Приключения Одиссея - Гомер

Тогда-то верховный вождь и велел возвестить воинам о собрании. Он рассчитывал, что сумеет пристыдить малодушных, поднять их воинский дух.

Воины собрались на площадь посреди лагеря, возле корабля вождя, где всегда происходили собрания.

Тысячи ахейцев спешили со всех сторон. Земля гудела под ногами вооруженных воинов, звенела и сверкала медь, колыхались над головами острия копий. Шли аргивяне в тяжелых латах и полунагие локры, сильные копьеметатели, не любившие рукопашного боя; прославленные конники Фессалии, суровые бойцы эпеяне, чубатые абанты, неутомимые и отважные; неколебимые в согласном строю афиняне, копьеносные критяне и другие обитатели долин, плоскогорий и скалистых островов Греции.

Площадь кипела народом. Мелькали смуглые руки воинов, белые плащи, блестящие шлемы, круглые кожаные щиты. Воины рассаживались огромным полукругом на длинных скамьях и втыкали в песок свои копья. Места вождей — обтесанные камни в центре полукруга — были еще пусты.

Но вот неподалеку, возле кораблей Атридов, вспыхнули солнечные блики на золоте вооружения — это показалась группа военачальников ахейского войска. Их шлемы и латы были богато украшены золотом, даже на копьях сияли золотые кольца Впереди шел верховный вождь Агамемнон; рыжая львиная шкура облегала его широкие плечи и спускалась до самой земли. Вождя сопровождали друзья и союзники, славнейшие герои ахейского войска.

Толпа тревожно гудела. Стоявшие впереди воины кричали, обращаясь к вождям:

— Снимайте осаду!.. Спускайте корабли!.. Домой!.. Домой!..

Агамемнон остановился, опираясь на тяжелое копье. Лицо вождя было надменно и равнодушно; молча ожидал он, пока водворится тишина. Когда шум стал ослабевать, верховный вождь поднял свой скипетр в знак того, что хочет говорить. В наступившей тишине зазвучали его резкие слова. Вождь осыпал ахейцев язвительными упреками. Он говорил:

— Малодушные! Когда коварный Парис похитил жену моего брата, прекрасную Елену, и увез ее к себе, в Трою, вы поклялись отомстить за нашу обиду и обещали не оставить нас, пока не будет разрушена Троя и пока не будет жестоко наказан весь род царя Приама. Где же ваши клятвы? Вот она перед нами — презренная Троя; за ее стенами, в доме Приама, по-прежнему находится жена Менелая, а вы уже готовы бросить всё и бежать обратно? Пусть обесславят нас в песнях потомков, пусть трояне смеются нам нами! Отныне они могут безнаказанно похищать ахейских жен и оскорблять ахейцев, потому что ахейцы не доблестные воины, а ничтожные трусы!

В ответ на слова надменного Атрида в рядах собрания снова нарастал ропот, гневные крики; они заглушили голос Агамемнона. К вождю подступал полуобнаженный воин, простой локрийский копьеметатель в кожаном шлеме; лат на нем не было, только повязка с нашитыми медными полосами защищала живот и бедра. Воин обратился к вождю с гневными словами:

— А ты считаешь, что за десять лет войны мы мало отомстили за тебя, Атрид? Ты хочешь сидеть здесь еще десять лет? Тебе легко быть терпеливым! Твои палатки и корабли полны богатой добычи. О себе ты заботился куда больше, чем о нас. Мы могли терпеть, пока был жив Ахиллес, величайший из героев. Сколько раз мы побивали троян, когда он предводительствовал нами! А если трояне отсиживались за своими неприступными стенами, Ахиллес вел нас в поход на союзные Трое города. Двенадцать городов мы взяли с суши и одиннадцать — внезапным нападением с моря. Каждая дружина получила тогда столько добычи, что могла менять ее на мясо, на хлеб, на вино, сколько ей было нужно. А теперь?! Даже купеческие корабли перестали заходить сюда, в гавань Сигея. После гибели великого Ахиллеса нет надежды на падение Трои. Мы не станем умирать здесь с голоду в угоду тебе! Нет! Кончим эту бесплодную войну! Мы требуем сегодня же спустить корабли и направить их к родным берегам!

Агамемнон слушал его нетерпеливо и презрительно.

— Замолчи, негодный! — гневно ответил он. — Как смеешь ты, простой воин, выступать на собрании перед лицом вождей!

В ответ на высокомерные слова Атрида ахейцы подняли оглушительный вопль, словно застонало бушующее море. Они не хотели больше слушать речи вождя.

Тогда из группы вождей поднялся и вышел вперед невысокий, широкоплечий человек с умным лицом и курчавой золотистой бородой. Его вооружение было гораздо беднее, чем у Атрида, — гладкие медные латы, шлем с медным гребнем и черным хвостом. Гибкие оловянные поножи закрывали его голени; простые сандалии не были украшены ни пестрой кожей, ни золотом, как у гордого Атрида. Вождь высоко поднял над головой свой скипетр. Его умные глаза спокойно скользили по возбужденным лицам воинов.

— Слушайте, мужи-ахейцы! Слушайте, что скажет вам вождь итакийцев, Одиссей Лаэртид! — взывал молодой глашатай, стоявший рядом с вождем.

После великого Ахиллеса воины больше всех почитали мудрого Одиссея. Вождь небогатого народа итакийцев, царь маленькой Итаки, Одиссей был славен не многочисленной дружиной и даже не своей силой и отвагой, хотя он был могучим и решительным воином. Но во всем ахейском войске не было никого мудрее и находчивее хитроумного Лаэртида, не было равных ему в убедительном красноречии.

Никто из ахейцев не верил, что человек может быть сам по себе так умен и хитер, как Одиссей. Все считали, что это богиня Афина Паллада, мудрейшая из бессмертных, рожденная из головы Зевса, тайно приходит на помощь Одиссею и дает ему свои советы.

Крики ахейцев стихли. Ясный, спокойный голос Одиссея разнесся по всему полю.

— Друзья-ахейцы! — говорил он дружелюбно. — Вы правы, что не хотите больше тянуть эту осаду. Я не могу осуждать вас за это. Нам не удается ни разбить троян, ни взять их измором. Неприступны каменные стены Трои, а с тыла город защищен крутыми обрывами Иды. Вы говорите, если здесь оказался бессильным сам непобедимый Ахиллес, можем ли мы без него надеяться достичь успеха? Но, друзья, вы забыли, что на нашей стороне бессмертные боги Олимпа. Разве не помогают нам колебатель земли Посейдон [11] и могучая Афина? А сам владыка богов и людей — Зевс Громовержец? Вы знаете, что он обещал нам победу над Троей.

Одиссей напомнил затихшим ахейцам, как много лет назад корабли ахейцев собрались в круглой бухте города Авлиды, чтобы плыть к берегам Илиона. Там ахейцам явилось знамение: на глазах у всех из-под корней широколистого платана выполз пестрый дракон; он взвился на вершину платана, где на ветке висело птичье гнездо. Не успели опомниться изумленные ахейцы, как дракон пожрал восьмерых птенцов и их отчаянно кричавшую мать, а затем вдруг превратился в безжизненный камень.

— Помните ли вы, мужи-ахейцы, — спросил Одиссей, — как истолковал нам