Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы - Елизавета Дворецкая

Острый мыс! Для Торварда это название было связано прежде всего с Бергвидом Черной Шкурой, и только о нем он сейчас подумал. Если Болли вернулся – значит, Бергвид преградил ему путь. Или он собирается сам напасть на Фьялленланд!

Эта мысль так поразила Торварда и показалась настолько вероятной, что он отскочил назад и поднял левую руку, что, хотя на руке этой сейчас не было щита, означало «мир». Эгвальд застыл, держа оружие наготове, но невольно радуясь внезапной передышке, независимо от ее причин. Он и перед тем замечал, что его противник как-то часто посматривает мимо его плеча, за спину, и встревожился, не зная, что там такое.

– Эй! – Торвард быстрым взглядом окинул своих людей, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Подите узнайте, зачем вернулся Болли. Если что-то важное, тащите его сюда. А мы с тобой, Эгвальд ярл, – он снова посмотрел на своего соперника, – продолжим в другой раз. Когда ты окрепнешь и поупражняешься. За нынешнее, прости, мне стыдно перед Поминальным Драконом!

Увидев, что сделалось с Эгвальдом ярлом от вестей Болли Рыжего, Торвард конунг преисполнился к нему уважением и сочувствием, которых тот не мог вызвать в нем бездарным поединком. Вовсе не будучи бессердечным человеком, Торвард не мог остаться равнодушным к горю брата, у которого сестра попала в руки Бергвида Черной Шкуры. Смелость самой йомфру Вальборг тоже заслуживала лучшей награды, и в первый миг Торвард усомнился, а правильно ли было с его стороны требовать к себе дочь конунга, когда между ними на дороге залегает такой зверь, как Бергвид.

И опять Бергвид! При мысли о нем Торвард ощутил такое возмущение, что в ярости взял свой тупой меч за оба конца, согнул в кольцо и бросил оземь. Разграбив «Бергбур», Бергвид ограбил самого Торварда, поскольку и люди, и выкуп, который они везли, принадлежали ему!

– Чтоб его тролли драли! – с чувством пожелал Торвард. – Луг лами гвайте! Лиуг баотгельтахт! Ко ндеахайр-си рэ уайм! Кайлеан кальях! Гвэд а мадра! Так значит, все погибли? – переспросил он у Болли, сложив руки на груди и стараясь успокоиться. – Бергвид не взял пленных?

– Спрашивай вот его, конунг! – Болли вытолкнул вперед Аудуна, но тот только хлопал ртом, совсем растерявшись при виде ярости конунга, устрашенный потоком эриннских ругательств, которые хотя и предназначались не ему, но звучали очень уж непонятно и грозно.

– Говорит, что только девушку, а остальных всех – в море, и голову долой! – вместо племянника ответил сам Болли. – Он же всегда так делает. И я подумал: я утоплюсь, если Торвард конунг узнает об этом не от меня!

– А что Ормкель? – воскликнул Эйнар, непривычно бледный и взволнованный.

– А девушка жива? – одновременно с ним переспросил Торвард.

– Ормкель последний был, я его признал! – Аудун наконец справился с растерянностью и заговорил. – Он бился на корме, а йомфру была у него за спиной. А потом он упал, и голова – хрясь… Ну, того! – Парень никак не мог подобрать слова, подходящие для разговора с конунгом, хотя по напряженному лицу Торварда было видно, что и «хрясь» он понимает как нельзя лучше. – А йомфру осталась, и Бергвид стал с ней говорить. Потом ее взяли на «Быка», а дальше я не видел, потому что…

Почему – все и так поняли.

– А был таким живучим! – вздохнул Халльмунд, имея в виду Ормкеля, участь которого взволновала фьяллей гораздо больше, чем судьба незнакомой им «йомфру в зеленом платье». Ормкель, однажды оправившийся от такой раны, которая любого другого свела бы под землю, побывавший в рабстве, сражавшийся в великом множестве битв, все-таки исчерпал свою удачу. Приятным нравом он не отличался, и никто в Аскефьорде особенно его не любил, но с ним было связано слишком много, и все вокруг жалели о нем.

А Эгвальд ярл, уронив по обе стороны от себя меч и щит, стоял на коленях и раскачивался, сжимая ладонями голову, словно не мог выбрать, о какой бы камень ее разбить. Мысль о сестре, попавшей в руки Бергвида, была так ужасна, что он не мог на ней задерживаться: он ей не верил, но все его существо переполнял неодолимый, мертвящий ужас. Вальборг, красота и честь дома, такая прекрасная и гордая – во власти этого чудовища! Лучше бы его убили, чтобы ей не пришлось везти этот проклятый выкуп! Она не перенесет, она умрет!

– Эй, опомнись! – Торвард шагнул к нему, крепко взял за плечо и с силой тряхнул. – Пока мы с тобой тут забавлялись, нам нашелся настоящий противник! Да живая она, ты слышал?

Эгвальд поднял голову: на его белом, как морская пена, искаженном лице глаза блестели безумием берсерка.

– Это ты виноват! – лихорадочно выкрикнул он, как будто не мог дышать, пока не сбросит бремя вины на чужие плечи. – Это ты потребовал ее сюда! Как ты мог требовать, чтобы к тебе ехала девушка!

– Я мог потребовать, чтобы ко мне приехал хоть столб с Хеймировой лежанки! – с холодным бешенством отозвался Торвард, которому совсем не понравилось, что Эгвальд сразу стал искать виноватых. – И если бы кто-то не пожелал, то хуже было бы тебе, а не мне! И не я виноват, если Хеймир конунг не нашел достойных провожатых для своей единственной дочери! Я не ставил условий, что она должна плыть на моем корабле. Твой отец должен был позаботиться дать ей в провожатые надежных людей! Уж я бы не отпустил ее через Средний пролив, мимо Острого мыса, на одном корабле с четырьмя десятками хирдманов!

– Где же были твои хирдманы? Ты хотел столько сокровищ и послал за ними сорок человек! Тебя самого тут получше охраняют!

– Хватит! – оборвал его Торвард. – Мы с тобой не маленькие, чтобы ругаться, как будто птичье гнездо не поделили! Кто виноват, выясним, когда разберемся с Бергвидом. Там мое золото, и я его верну!

– Сколько времени ты будешь собирать войско? Сколько людей ты сможешь собрать? Говорят, у Бергвида три тысячи человек! У тебя столько есть?

Люди вокруг шумели, обсуждая неприятную новость; народу собиралось все больше, и в задних рядах толпы, на опушках рощи, уже гуляли слухи, что Бергвид Черная Шкура с трехтысячным войском идет на Аскефьорд и вот-вот будет здесь. Вспоминались прежние годы, когда он приходил сюда, люди горячо спорили, сколько народу можно собрать, и за сколько времени, и не пора ли увозить женщин, скот и пожитки в Черные горы.

Только Торвард конунг молчал. Рассерженный и раздраженный Эгвальд мог бы подумать, что он испугался Бергвида, но со страхом его чувство не имело ничего общего. В нем крепла уверенность, что собирать большое войско бесполезно. Войском он уже ходил на Бергвида: можно разбить его дружину, захватить корабли, но он сам ускользнет, словно тролль под землю, и через какое-то время снова появится.

Сэла подошла и подала ему рубаху, а верный Регне держал наготове пояс. Сосредоточенно глядя куда-то в пространство, Торвард оделся, потом повернулся и пошел к Аскегорду, так никому ничего и не сказав. Халльмунд догнал его и сунул ему в руку кремневый молоточек на ремешке; Торвард надел его на шею, но даже не оглянулся на лучшего друга, а продолжал широко шагать по привычной тропе, напряженно о чем-то думая.

За то время, которое ему понадобилось, чтобы от Драконьей рощи быстрым шагом дойти до дома, Торвард успел принять решение и обдумать ближайшие действия. Точнее, одно, самое первое и самое важное, от успеха которого зависело все остальное. Из-за Бергвида он ввязался в ту дурацкую битву на Остром мысу, из-за битвы дева-скальд из Эльвенэса всю зиму портила ему кровь позорящими стихами, из-за стихов она прислала сюда Эгвальда ярла с войском, из-за войска кюна Хёрдис сплела свои «боевые оковы», из-за «боевых оков» он взял столько пленных и потребовал выкуп. А тут опять явился Бергвид, выскочил, как из мешка, вернее, как мертвец из-под земли, чтобы замкнуть злосчастную цепь, им же начатую. Торварда переполняла клокочущая ярость именно на Бергвида, и притом он пылал твердой решимостью покончить с проклятьем, зримым воплощением которого Бергвид служил в его глазах. Так больше не может продолжаться! Даже дочь убитого Скельвира, девушка, нашла способ бороться со своим врагом! А он, лучший боец Морского Пути, в разгар лета, в самое походное время, сидит дома и проливает слезы над своей злой судьбой, тролли б ее взяли!

К победе над Бергвидом ведет только один путь: через курган Торбранда конунга. И только кюна Хёрдис владеет средством, чтобы туда дойти. Всю его жизнь она прилагала множество усилий, чтобы держать сына подальше от Квиттинга. Но в последние пять лет эти усилия были бессмысленны: он уже знал то, что она пыталась от него скрыть. И теперь ей пришла пора узнать, что он это знает, и помочь ему в остальном. Но вот захочет ли она? Если захочет, то он достанет Дракон Битвы и с его помощью наконец одолеет свою злую судьбу.

Торвард еще не понял, что сегодня, выйдя с обнаженной грудью против острого меча, он уже ее одолел.