По железной земле - Георгий Кублицкий

Вайнштейн:

— Во всяком случае, курские помещики не разбогатели бы, уж поверьте! Здешние руды сами в руки не даются. Найти — еще не значит взять. А взять курскую руду по-настоящему нельзя было ни в конце прошлого века, ни в первых десятилетиях нынешнего.

Гетало: — Если бы Лейст нашел руду? Ну и что? Надо знать здешнюю гидрогеологию. Все равно руда спокойненько дождалась бы нашего времени: орешек был не по зубам.

Находка руды в конце прошлого века вызвала бы лишь кратковременый бум: кто-то нагрел бы руки, кто-то разорился, а сокровища, скрытые под землей, так и остались бы лежать, — манящие, но недоступные.

Их нельзя было взять и четверть века спустя. В 1923 году, когда на КМА были найдены бедные металлом железистые кварциты, подобные руды в Кривом Роге попросту выбрасывались в отвалы.

Богатая же руда на КМА была обнаружена к тому времени, когда страна экономически окрепла и начавшаяся индустриализация давала все растущие заявки на металл. Широкие геологические работы, занявшие пять лет, позволили разведать несколько крупных месторождений, но показали, что брать сокровище будет очень трудно. На пути к руде надо было победить, обезвредить мощные водоносные горизонты.

Проходка разведочно-эксплуатационной шахты КМА осложнилась многими неудачами. Бесхитростный рассказ Алексея Григорьевича Малыгина отражает лишь некоторые из них. Аварию на шахте ликвидировали не сразу. Наступил период некоторого охлаждения, стали поговаривать о консервации работ.

Начались поиски более надежных способов проходки. Наконец шахту вернули в строй, а с помощью установок, замораживающих подземные воды, проложили вторую. В июне 1941 года горняки готовились сдать рудник в нормальную эксплуатацию… Нашествие гитлеровцев превратило район работ в поле битвы. Управление, которое должно было восстановить разрушенные шахты, организовали в последний год войны. Но даже с куда более совершенной послевоенной техникой взять богатую руду так и не удалось. Ее добычу отложили до лучших времен. Взялись за сравнительно бедные металлом железистые кварциты. Летом 1952 года опытный рудник имени Губкина дал после обогащения кварцитов первый концентрат.

Очередь же богатых руд пришла лишь в конце пятидесятых годов, когда появилась мощные землеройные машины, позволяющие снимать надрудную толщу обводненных осадочных пород и вести добычу открытым способом. Сначала, в 1959 году, дал руду карьер Лебединского месторождения в Белгородской области. На следующий год первый эшелон руды ушел с Михайловского месторождения Курской области.

Нет, не с опозданием взялась страна за руды Курской магнитной аномалии! Как раз вовремя, если серьезно говорить о целесообразности, необходимости, об экономических и технических возможностях. Как раз в ту пору, когда научно-техническая революция обогатила нас новыми идеями, опытом, мощнейшими машинами. В такое время, когда разработки Кривого Рога и других месторождений уже недостаточны для удовлетворения колоссально выросших потребностей в металле не только нашей страны, но и братских стран социализма.

Так что же такое КМА сегодня, когда практически осуществляется задача, поставленная XXIV съездом партии, и на базе минеральных ресурсов Курской магнитной аномалии приступили к созданию нового промышленного комплекса общесоюзного значения?

Название аномалии уже давно не соответствует ее действительным географическим границам. Сегодня мы, говоря о КМА, подразумеваем территорию от Смоленска до Ростова-на-Дону, полосу длиной в 850 и шириной местами в 250 километров. Это не только Курская и Белгородская области, где действуют сейчас основные железорудные предприятия, но также части Воронежской, Брянской, Орловской, Харьковской и других областей. Главное сокровище, центральный железорудный бассейн, превосходит Криворожский во много раз. Ни одна страна в мире не имеет в своих недрах столь мощного ядра железных руд.

Сегодня еще нельзя совершенно точно сказать, сколько именно и какой руды припасла нам природа в уникальной кладовой. Но ученые уверенно говорят о триллионах тонн железистых кварцитов и десятках миллиардов тонн богатых руд. По некоторым подсчетам только разведанных запасов этих последних металлургии хватит по крайней мере на полтора века — разумеется, с учетом ее непрерывного роста. А поскольку общие запасы КМА превосходят почти втрое все остальные, найденные до сих пор на земном шаре, речь идет о сырье, на долгие столетия обеспечивающем советскую металлургическую промышленность!

КМА — это не суровые, малообжитые, бездорожные приполярные окраины, где добывается сибирская нефть. Здесь благодатный климат Средне-Русской возвышенности, плодородие чернозема, густо населенные края, пучки дорог, сбегающихся к центру страны, традиционная для сельскохозяйственного района развитая пищевая индустрия, быстро набирающие силу машиностроение, металлообработка, химическая промышленность.

В семидесятые годы мы берем руду пяти крупных месторождений КМА: Коробковского, Лебединского, Южно-Лебединского, Стойленского в Белгородской области и Михайловского — в Курской. Самую дешевую руду в мире. Начали пятилетку здесь приближением к двадцати миллионам тонн руды в год. Закончить должны на уровне, близком к сорока миллионам. В перспективе горно-обогатительные комбинаты КМА ежегодно станут превращать в высококачественный концентрат сто миллионов тонн руды. Их первые очереди — это сегодняшний и завтрашний день, девятая пятилетка.

В Директивах XXIV съезда сказано о минеральных ресурсах КМА. Они не исчерпываются рудой. Обнаружены бокситы, не исключена находка цветных металлов. Практически неограничены запасы мела, есть строительный песок.

Такова самая краткая справка о КМА.

И еще одна о том, как здесь добывают и обогащают руду.

Если она залегает неглубоко — от 30 до 200 метров, — то делают вскрышу, то есть убирают мощнейшими землеройными машинами слой прикрывающих ее пород. С глубин в несколько сот метров добывать руду при нынешнем уровне техники можно только шахтами. Первую глубокую шахту будут строить на Яковлевском месторождении.

При открытом способе вскрышу, в зависимости от геологических условий, производят по-разному. Под Железногорском, на Михайловском месторождении, этим занимались экскаваторы и самосвалы, позднее к ним подключились мощнейшие роторные комплексы горно-транспортного оборудования. Возле Губкина в одном карьере действуют подобные же комплексы, в другом — экскаваторы и гидромеханизмы, в третьем — исключительно гидромеханизмы.

Когда порода снята и убрана в отвалы, приходит очередь руды. Обычно сверху лежат богатые руды, ниже — относительно бедные железом неокисленные кварциты. В руде пробуривают скважины, закладывают взрывчатку. После взрыва глыбы богатой руды сахмосвалы везут на дробильно-сортировочную фабрику, откуда прямой путь к домнам.

С бедными рудами сложнее. Их доставляют на горнообогатительные комбинаты, или ГОКи. Для не горняка слово «обогащение» невольно, подсознательно, связывается с прибавлением чего-то. Обогащение же руды, напротив, освобождение ее от лишних для металлургии примесей, превращение бедной руды в концентрат, где железа больше, чем в богатой руде.

Такова самая приблизительная, грубо упрощенная схема.

А в натуре…

Под Губкиным открываются картины потревоженной, вздыбленной природы. Белесая песчаная гряда плотины — и за ней разлив полужидкой грязи, по трубам пригнанной сюда из карьера гидромеханизмами. Белесые же, чуть тронутые прозеленью, сухие отвалы от вскрыши рудника. Снятый и уложенный в небольшие холмы чернозем, который до поры до времени будет лежать, чтобы потом вернуть плодородие землям, отданным сейчас в пользование горнякам.

Но грустные мысли об унылой неприглядности ландшафта рассеиваются, как только оказываешься возле колоссальных карьеров.

Один из них, Южно-Лебединский, даже на технических совещаниях называют короче и поэтичнее: Южные Лебеди.

Это был четвертый карьер, увиденный мною. Пора бы и перестать удивляться. И все же, заглянув в его земные глубины, снова и снова испытал я чувство гордости Могуществом человека.

Стена карьера многоцветна. Тонкий слой чернозема, затем мощный, толщиной в три-четыре десятка метров слой мела, почти такой же слой желтого песка, темно-серые суглинки. И со всем этим справилась вода-работяга, открыв дорогу к лежавшей под спудом руде.

Прямые струи водяных пушек — гидромониторов били в дальнюю стену, подмывая и обрушивая ее. Землесосы всасывали жижу и гнали ее прочь. Никаких других машин для вскрыши породы. Единственный в стране карьер, целиком созданный водой. Да, наверное, и единственный в мире.

Экскаваторы заняты здесь исключительно погрузкой руды в самосвалы. Их цепочка поднимается по дороге из глубин карьера, и такая же цепочка скатывается вниз под погрузку. Руду берут богатую. Значит, карьер, дробильно-сортировочная фабрика — и эшелоны, бегущие к металлургическим центрам страны…