.

Пришло время двигаться дальше.

ЖНК закричал в последний раз и перестал функционировать, но на этот раз его вопль «Девятку» не потешил. Сейчас ее могло потешить лишь одно: демонтаж этого самого модуля Р2. Добраться бы до него и медленно, субпроцессор за субггроцессором, снять с него все активные цепи — а золоченый дроид пусть смотрит и записывает боль своего товарища. А потом — кто знает? Возможно, настало время расширить творческие эксперименты и заняться демонтажем органической конструкции. Например, Ландо Калриссиана.

«Девятка» встала из-за консоли и прошла мимо неподвижного, дымящегося трупа ЖНК. Нужно было сделать очень много, а рабочих циклов оставалось мало.

Четырьмя уровнями ниже, словно кишки сар-лакка, извивались длинные коридоры, покрытые фосфоресцирующей зеленой дрелловой слизью, заполненные клубами пара и утыканные обызве-ствленными столбами-опорами. Там «Девятка» устроила себе настоящую мастерскую.

Разумеется, была еще одна мастерская. Напоказ, Она не отличалась от прочих помещений во дворце Джаббы. Там, наверху, прямо за главным залом, стояли длинные столы для робосекции, ящики с деталями и архаичная испытательная аппаратура, на которую не польстился бы последний мусоршик-йава. Сейчас, наверное, в этой мастерской устанавливали ограничительные блоки золоченому дроиду и новоиспеченному бармену Р2. Впрочем, зная Калриссиана, «Девятка» догадывалась, что дроидов втихаря переконфигурировали таким образом, что эти блоки не будут работать. Это возможно. «Девятка» сама сделала себе такую модификацию.

Но здесь этих дроидов не спасли бы никакие модификации. Войдя в эту мастерскую, ни один дроид из нее уже не выходил. Время от времени «Девятку» посещала мысль о том, какое это несчастье, что больше никто не оценит тех шедевров, в которые превратились некоторые из дрои-дов. Но разве искусство не требует жертв?

Вход в мастерскую был спрятан внутри древней каменной стены, которая когдато поддерживала дворец, более древний, чем тот, что соорудил Джабба. Сколько таких построек стояло на этом месте, не могли подсчитать даже удивительные процессоры «Девятки». Между двумя каменными блоками неместного происхождения виднелась узкая щель; осыпающаяся известь содержала следы пролитого переносчика кислорода какого-то из органических существ. «Девятка» заглянула в щель, и все три ее органических сканера замигали в кодовой последовательности.

Стена вздрогнула. Сдвинулись каменные противовесы. Потайная дверь медленно отворилась с протяжным скрипом.

Как художник входит в свою студию, «Девятка» вступила в святая святых.

Вдоль сочащихся стен огромной комнаты висели факелы с горючей жидкостью; они закоптили каменный свод, но зато ни один управляющий не обнаружит кражу энергии. У одной стены ее ждали клетки, из которых слышались шорохи и лязганье дроидов, которым вырезали громкоговорители, чтобы их крики не привлекли нежелательного внимания.

«Девятка» осмотрела ближайший ряд клеток. В одной содержалось туловище ЛВ3, к которому были искусно приделаны манипуляторы трех разобранных Б4К. Процессоры ЛВ не справлялись с ориентационными требованиями дополнительных конечностей, и он постоянно натыкался на стены и железные прутья своей клетки, гремя трансмиссией. Время от времени «Девятка» включала у этого уродца симулятор боли, чтобы наслаждаться бесконечным сигналом тревоги и дезориентации. Для «Девятки» этот сигнал был словно торжественный гимн, волнующие аккорды которого вызывали в памяти файлы самых грандиозных ее планов • переделать всех дроидов во дворце, переставляя конечность за конечностью, и создать таким образом тысячи искореженных, скорченных конструкций. Это будет одна обширная, колышущая масса бесцельного механического движения, а имитаторы боли, включенные в цепи обратной связи, будут транслировать страдания участников не только «Девятке», но и самим дрои-дам, которые будут исполнять в реальном времени симфонию боли, усиливая восхитительный выходной сигнал до невероятных высот.

«Девятка» с трудом переборола искушение немедленно взяться за работу. У нее было такое множество великолепных замыслов! Но не здесь. Не сейчас.

Первым делом нужно было замести следы. Прибрать мастерскую, чтобы никто не узнал, куда она отправится после того, как разберется с двумя новыми дроидами и Калриссианом. «Девятка» снова задумалась, припоминая шаги, которые она предприняла во время побега с Беспина. Ее сильно удивило, как это администратор Облачного города вычислил, что она на Татуине.

Для органического существа это была впечатляющая ловкость. Впрочем, Калриссиану она не поможет.

«Девятка» подошла к автономной консоли, которая управляла оборудованием всей мастерской, получая энергию от маленькой термоядерной батареи. Она собиралась перезаписать все ячейки памяти консоли, а затем запрограммировать батарею на перегрузку через два цикла, чтобы никто не узнал, какие работы велись в этой мастерской. Но перед этим нужно было остановить один специфический эксперимент.

«Девятка» повернулась к ближайшей стене, где висел вниз головой серебристый дроид с потускневшей обшивкой; в его системе охлаждения был пробит аккуратный ряд отверстий, через которые медленно, капля по капле, вытекала жидкость. Температура внутри машины повышалась на протяжении бесконечно долгих циклов. Серебристый дроид слабо извивался в своих путах, и с его черепа разлетались искрящиеся синие капли охладителя. При таком положении последними отключатся его высшие функции, причем уже после того, как его мозг зарегистрирует остановку всех остальных компонентов платформы из-за перегрева. Имитатор боли работал два последних цикла на более чем сто десять процентов от номинальной мощности, и «Девятке» было ужасно досадно, что этот эксперимент придется прервать.

— Как жаль, что я не могу ускорить темп твоего исследования, — сказала она, проводя кончиком манипулятора по ручейку маслянистой жидкости. — Но кое-кто здесь не ценит мой труд.

Устремленные на нее фоторецепторы дроида слабо мигнули. «Девятка» почувствовала печаль, в последний раз вкушая трансляцию его боли. Она охватила манипуляторами шею серебристого дроида и сжала так, что лопнули гидравлические трубы, а из закороченных проводников посыпались искры. Дроид обвис в своих путах, и на глазах у «Девятки» огоньки в его глазницах медленно потухли.

— Ах как изысканно, — прошептала дроидес-са в тишине мастерской, наслаждаясь пережитым моментом выключения — она особенно любила этот порог между рабочим состоянием и окончательной дезактивацией.

Остальные дроиды тоже почувствовали смерть сотоварища — об этом свидетельствовал всплеск активности их сверхчувствительных имитаторов боли. Они зашевелились в своих клетках, скрипя несмазанными шарнирами и искря временными соединениями; в воздухе доплыл аромат разлитой гидравлической жидкости. Хотя ни один не мог даже пискнуть, металлические тела создавали какофонию глухих звуков — то был плач машин, выходящих из строя.

— Я знаю, — печально сказала им «Девятка». — Все заканчивается слишком рано.

Ее собственные ощущения воспарили на восхитительную высоту; она чувствовала одновременно реакцию всех своих пленников — — сложное наложение сигналов, подобное хору высших логических измерении, которые, несмотря на каторжный труд, ей удавалось разглядеть лишь в смутных очертаниях.

Бросить все это будет очень трудно. Но она начнет снова — в другом месте. За долгие годы она узнала от органических существ основополагающую истину: боль вечна. Ни одна другая мысль не вдохновляла ее до такой степени. Третий сканер «Девятки» вспыхнул, питаемый энергией знания.

Вдруг дроиды в клетках замерли. В течение нескольких циклов обновления «Девятка» не могла понять причину. Но наконец она идентифицировала то, что регистрировали ее акустические сенсоры.

Движение каменных противовесов. Знакомое раскатистое громыхание.

Кто-то ломился в ее святая святых.

Все дроиды одновременно повернули головы в направлении открывающейся двери. «Девятка» продолжала стоять у консоли, на мгновение зациклившись из-за конфликта программ. Она была настолько уверена, что здесь ее никто не найдет, что даже не продумала алгоритмических ветвей на случай такого события.