Без права на жизнь - Роман Рейн

– Людей в «капсулах» слишком много, они все будут ждать твоего открытия. А до меня очередь все равно не дойдет, я ведь не везучая – сказала девушка улыбаясь.

– Тогда я найду огромную планету, в миллионы раз больше Земли, где всем хватит места. Если не будет такой планеты, залью хренову тучу азота на какую-нибудь звезду, что бы она остыла. Привезу этот кислый, искусственный воздух туда. Обещаю, ты будешь жить на своей планете.

– Ты точно не романтик, Овальд. Обычно девушкам обещают достать с неба звезду, ну в крайнем случае, метеорит с неба спустить, а не «залить хренову тучу азота на звезду». – Засмеялась она.

К ним подошли санитары и стали разводить в стороны, к разным кабинетам. Овальд понял, что он действительно идиот. За все время он так и не спросил ее имени.

– Как тебя зовут? – крикнул он срывающимся голосом.

– Мое имя Скай. Прощай, Овальд Чейз! Ты добрый человек, хоть и немного чудаковат. – Сказала она по-прежнему улыбаясь.

– Клянусь тебе, я найду ее, эту чертову планету и когда ты в следующий раз откроешь глаза, ты будешь находится на планете с твоим именем, Скай. Обещаю тебе! – кричал Овальд, глядя в удаляющуюся спину маленькой, бесполезной девушке с черными азиатскими волосами.

***

Овальд лежал в открытой капсуле.

– При разморозке часть воспоминаний будет утеряна безвозвратно, поскольку ваш мозг будет сохранять только самые полезные воспоминания и навыки приобретенные за эти годы. Приятных снов, мистер Овальд.

– Пошел к черту, уважаемый мистер Снейк. Уверен, что в эти «не нужные» воспоминания, попадет ваша вечно потеющая физиономия. – Донеслось из закрывающейся криокамеры.

Овальд Чейз лежал и смотрел в маленькую камеру видеонаблюдения, висящую напротив его лица. Через нее будут следить за процессом его криоконсервации. Он знал, что на него сейчас смотрят и поэтому не отводил взгляд от нее. Его кулаки были сжаты. Резкая, шоковая подача азота моментально отключила его тело. Густые пары колкого, холодного азота, словно клубящимися кистями жадных рук, стали пробираться в его горло. Сделав вдох, рот остался приоткрытым и он прошептал: «Обещаю, найду планету Ска…». Его черные, мрачные глаза остались вызывающе открытыми на долгие годы. Он больше не отводил взгляд.

В это время, в другом помещении лежала девушка, с красным от загара лицом, закрытыми глазами и с милой улыбкой на неподвижном лице, а в уголках раскосых глаз застыли маленькие, соленые кристаллики.

Глава 2. Пробуждение

– А теперь закройте глаза, вытяните руки вперед и по очереди, то левой, то правой рукой дотрагивайтесь до кончика носа.

Овальд стоял в помятой, постоянно слегка влажной больничной пижаме и послушно выполнял все указания врача.

– Неплохо, неплохо… – бормотал себе под нос пожилой доктор, быстро заполняя данные в компьютере, даже не взглянув на пациента. – Моторная функция в порядке… Координация тоже. Активность мозжечка в норме.

– Меня скоро выпишут? – спросил Овальд, и замер в ожидании ответа.

Врач не спешил с ответом. Он неторопливо снял очки в элегантной оправе, покрутил их своими тонкими, сухими пальцами, затем, закрыл глаза и долго, мучительно тер вдавленные следы на переносице.

– Да. Ваш курс реабилитации после криоконсервации закончился. Вы вполне здоровы. Вот счет на оплату, – сказал врач и протянул квитанцию. – Вы можете оплатить наличными прямо сейчас или желаете оформить кредит?

– Конечно же, наличными. Сейчас, достану бумажник… – ответил Овальд, и демонстративно начал шарить рукой в воображаемом кармане пижамы. – Вот, черт! Забыл, наверное, в другом своем парадном смокинге…

– Ничего, ничего. Я подожду.

– Вы издеваетесь? Доктор, похоже, это не мне, а вам нужно активность мозжечка проверить.

Доктор надел очки и удивленно взглянул на пациента.

– Послушайте, меня законсервировали на сорок семь лет. Меньше суток, как разморозили. Откуда у меня могут быть деньги? Я даже не знаю, какая валюта сейчас используется!

– Таковы правила. Это обычный, формальный вопрос. Что бы оформить кредит – пройдите до конца коридора и поверните налево. Всего доброго.

– А как же насчет бесплатной медицины?

– Она когда-то была бесплатной? – удивленно спросил врач.

– Ну, раньше хотя-бы делали вид, что она бесплатная… Послушайте, – возмутился Овальд, глядя на предъявленный счет – меня принудительно подвергли криоконсервации и теперь вы мне предъявляете счет за хранение моего тела, разморозку и реабилитацию? Откуда я мог знать, что меня спустя долгие годы загонят за это в долги?

– Незнание закона, не освобождает от ответственности. Это ваши проблемы. Наша частная клиника не причастна к вашим личным проблемам. Обращайтесь к тому, кто непосредственно проводил процедуру криоконсервации.

Овальд тяжело выдохнул и положил квитанцию обратно на стол.

– Доктор, а у вас лопаты не найдется?

– Что, простите?

– Лопаты. Можно даже в аренду. Ну, мне же нужно чем-то откапывать того толстяка, который меня замораживал сорок семь лет назад. Не думаю, что он дожил до этих дней, он и раньше-то плохо выглядел. Вопросов много у меня к нему накопилось, хоть он и не разговорчивый теперь.

– Перестаньте паясничать, молодой человек.

– Доктор, прошу вас, заморозьте меня обратно. Если я тут не нужен, значит, буду ждать другое время, где я буду нужен.

– Это платная процедура. Оформите кредит и оплатите услугу, затем, когда вы погасите задолженность – милости просим к нам.

Овальд замолчал, ожидая сам не зная чего. Ему нужна была помощь. Нет, не материальная помощь, а хотя бы обычная, ничего не значащая словесная поддержка.

– Всего доброго, больше помочь вам ничем не могу. У меня работы много, – холодным тоном сказал доктор, и нажал на кнопку вызова следующего пациента.

Пилот вышел из кабинета и, осмотревшись, не заметил ни одного пациента. Ухмыльнувшись, он отправился в кредитный отдел, который, как сказал доктор, находился в конце коридора. Ему некуда было спешить, поэтому шел неторопливо, шлепая безразмерными махровыми, засаленными больничными тапочками.

Подойдя к двери, на которой висела фанерная табличка в виде купюры с надписью: «Кредиты тут», Овальд деликатно постучался и приоткрыл дверь.

– Здравствуйте, можно? – спросил он, так никого и не увидев в образовавшуюся щель.

– Ждите! Я сама позову, когда освобожусь, – ответил ему визгливый женский голос.

Выждав примерно двадцать минут, он снова приоткрыл дверь и просунул голову.

Возле окна в роскошном, кожаном кресле сидела типичная бизнес-леди стервозной внешности, которая для более умного вида нацепила на самый кончик носа очки. Закинув одну ногу на стол, и отвратительно растопырив корявые, с распухшими суставами пальцы, она сосредоточено орудовала пилкой для ногтей.

Он без разрешения вошел в просторный кабинет. Подойдя к ее столу, Овальд присел на низкую деревянную табуретку и сложил руки на коленях.

Женщина скинула ногу со стола и заерзала в кресле, пытаясь под столом надеть снятую туфлю.

– Что вы себе позволяете? Я вас не приглашала! – противно растягивая гласные буквы, возмутилась она.

– Я вас тоже, – спокойным тоном заметил Овальд.

– Слушаю. – Прогнусавила женщина, глядя со своего трона сверху вниз, на неловко скрючившегося клиента.

– Это я вас слушаю. – ответил Овальд, глядя на кружащихся ворон в окне, за спиной у дамы.

Она явно не привыкла к подобному обращению и даже слегка растерялась.

– Вы за кредитом пришли?

– Нет, просто решил на табуретке посидеть в вашем обворожительном обществе, как мне и прописал доктор.

– Что? Вы хоть понимаете, где вы находитесь? – повысила обороты в голосе женщина.

– Я знаю только то, что я в больнице. Ну и еще знаю, какой сейчас год. Все остальное я хочу услышать от вас.

– Понятно, очередного нищеброда из заморозки достали. Давай свой счет на оплату, сейчас оформлю кредит, – сказала женщина и недовольно протянула руку.

Овальд заметил, что как только она узнала, откуда он – быстро перешла на неуважительное «ты».

Овальд продолжал смотреть в окно, притопывая ободранным тапком по кафелю.

– У меня его нет.

– Тебе его не дали?

– Я его не взял.

Картинно закатив глаза к невидимым Богам на небесах, женщина покачала головой. Затем, двумя указательными пальцами с длинными ногтями, стала медленно набирать текст на сенсорном столе.

Пилот терпеливо ждал. Смотреть на кружащихся за окном черной тучей ворон надоело, поэтому он начал рассматривать грязные, мутные разводы на стекле, которые напоминали древнюю географическую карту, со своими возвышенностями и пересохшими руслами переплетных рек. Даже размазанная по стеклу засохшая муха удачно вписывалась в окружающий ландшафт. Казалось, что она схематически указывает на место обитания живых существ в этом высохшем, грязном мире.